День независимости - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Форд cтр.№ 118

– Чем судиться со мной, Фрэнк, вы лучше порадуйтесь за меня. Мне, может быть, и жить-то не больше года осталось. Стало быть, хорошо, что я продал дом. Могу теперь к сыну переехать.

– Я ведь и вправду хотел продать его для вас, Тед. – Неожиданное упоминание о смерти словно ударяет мне в голову, я обморочно лепечу: – И фактически продал его.

– Вы найдете для них другой, Фрэнк. Не думаю, что мой им понравился.

Я резко отталкиваю от себя стопку прошлогодних билетов на «Твоя пушка у Энни» и замечаю, что кто-то подсунул под них номер журнала «Как достигнуть семейного суперсекса» – лицом Мистера Обычное Удовольствие кверху.

– Он им чрезвычайно понравился, – говорю я, вспомнив Бетти Хаттон ^[97] в ковбойской шляпе. – Они осторожничали, но теперь уверены в этом. Надеюсь, ваши корейцы люди надежные.

– Двадцать тысяч задатка выложили. Без разговоров, – говорит Тед. – Опять же, им известно, что на дом нацелились не только они, поэтому пойдут до конца. Эти люди деньги на ветер не бросают, Фрэнк. У них ферма где-то под Форт-Диксом, они там дерн выращивают, но им охота перебраться в места более цивилизованные.

Он бы с удовольствием и дальше болтал о том, как ему повезло, но не делает этого – из деликатности.

– Я по-настоящему разочарован, Тед. И это все, что я могу сказать.

Я мысленно перебираю мои ответные действия, и на лбу выступает пот. Винить за случившееся мне остается только себя, отступившего от стандартных процедур (хоть я и не знаю процедур, которые можно назвать стандартными).

– За кого вы будете голосовать осенью? – спрашивает Тед. – Вы ведь, ребята, все за бизнес переживаете, так?

Я тем временем гадаю, не пролез ли какой-то компьютерный гений из «Богемии» во внутреннюю сеть нашей конторы. А может быть, Джулия Лаукинен, она поступила к нам совсем недавно, надумала дважды нажиться на наших потенциальных клиентах? Я пытаюсь припомнить, не попадалась ли она мне на глаза в обществе какого-нибудь нечесаного, восточноевропейского с виду полюбовника. Хотя, скорее всего, Тед просто-напросто предоставлял «эксклюзивные» права на продажу своего дома каждому, кто стучался в его дверь. И кого удивишь этим в свободной-то стране? Самое оно laissez-faire и есть: подай свою бабушку соседу на завтрак.

– Вы же знаете, что Дукакис, что Буш – оба насчет бюджета помалкивают. Не хотят сообщать неприятные новости, вдруг они кого-нибудь разогорчат. Я бы предпочел услышать от них, что они собираются меня поиметь, – тогда я успел бы расслабиться и получить удовольствие. – Удачно продавший дом Тед осваивает, похоже, новый для него жаргон. – Да, кстати, вы не хотите, чтобы я убрал с лужайки вашу табличку?

– Мы пришлем за ней кого-нибудь, – печально обещаю я.

Неожиданно на линии, которая связывает меня с Пеннс-Неком, возникают неистово шуршащие статические помехи, и я почти перестаю слышать Теда, продолжающего балабонить что-то, не могу разобрать что, о вечных тревогах fin de siècle ^[98] и о чем-то еще.

– Я не слышу вас, Тед, – говорю я в старую, пропахшую косметикой трубку и хмуро взираю на схематичного человечка, показывающего мне, что он задыхается: одна рука прижата к горлу, круглая, карикатурная физиономия выражает отчаяние. Помехи исчезают, и я слышу слова Теда о том, что Буш и Дукакис не смогли бы толково рассказать анекдот даже ради спасения собственных задниц. Одна лишь мысль об этом смешит его.

– Пока, Тед, – говорю я, уверенный, что он меня не слышит.

– Я читал, что Буш считает Христа своим личным спасителем. Есть такой анекдот… – слишком громко говорит Тед.

Я мягко укладываю трубку на рычажки аппарата, сознавая, что этот кусочек жизни – моей и Теда – закончился. И я почти рад этому.

Разумеется, моя святая обязанность – поскорее позвонить Маркэмам и сообщить им новость, что я и пытаюсь сделать, однако их номер в раританской «Рамаде» пуст. (Они наверняка завтракают в гостиничном буфете, гордые своим верным решением – впрочем, несколько запоздавшим.) Двадцать пять гудков, трубку никто не берет. Я перезваниваю, чтобы оставить сообщение, однако автоответчик переводит меня в режим ожидания, да так в этом мутном чистилище и оставляет – наедине с FM-станцией, передающей «Флейту джунглей». Ладони мои потеют, я досчитываю до шестидесяти и решаю перезвонить попозже, спешить уже некуда, на кону ничего не стоит.

Я мог бы позвонить и еще кой-куда. Разбудить, например Мак-Леодов угрожающим «деловым» звонком и намекнуть, ничего конкретного не говоря, на подачу иска по поводу задержки арендной платы – финансовые их тяготы меня-де не касаются; или сообщить Джулии Лаукинен, что «кто-то» позволил Теду ускользнуть из нашей сети. Позвонить Салли и еще раз подтвердить мои чувства к ней, наболтать все, что придет мне в голову, даже если это совсем собьет ее с толку. Однако ни к чему подобному я как-то не готов. Каждый из этих звонков слишком мудрен для сегодняшнего жаркого утра, да и вряд ли любой из них принесет мне какой-либо прок.

Я уже поворачиваюсь, чтобы подняться в комнату и еще раз растормошить Пола, как вдруг на меня нападает жгучее, почти перенимающее дух желание позвонить в Готэм – Кэти Флаэрти. Несчетное число раз я воображал, какую радость (и благодарность) испытаю, когда она вдруг появится на пороге моего дома с бутылкой «Дом Периньона» в руке и потребует немедля позволить ей ознакомиться с моим давлением, измерить мою температуру, выяснить истинную правду о том, как я жил со времени, когда мы с ней разговаривали в последний раз, и скажет, что, естественно, вспоминала меня не меньше чем миллион раз, и в каждом таком воспоминании гнездилось свое «а что, если?», и вот наконец решила отыскать меня с помощью «Ассоциации выпускников Мичиганского университета» и явиться ко мне без предварительного уведомления, но «в полной надежде», что явление ее нежеланным не будет. (В первом моем наброске этого сценария мы с ней разговариваем – и не более того.)

Я уже размышлял два дня назад в «моей» комнате у Салли о том, что мало есть на свете вещей более приятных, чем обращенная к тебе просьба ничего не предпринимать, вслед за которой на тебя сваливаются – и вроде бы по праву – все радости, какие только существуют на свете. Именно этого возжелал бедный Джо Маркэм от своей «подруги» из Бойсе, да только она его обхитрила.

Так уж вышло, что номер Кэти еще хранится в моей памяти с тех пор, когда я в последний раз слышал ее голос, а было это четыре года назад, сразу после того, как Энн объявила, что они с Чарли надумали связать себя узами брака, а детей она забирает с собой, после чего я, проделав в опустевшем воздухе несколько мертвых петель, приземлился в риелторском бизнесе. (В тот раз я услышал лишь автоответчик Кэти и не смог придумать, какое сообщение оставить на нем, кроме вопля «Помоги, помоги, помоги!», от коего решил воздержаться.)