Плач - читать онлайн книгу. Автор: К. Дж. Сэнсом cтр.№ 135

– Постараюсь не уподобиться тем женам, которые плачут при всяком волнении.

– Я уверен, ты будешь самой лучшей и послушной женой, – тихо сказал ее жених. – А я постараюсь быть лучшим мужем.

Я улыбнулся. Я знал, что Джозефина – не Тамасин, чей сильный характер требовал равных отношений с мужем, иногда к неодобрению остальных. Моя юная служанка была приучена только подчиняться, и я с грустью подозревал, что любая другая роль показалась бы ей пугающей. Впрочем, у меня было чувство, что она станет хорошей матерью и что это может придать ей сил. Я поднял свой бокал:

– Да будет ваш союз счастливым и благословленным детьми!

Когда все подняли бокалы, Джозефина бросила на меня взгляд, полный счастья и благодарности, и я решил, что в конце концов напишу Гаю.

* * *

За мной пришли, как всегда, на рассвете. Я еще спал, но проснулся от громкого стука в дверь. Как был, в ночной рубашке, я встал и вышел из спальни, не испуганный, но разозленный: как смеет кто-то так громко колотить в дверь в столь ранний час? Подойдя к входной двери, я увидел там Мартина – как и я, он был в ночной рубашке и отодвигал засовы.

– Иду, иду! – раздраженно кричал он. – Хватит колотить, вы разбудите весь дом…

Он осекся, открыв дверь и увидев Генри Лича, местного констебля, крепкого сложения мужчину на пятом десятке. Рядом с ним на фоне летнего рассвета вырисовывались двое помощников с дубинами. Когда я спустился, моя злоба сменилась страхом, и колени у меня задрожали. Констебль держал в руке бумагу. Раньше Лич всегда держался с должной почтительностью, кланялся, когда я проходил мимо по улице, но теперь строго нахмурился, поднеся к моим глазам бумагу. Яркая красная печать не была печатью королевы. На сей раз это была печать короля.

– Мастер Шардлейк, – официальным тоном произнес Генри, словно мы были не знакомы.

– В чем дело?

Я смутно заметил у себя за спиной Агнессу и Джозефину, тоже поднятых с постели, а потом из-за угла дома выбежал Тимоти – наверное, он в этот момент ухаживал за лошадьми. Мальчик застыл на месте, когда один из людей констебля бросил на него грозный взгляд. Я набрал в грудь воздуха – чистого свежего воздуха в это ясное летнее утро.

Лич сказал:

– У меня приказ Тайного совета арестовать вас по обвинению в ереси. Вам надлежит предстать перед ними завтра, а до тех пор вы будете содержаться в Тауэре.

Констебль велел мне пойти одеться.

– Меня просили обыскать ваш дом на предмет запрещенных книг. Вот ордер, – добавил он, доставая второй документ.

– У меня нет запрещенных книг, – отозвался я.

– Я должен провести обыск.

Помощник Генри, державший Тимоти, ослабил свой захват, и совершенно неожиданно мальчик выскользнул у него из рук и, подбежав к констеблю, попытался выхватить ордер.

– Нет, нет! Это ложь! Мой хозяин – хороший человек!

Лич поднял документ над головой, так что Тимоти было не достать его, а помощник схватил его за ворот и приподнял над землей. Подросток стал задыхаться, и тот снова опустил его на землю, продолжая крепко держать за локоть.

– Больше не делай этого, парень, а то задушу!

Я посмотрел на остальных моих слуг. Агнесса и Джозефина стояли, вытаращив глаза и ухватившись друг за друга.

– Я думала, охота на людей в этом доме закончилась, – прошептала миссис Броккет.

Мартин безучастно смотрел перед собой.

Лич обратился ко мне:

– Я проведу обыск, пока вы одеваетесь. – Его тон оставался ровным, официальным и осуждающим, хотя я чувствовал, что ему доставляет удовольствие унижать человека моего положения. Он избегал смотреть мне в глаза.

Я впустил его. По крайней мере, на этот счет у меня не было опасений: все недавно запрещенные книги я сжег несколько недель назад, и в доме не было ничего, связанного с поисками «Стенания». Констебль послал одного из своих людей проследить, как я одеваюсь. Когда я застегивал пуговицы и завязывал шнурки, мои пальцы дрожали. Я попытался успокоиться и подумать. Кто это сделал и зачем? Является ли это частью заговора против королевы Екатерины? Когда меня посадили в Тауэр пять лет назад по обвинению в измене, состряпанному Ричардом Ричем, меня выручил архиепископ Кранмер. Сможет ли королева помочь мне теперь? Я надел летнюю робу, приготовленную, как обычно, Мартином с вечера, и шагнул за дверь.

Мои слуги по-прежнему стояли в прихожей – Джозефина обхватила руками плачущего Тимоти, и я инстинктивно обратился к ней, а не к моему стюарду. Я сжал ее руку и сказал:

– Пойдите сейчас же в дом Джека Барака и расскажите, что случилось. Помните, где это? Вы носили туда записки.

Руки девушки дрожали, но она совладала с собой.

– Будет сделано, сэр, сейчас же.

– Спасибо. – Я повернулся к констеблю, стараясь сохранить остатки достоинства: – Пошли, приятель. Как я понимаю, мы пойдем пешком.

– Да, – сурово ответил Лич, как будто я уже был признан виновным.

Тут подал голос Мартин Броккет – он сказал осуждающим тоном:

– Мастеру Шардлейку должно быть позволено ехать верхом. Джентльмена не положено вести по улицам Лондона, как обычного мещанина. Так не подобает. – Похоже, стюарда больше заботило нарушение этикета, а не сам арест.

– Нам велено доставить его пешком, – возразил Генри.

– Тут ничего не поделаешь, Мартин, – мягко сказал я и повернулся к Личу: – Пошли.

Мы шли по улицам. Слава богу, людей было мало, хотя они и смотрели испуганно, когда мы проходили мимо – впереди Генри в форме констебля, а по бокам здоровенные помощники с дубинами. Арест джентльмена, старшего юриста, случался нечасто, и было не вредно показать его людям, как напоминание, что все мы, невзирая на чин и положение, подчинены королю.

* * *

Мы вошли в Тауэр через главные ворота, и констебль оставил меня с двумя местными стражниками в красных мундирах. Лезвия их алебард были наточены, как бритва, и на отполированной стали их шлемов сияло восходящее солнце. Мне вспомнился спазм страха, когда я пришел сюда несколько недель назад с лордом Парром на встречу с Уолсингэмом. Теперь мне снова выпала судьба, пугавшая всех – прийти сюда под конвоем в качестве узника. Когда меня вели через подстриженную лужайку внутреннего двора к Белому Тауэру, земля словно качалась у меня под ногами. Вдали слышались рев и скуление из зверинца – там кормили животных.

Я взял себя в руки и повернулся к ближайшему стражнику, неимоверно высокому, плотного сложения молодому парню со светлыми волосами под стальным шлемом, и спросил:

– Что теперь будет?

– Вас хочет видеть сэр Эдмунд.

Во мне затеплилась надежда. Уолсингэм был другом лорда Парра – возможно, я смогу послать ему весточку.