– А у вас достаточно артиллерии, чтобы перекрыть все подходы? – задал я новый вопрос.
– Не думаю. Но выручает одно. Мы знаем, что собираются предпринять черные, еще до того, как они сами это решат. Стоит им начать двигаться, и мы тотчас заметим это: верхушки тростника начнут колыхаться и выдадут их местонахождение.
– Клебер и Наполеон тоже отслеживали движение стеблей на овсяном поле, и это дало им преимущество в битве у горы Табор на Святой земле, – заметил я. – Что если они решат окружить вас с флангов?
– Горы и леса вокруг непроходимые, там сможет пробраться разве что небольшая группа людей. А полк завязнет в болотах, и люди погибнут от укусов ядовитых змей. Все решается здесь, на открытом пространстве, на твердой земле. Если на помощь подоспеет хотя бы один французский эскадрон, мы сможем продержаться еще какое-то время.
Я окинул взглядом горы. Да, слишком крутые склоны, атакующие просто попадают с них и разобьются прежде, чем французы расправятся с ними. Организованное наступление с этой стороны невозможно.
И еще я увидел небольшой ручей: он протекал по каньону в джунглях и водопадом низвергался в небольшое озеро прямо за французскими батареями.
– Смотрю, у вас и источник воды тут имеется, – пробормотал я.
– Да. В колодцах вода здесь солоноватая, а возить бочки из Кап-Франсуа – занятие слишком трудоемкое. Наши инженеры специально расположили оборонительные сооружения поближе к источнику. В жаркий день этот ручей – просто спасение. Воды на стороне противника нет, если не считать реки, которая тоже помогает держать их на расстоянии. Но и там вода соленая.
Я увидел тропинку в красноватой земле: она вилась вдоль ручья и уходила в джунгли.
– А там у вас что? – указал я в ту сторону. – Наблюдательный пункт?
– Да. Сверху видно все, как на карте. Идемте, покажу. Выпьем там по глотку вина.
Мы спешились, оставили лошадей и начали подниматься вверх по тропинке, страшно потея на жаре. С площадки с высоты в несколько сот футов открывался вид на все французские укрепления. Ручья отсюда видно не было – он нырял в ущелье, горные склоны тесно обступали его со всех сторон, а тропинка терялась где-то дальше, в джунглях. Невидимая отсюда вода огибала выступ, на котором мы стояли, а потом устремлялась вниз, в озеро рядом с лагерем французов. Я видел змеящиеся по земле линии укреплений и зловеще притихшие поля сахарного тростника, вдали вырисовывались очертания городских зданий Кап-Франсуа, а еще дальше к небу поднимались горные хребты.
– Ну, что доложите своему правительству, Гейдж? – Окуэн, видимо, ждал, что я скажу ему нечто утешительное, хоть и понимал, что дела их плохи.
– Все зависит от численности и подготовленности армии противника, – уклончиво ответил я. – Скорее всего, я скажу, что и та и другая сторона имеют шанс победить.
– Я думал, вы человек честный. Теперь не уверен, – сказал полковник и протянул мне флягу.
Я отпил глоток, снова огляделся, и тут мне пришла в голову идея. Возможно, я все же смогу дать Джубалю схему, что, в свою очередь, откроет мне доступ к Дессалину, его колдунье мамбо и легендам о сокровищах Монтесумы.
– У вас очень умелые и опытные инженеры, – продолжил я и ничуть не покривил при том душой. – При наличии провианта и пороха вы, возможно, сможете удерживать эти позиции вечно. – Мне не давала покоя идея, связанная с моим сыном Гарри. Я взглянул вверх на гору. – Географические особенности местности вы использовали наилучшим образом. В Америке мы называем такие высокие горы «землей, вставшей на дыбы».
Мой спутник улыбнулся.
– Что ж, подходящее описание.
– Думаю, можно поздравить генерала с правильно выбранной позицией. И лично я во время боевых действий предпочел бы оказаться на вашей стороне, а не наоборот.
Полковник сухо улыбнулся.
– Надеюсь, Дессалин разделяет эти ваши взгляды.
Я спустился к ручью, зачерпнул воды и плеснул в разгоряченное лицо, все это время продолжая изучать и запоминать окрестности.
– Но вашим главным врагом всегда была лихорадка, верно?
– Болезнь деморализует всех.
– Да. Чума победила больше армий, чем артиллерия.
– Эта сиамская болезнь никак не отстает, потому что наши люди ослаблены.
– Ну, а что предпринимают врачи?
– Все наши врачи мертвы.
Я подумал о рабстве.
– Скажите, вы видите Божий промысел в массовой гибели людей?
– Когда Фортуна поворачивается к тебе спиной, видишь не Бога, а дьявола.
Я кивнул.
– А я, знаете ли, заядлый игрок в карты. И всегда надеюсь на удачу.
– Вся жизнь – это расклад фишек, мсье Гейдж.
– Да. Бог. Сатана. Судьба. Фортуна. Моя жена постоянно размышляет о таких вещах, неподвластных разуму.
– Вашей жене, сэр, грозит опасность. Не только от лихорадки, но и от генерала Рошамбо. Идемте. Как-нибудь я покажу вам госпиталь, где лежат больные, которых, по выражению британцев, сразил Желтый Джек. А пока я хочу, чтобы вы поспешили к своей жене и к дому.
Глава 21
Как и предполагалось, Астиза вернулась ко мне целой и невредимой.
– Сказала ему, что слишком робка и застенчива и боюсь, что вдруг вернется муж, – поведала она мне. – Но, возможно, стоит обследовать его апартаменты во время бала, так что ты отвлечешь его, а я зайду. Ну, и еще я наговорила ему комплиментов о том, какой он привлекательный мужчина, и надавала обещаний, более чем неопределенных. О своей армии он ничего мне не сказал. О сокровищах, я уверена, тоже ничего не знает, иначе сам стал бы их искать. Спрашивала я и об одиноких детях, бродящих по городу, но он сказал, что сирот тут столько, что не пересчитать. И никакого интереса к их судьбе не проявил.
– Этот город – смертельно опасная ловушка, Астиза, – предупредил я супругу. – Я видел людей, умирающих от желтой лихорадки. Если наш Гарри здесь, мне за него страшно. Если нет, то слава богу.
– Он здесь. Я мать, я чувствую.
– Но если так, то разве не пошли бы разговоры о том, что Мартель приехал с каким-то мальчиком? На отца он мало похож. Мы непременно услышали бы эти сплетни.
– Это если Гор все время при нем. А что если он его где-то спрятал? Запер в подвале или продал какому-нибудь монстру?
– Не продал. Мартель захватил Гарри, чтобы контролировать нас. Он ждет, когда я найду сокровища, узнаю тайну летательных аппаратов и дам ему ключ к победе над Англией, и начнет торговаться. В обмен на мальчика.
Астиза поморщилась.
– Что ж, будем надеяться. Или же он устанет ждать и тогда убьет Гарри.
– Нет, он слишком расчетлив.
– Он просто хочет убедиться, что сын тебе дороже сокровищ.