Королева Брунгильда - читать онлайн книгу. Автор: Брюно Дюмезиль cтр.№ 56

Налет на Суассон побудил Хильперика заподозрить также австразийских перебежчиков, которых с Рождества 575 г. при его дворе было немало. Не зная, насколько им можно доверять, он изгнал полководца Година, тогда как референдарий Сиггон предпочел бежать сам и перейти на службу к юному Хильдеберту II. Чтобы заполнить вакансии в своей администрации, Хильперик облек доверием нескольких новых лиц. Тут впервые возникает мрачная фигура Раухинга — возможно, непризнанного сына Хлотаря I; Григорий Турский рисует его портрет в отталкивающих тонах . Хильперик сделал его герцогом Суассонским. Начинает вырисовываться и силуэт палатина Ансовальда, которого ожидала блестящая карьера . Видимо, в тот же период выросло и влияние Фредегонды, которая из просто супруги стала настоящей советчицей короля.

Первой жертвой этой смены состава дворцового персонала стал Меровей, который более не имел покровителей при дворе. Летом или осенью 576 г. ему выбрили тонзуру, рукоположили его в священники и обрекли закончить дни в монастыре Сен-Кале, близ Ле-Мана . Лишенный длинных волос и облаченный в монашескую рясу, принц больше не мог претендовать на трон. В качестве священника он, конечно, мог сохранить супругу, но плотская связь была ему запрещена как святотатство. Тем самым Хильперик, не добиваясь развода Меровея и Брунгильды, дискредитировал их брачный союз и детей, которые могли от него родиться.

Тогда же Хильперик решил выслать Брунгильду, ее дочерей и ее сокровищницу в Австразию. Хотя об этом событии сообщает мало источников, объяснить это решение довольно просто. Прежде всего, освобождение матери короля Австразии представляло собой явный примирительный жест по отношению к восточным франкам. Хильперик повторял, что сделал это, «чтобы <…> не возникла вражда между мной и Хильдебертом, моим племянником» . Далее, отпустить королеву значило добавить нового участника в борьбу за регентство, которая уже велась в Австразии; Хильперик мог полагать, что склока у соседей будет способствовать миру на его границах. Наконец, это освобождение позволяло окончательно отдалить Брунгильду от Меровея, поскольку было вероятно, что королева, вновь окунувшись в австразийскую политическую игру, утратит интерес к нейстрийской интриге.

В освобождении пленницы и позволении ей забрать свои богатства вновь проявился характер игрока, свойственный Хильперику. На сей раз он выиграл, потому что королева согласилась уехать. Оценив риск путешествия и еще не зная, как ее примут в Австразии, королева тем не менее оставила в Руане большую часть сокровищницы в виде пяти тяжелых узлов с золотом, драгоценностями и ценными тканями. В последующие месяцы она вновь обретет достаточно могущества и влияния, чтобы послать за этими ценными тюками несколько групп слуг .

Приняв свободу, которую предложил ей Хильперик, Брунгильда обрекла Меровея на печальное завершение игры. Однако принц был не обделен смелостью. При помощи нескольких сообщников он сумел бежать из монастыря и направился в церковь святого Мартина Турского. Этому выбору можно удивиться, ведь Меровей мог бы попытаться воссоединиться с супругой. Григорий Турский настаивает, что мятежного юношу завлекал в турскую церковь Гунтрамн Бозон, австразийский герцог, который тоже укрывался там. Такое соглашение хоть и возможно, но выглядит странно: Гунтрамн Бозон убил на войне Теодоберта, старшего брата Меровея, и герцог прятался в базилике, именно опасаясь мести нейстрийцев. Не рассчитывал ли Меровей, направляясь в Тур, скорей на какую-либо помощь епископа Григория? Конечно, наш добрый хронист активно опровергает все, что может его скомпрометировать, и утверждает, что сколько мог отказывал мятежнику в причастии. Но это не помешало Хильперику усомниться в верности Григория Турского. При первой возможности король даже отправил в изгнание члена его семьи по обвинению в сотрудничестве с узурпатором .

