Сталин и Рузвельт. Великое партнерство - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Батлер cтр.№ 3

Его преследовали воспоминания о Лиге Наций, идея о которой провалилась с таким треском. Президент Вильсон мечтал о ней и стремился воплотить свою мечту, но у него не было ни пропагандистских навыков, ни политической смекалки, необходимых для достижения этой цели. Рузвельт присутствовал на Парижской мирной конференции в качестве помощника морского министра при свертывании военно-морского присутствия США во Франции в рамках Версальского мирного договора. Он был свидетелем того, как Вильсон был вынужден согласиться с реваншистскими условиями договора, на которых настаивали его союзники: это было их ценой за присоединение к Лиге Наций. Он убыл в США вместе с Вильсоном на борту линкора «Джордж Вашингтон». На обеде в кабинете Вильсона он слышал, как президент торжественно произнес:

– Соединенные Штаты должны начать энергично действовать – или же их бездействие разобьет сердце всему миру ^[8].

Рузвельт лично был убежден в исключительной важности Лиги Наций, но он знал о том, что Вильсону предстояло проинформировать Сенат США о последствиях членства в этой организации и о том, что ключевые сенаторы-республиканцы, отстраненные Вильсоном от процесса мирных переговоров в Париже и чье мнение он в действительности не брал в расчет, ждали своего часа, чтобы отомстить ему.

Вильсон был подвергнут резкой критике в Сенате и вынес ожесточенные дискуссии по этому вопросу на национальный уровень, разъезжая с выступлениями по стране. Рузвельт был свидетелем того, как тщетно Вильсон боролся за свою идею, теряя здоровье.

Рузвельт унаследовал мечту о мировом правительстве. Он вместе с Госдепартаментом наметил предварительную схему всемирной организации к 1939 году – как раз тогда, когда Гитлер начал завоевывать Европу. Рузвельт сделает все возможное, чтобы добиться поставленной цели. Он твердо уяснил (на очевидном для себя примере поражения Вильсона), что президенту страны недостаточно иметь похвальные цели или объявить их всему миру, пусть даже тот с энтузиазмом внимает тебе. Как-никак и «Четырнадцать пунктов» Вильсона взбудоражили всю планету. Однако необходимо было также добиться поддержки своих союзников и Сената США, и это следовало сделать до окончания войны.

Рузвельт держал портрет Вильсона у себя над камином в кабинете, которым он пользовался со своими спичрайтерами для работы над выступлениями. Как вспоминал Роберт Э. Шервуд, один из спичрайтеров Франклина Д. Рузвельта, его биограф и друг, тот имел обыкновение поглядывать на этот портрет, работая над очередным выступлением: «Он всегда подсознательно помнил о трагедии Вильсона. Рузвельт никогда не мог забыть о его ошибках» ^[9].

Рузвельт заранее определял основные группы, которые ему предстояло привлечь на свою сторону, затем добивался в каждой группе единого мнения о том, какие она получает практические преимущества, следуя за ним. И прежде, чем эта группа была готова выработать тот или иной политический курс, Рузвельт был уже во главе нее.

Он принял близко к сердцу совет, данный ему Э. Лоуренсом Лоуэллом, президентом Гарвардского университета, который преподавал ему государственное управление на первом курсе колледжа. Это случилось на ежегодном ужине Гарвардского клуба в Нью-Йорке, организованном в январе 1933 года в честь Рузвельта, когда тот в качестве избранного президента собрал вместе членов своего кабинета министров и высокопоставленных сотрудников администрации. Лоуэлл, который был основным докладчиком, обратился непосредственно к Рузвельту и сказал, что самым важным принципом для главы исполнительной власти является то, что он всегда должен брать в свои руки и удерживать инициативу в отношениях с Конгрессом, своим кабинетом и в целом с общественностью. Лоуэлл заявил, что если Рузвельт будет всегда придерживаться этого принципа, то он преуспеет. По воспоминаниям гарвардского однокурсника Рузвельта, Луи Уила, который работал вместе с ним в газете «Кримсон», Рузвельт выслушал замечания Лоуэлла «с повышенным вниманием… а по их завершении погрузился в глубокую задумчивость» ^[10].

За два дня до отъезда в Тегеран Рузвельт председательствовал на пышной церемонии в Восточном зале Белого дома, в ходе которой он и представители сорока четырех стран, сидя за длинным столом, подписали соглашение о создании Администрации помощи и восстановления Объединенных наций (ЮНРРА). Он специально приурочил объявление о создании первой из структур Организации Объединенных Наций ко Дню перемирия, чтобы обеспечить максимальное воздействие данного события на мировую общественность. ЮНРРА, финансируемая за счет взносов в размере 1 процента национального дохода каждой страны, была призвана оказать содействие в обеспечении одеждой, питанием и крышей над головой людей, проживавших в пострадавших от войны центрах сосредоточения населения. Генеральный директор этой структуры, Герберт Леман, губернатор штата Нью-Йорк, согласно статье, опубликованной в этот день в издании «Нью-Йорк таймс», был избран четырьмя странами: Соединенными Штатами, Великобританией, Советским Союзом и Китаем. Русские поддержали создание ЮНРРА – благотворительной организации под международным контролем, с международным персоналом и международным управлением ^[11]. Это была их идея – таким способом поставить на ноги пострадавшие от войны страны. После того как Сталин узнал, что, согласно замыслу Рузвельта, этим четырем странам предстояло управлять послевоенным миром, он поддержал идею о том, чтобы они сформировали исполком ЮНРРА.

Упоминание четырех стран имело для Рузвельта исключительно важное значение. Он хотел ознакомить мир с этой концепцией, поскольку предполагал, что именно основные страны Организации Объединенных Наций, той организации, которой он дал жизнь 1 января 1942 года, должны стать «четырьмя полицейскими». В этот день, первый день нового года, всего спустя три недели после Перл-Харбора, Рузвельт собрал в своем рабочем кабинете Уинстона Черчилля, который в то время гостил в Белом доме и представлял Великобританию, посла Советского Союза Литвинова и министра иностранных дел Китая Сун Цзывэня для подписания Декларации Объединенных Наций. За Соединенные Штаты он подписал документ сам. Этот первый документ Организации Объединенных Наций явился отправной точкой в великом плане Рузвельта. Он обязал каждую страну «защищать жизнь, свободу, независимость и религиозную свободу», заявлял, «что в настоящее время они участвуют в общей борьбе против диких и зверских сил, стремящихся покорить мир» и что «каждое правительство обязуется… не заключать сепаратного перемирия или мира с врагами». Остальные двадцать две страны, поставившие свою подпись в алфавитном порядке, присоединились к ним на следующий день.

Название организации пришло Рузвельту в голову той ночью, когда Черчилль гостил в Белом доме. Они с Черчиллем рассмотрели и отказались от различных вариантов. Они бились над этим до позднего вечера и, наконец, остановились на фразе о странах, объединенных в борьбе с агрессией. Затем Рузвельт пошел спать, держа в уме слово «объединенные», с ним он и уснул. Рано утром следующего дня он проснулся с решением: «Объединенные Нации».