Паноптикум - читать онлайн книгу. Автор: Элис Хоффман cтр.№ 53

Эдди выслушал историю возницы. Этот коренастый человек со спокойным характером когда-то возглавлял одну из самых отчаянных банд в районе Пяти углов в Нижнем Ист-Сайде. Члены банды, «сутенеры с Аллен-стрит», как их прозвали, налетали на бешеной скорости на жертву, взгромоздившись на руль велосипеда, чтобы удобнее было уложить человека ударом дубинки, а затем спрыгивали вниз и обчищали его карманы. Сначала он был вышибалой в Нью-Ирвинг-Холле, затем в салуне на Брум-стрит и постепенно поднялся до главаря банды. Публичные дома и опиумные притоны, которые его банда держала в своих руках, находились под наблюдением чиновников Таммани-Холла, но, хотя они должны были заботиться об общественном благе, их нетрудно было подкупить, и тогда они с готовностью закрывали глаза на нарушения закона. В те дни этот скромный возница частенько заглядывал в Десятый полицейский участок с подношением в виде виски и сигар и беспрепятственно проходил в кабинет начальника. Он считал себя неуязвимым и какое-то время жил спокойно, но потом попал в Синг-Синг и растерял за время отсидки все свои связи.

Когда его освободили досрочно за примерное поведение, ему оставались только мелкие правонарушения вроде работы на Профессора из Бруклина. Ему исполнилось тридцать четыре года, на улицах, где он когда-то был хозяином положения, теперь заправляли более молодые и жесткие люди. А он заправлял конюшней, чистил стойла и занимался извозом.

– Значит, свое положение ты утратил и промышляешь теперь «хапками»?

– Меня подвело мое пристрастие, – признался извозчик.

Эдди вспомнил, что несколько раз замечал его по вечерам скорчившимся в темном углу за конюшней с трубкой в руках. Случалось ему видеть также, как тот внезапно засыпает прямо в лошадином стойле, отключившись от окружающего полностью или частично, глаза его были мутными из-за воздействия опиумного мака. В Нижнем Манхэттене было немало опиумных притонов в подвальных помещениях борделей и пивных. Во время работы на Хочмана Эдди приходилось посещать эти заведения. То, что он был еще мальчишкой, никого не волновало в мире, где важно было лишь нажиться за счет неукротимых желаний клиента. Достаточно было заплатить десять центов вышибале у входа, и можно было беспрепятственно рыскать по всем углам муравейника. В этих темных и грязных норах человек докуривался до полного одурения и обычно валялся недвижной кучей с трубкой в руках, затягиваясь даже в забытьи. Никто не пытался пробудить его, пока у него были деньги, и хорошо, если он в конце концов выходил из забытья живой и невредимый.

– Профессор готовит опиум по собственному рецепту в своей мастерской, – сообщил возница Эдди. – Он берет сырье, похожее на янтарную стружку, и смешивает его со своими химикалиями. Он в этом деле мастак, этого у него не отнимешь. Обещал мне, что у меня всегда будет опий, пока я держу рот на замке.

– Но сейчас ты замок снял, – заметил Эдди.

– Ну да, ну да. Я уже по горло сыт понуканиями этого так называемого ученого и не желаю больше таскать туда-сюда трупы по его указке. Деньги он мне платит, но преданность мою не купил. Если ты не будешь привлекать меня к ответственности, я все тебе расскажу.

– Ты сделаешь даже больше, ты отвезешь меня туда.

Эдди достал фотографию Ханны. Кинув на нее взгляд, возница отвернулся со страдальческим выражением. Даже у такого человека, как он, была душа, и с каждым годом она все больше давала о себе знать.

– Да, это она, – бросил возница. – Господи, прости меня, грешного.

И тут Эдди ошеломленно услышал из уст возницы первые фразы кадиша, утренней молитвы иудеев. «Йитгадаль вэйиткадаш шмэй раба» («Да возвысится и освятится великое имя Его»). «Бэальма ди вра хиръутэй» («В мире, сотворенном по воле Его»). «Вэямлих мальхутэй бэхайехон увэйомэйхон» («И да установит Он царскую власть Свою при жизни вашей в дни ваши»). «Увэйхаббей дэхоль бэйт йисраэль» («И при жизни всего Дома Израиля»).

Молитва настолько укоренилась в сознании Эдди, что он стал машинально повторять ее вслед за возницей, хотя тот казался скорее не иудеем, а язычником или преступником без вероисповедания, как бы он ни взывал к Богу.

– Вот видишь, – сказал возница своему растерявшемуся попутчику, окончив молитву, – я тоже принадлежу к вашей братии.

– Я отказался от веры, – сразу же отозвался Эдди, – так что мы с тобой ни с какого боку не братья.

– Вот как? Но ты же поступил, как и я, скрыл свое происхождение. Не такая уж большая между нами и разница. Мне легче было заниматься своими делами, не чувствуя груза еврейских традиций. И тебе, я думаю, тоже. Я становился тем, кем было удобнее в данный момент. Я сменил имя по необходимости, а разве это преступление? Я был Биллом и Джеком и носил еще с полдюжины имен – Джо Марвин, Джо Моррис, Уильям Мюррей, – можно составить целый список, в котором не будет ничего особенно приятного. Но к кому мне обратиться, раз у меня нет ни близких, ни друзей? К Адонаи, нашему Богу.

– Не думай, что я отпущу тебя из-за этого на все четыре стороны. Вези меня к ней.

Возница печально помотал головой.

– Я думаю, ты об этом пожалеешь. Говорю тебе как твой друг и бывший брат по вере.

– Я тоже так думаю, – согласился Эдди. – Но жалеть об этом я буду уже в Бруклине.

На сиденье лежала потрепанная красная подушка, призванная смягчить удары, которым подвергалась задняя часть пассажира, когда колеса экипажа попадали в выбоины на дороге. Эдди обратил внимание, что возница не подгонял коня кнутом, однако тот трусил куда надо, словно знал дорогу.

– Животных ты любишь, – признал Эдди.

– Это я и без тебя знаю. В молодости у меня был зоомагазин на Брум-стрит. Я был помешан на птицах. Да и сейчас тоже. Естественные создания, без всякой придури, согласись. Дикие пташки.

Погода стояла теплая, над ними раскинулась небесная лазурь. На равнине, где еще сохранились отдельные фермы, возница остановил коня. Вдаль почти на целую милю тянулись ряды цветной капусты и свеклы. Дорога была пыльная, вокруг никого. Волосы на шее Эдди сразу зашевелились – он заподозрил, что возница затевает что-то недоброе. Не исключено, что его попутчик попытается отделаться от него в этом пустынном месте, а может быть, поблизости скрывается кто-то из его старых приятелей с дубинкой или пистолетом. Но тут Эдди увидел, что возница остановился у колодца. Он спрыгнул на землю, вытащил ведро из-под заднего сиденья и, наполнив его, дал коню напиться. Эдди тоже спрыгнул, чтобы размять свои длинные ноги.

– Так как же мне к тебе обращаться? – спросил он, чувствуя себя умиротворенно в этой сельской местности. Даже воздух здесь был живительным, бодрящим. – Ты, кажется, сказал, что тебя звали Джо?

– Пусть будет Джо. Я отзываюсь на любую кличку.

Эдди по привычке взял с собой камеру, и ему захотелось увековечить представшую перед ним картину: возница, которого звали Джо за неимением лучшего имени, стоял, держа в руке ведро, из которого мерин пил воду. Другую руку возница ласково положил коню на шею.