Какими бы ни были истинные мотивы, по которым Меровей поехал в Тур, базилика святого Мартина предоставила ему надежное укрытие: Хильперик просто не посмел бы нарушить право убежища в самой святой церкви Галлии, даже чтобы вернуть сына. Итак, прибыв на место, принц проводил дни, молясь на могиле Мартина, злословя насчет отца и Фредегонды в беседах со снисходительным Григорием Турским и разыскивая в Библии пророчества о будущем своей узурпации. Слуги Меровея занимались более прозаическими делами — рыскали по окрестности и грабили «верных» короля, чтобы принести хозяину немного денег. Особо им полюбились владения графа Левдаста, которые они методично разоряли; они несомненно действовали по совету Григория Турского, даже если он крайне энергично отрицает какую-либо причастность к таким делам .

Однажды, в начале 577 г., Меровей рискнул выйти из базилики, чтобы поохотиться с ястребом . Через два месяца после бегства из монастыря Сен-Кале его волосы отросли, и он мог показаться на людях. К тому же охота показывала всем, что он уже не духовное лицо, что он снова имеет право проливать кровь, пусть пока кровь животных, и, значит, вновь обрел способность царствовать. Несмотря на эту браваду, его положение в Туре ухудшалось. В течение недолгого времени граф Левдаст сумел расправиться с шайками грабителей, действовавшими по приказу Меровея, и восстановить контроль над своим городом. Еще более смущали слухи, что королева Фредегонда якобы обещала Гунтрамну Бозону прощение в случае, если ему удастся выманить сына Хильперика за пределы священной ограды церкви святого Мартина.

Поняв, что его будущее в Турени ненадежно, Меровей вовлек Гунтрамна Бозона и пятьсот последних «верных» в отчаянную скачку с целью добраться до Брунгильды. Беглецы сочли более осмотрительным срезать путь, проехав по бургундской территории, но в Оксере Меровей был арестован герцогом Эрпоном, чиновником короля Гунтрамна. Хильперик немедленно потребовал его выдачи, но принцу удалось ускользнуть от охранников. Герцог Эрпон поплатился за этот побег: Гунтрамн сместил его с поста за то, что арестовал человека без оснований, а также за то, что упустил его, тогда как тот мог бы пригодиться.

После многих перипетий Меровей добрался до Австразии, «но австразийцы его не приняли» , отмечает Григорий Турский. Эту запись можно толковать по-разному. То ли Брунгильда предпочла покинуть этого молодого и неудачливого супруга, который отныне был более помехой, чем опорой? То ли его отказались поддержать магнаты, контролировавшие дворец от имени Хильдеберта II, чтобы не создавать casus belli с Хильпериком менее чем через год после их неудачного наступления на Суассон? То ли все австразийцы в целом опасались, что новый муж их королевы будет претендовать на регентство, а то и на трон?

Конечно, эти три объяснения скорее согласуются меж собой, чем исключают друг друга. Ведь в отсутствие Брунгильды регенты Луп и Гогон, оба превосходные дипломаты, далеко продвинулись по пути установления постоянных союзных отношений с Бургундией. На самом деле они воспользовались случаем, потому что король Гунтрамн только что потерял одного за другим обоих последних сыновей, Хлотаря и Хлодомера, павших жертвами эпидемии ^[65]. Чем оставаться без наследника, король Бургундии изъявил готовность усыновить юного Хильдеберта II. С этой целью в середине 577 г. в Помпьерре, в Вогезах, была организована встреча. Там Гунтрамн усадил племянника на трон и воспроизвел королевскую инвеституру, совершенную на Рождество 575 г., а потом публично признал Хильдеберта сыном и законным наследником. Однако король Бургундии не хотел заходить слишком далеко. Сторонник старинного равновесия, он отказался объявлять войну Хильперику и довольствовался тем, что потребовал от него вернуть Австразии города, захваченные в 575–576 г.