Последняя тайна Лермонтова - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Тарасевич cтр.№ 53

– Теперь ты бросишь курить, – глаза женщины засветились нехорошим огоньком. – А если закуришь, то умрешь.

– Я те умру! Я те счас как умру! Рот закрой и топай отсюда!

Мой однокурсник только балду гонять не любил. А вот защищать – всегда пожалуйста, что было, то было; как только в том появлялась необходимость, я могла на него рассчитывать.

Незнакомка на резкость совершенно не обиделась.

– Хороший ты парень, много добра сделаешь, – она сверкнула белозубой улыбкой. – Я вижу, тоже будешь скоро беречь себя.

Не знаю, кем была эта женщина. Одно время вроде ходили слухи об открытии в нашем институте факультета, где будут изучать экстрасенсорику, биоэнергетику и всякие прочие целительские, но необъяснимые с позиции официальной медицины вещи. Потом идея, изначально не предназначенная для реализации в рамках «совка», заглохла. Как бы то ни было, таинственная незнакомка во всем оказалась права.

А в тот вечер... Курить мне не хотелось. Я и думать забыла о том, что случилось в институте. В кино – как всегда, моя взяла! – мы все-таки сходили. А после фильма устроились на лавочке, достали коробок спичек и пачку «Столичных» и высмолили, по обычной нашей привычке, одну сигарету на двоих. Сначала дым показался особенно гадким, вонючим и душащим, а потом я с ужасом вспомнила, что теперь уже точно вот-вот умру.

– Ерунды не говори. Умереть не так уж и просто на самом деле, – рассуждал однокурсник, занудно цитируя длинный фармакологический список, призванный не допустить меня на тот свет.

Чем больше он меня утешал, тем яснее становилось: жизнь кончена. Влетев домой со слезами на глазах, я страстно затискала перепуганных маму и папу. И, всхлипывая, все повторяла:

– Как я вас люблю! Я вас так люблю!

Обеспокоенные, родители засыпали меня ворохом вопросов, но отвечать на них у меня не было ни сил, ни желания. Не говорить же, что я вот так, по глупости, забыла о странном внушении-проклятии, опрометчиво подымила и скоро умру!

В ожидании смерти можно многое успеть. Вымыть полы в своей комнате (я ж умру, придут однокурсники, мама станет по мне голосить-убиваться, а в жилище грязь непролазная), заштопать несколько пар чулок (хоронить-то в чем-то надо), почистить любимое синее платье и распороть его подол, прежде старательно подшитый (смерть – дело серьезное, нечего коленками в гробу сверкать). Я активно мыла-шила-наводила порядок, и было так сладко доживать последние часы, а смерть приближалась, явственно слышались ее шаги, отдававшиеся в сердце тонкой изысканной болью...

Потом пришло утро. А вместе с ним и смерть.

Теперь я уже точно не помню дословную формулировку вопроса в билете. По-моему, мне предлагалось рассказать про клиническую и биологическую смерть и механизмы умирания. Или поделиться знаниями на предмет классификации родов и видов смерти. Помню только, что этой теме целая глава посвящалась в книжке Авдеева «Судебно-медицинская экспертиза трупа». Готовясь к своей собственной смерти, я ее все убирала, туда-сюда, сюда-туда, то она пыль мне мешала протирать, то вообще как-то не смотрелась на приведенном в порядок столе. Ясное дело, на пороге вечности в учебники не заглядываешь. Однако медицинский институт – это не тот вуз, где можно сдать зачет или экзамен на халяву. А уж пересдачу – тем более! После садистских терзаний Авдеевым мне невольно начало казаться: лучше бы и правда в тот вечер померла. Покуривала, впрочем, я потом еще долго. Как теперь жалко подкопченного здоровья! До слез жалко...

Воспоминания – штука опасная.

Не то чтобы я очень люблю Стэнли Кубрика, но глаза у меня, видимо, были широко закрытыми. Погруженная в свои мысли, я врезалась со всей дури в так же быстро двигающегося мне навстречу человека.

Если бы им оказалась тетушка Алена, я, потерев ушибленный лоб, помчалась бы дальше.

Все эти алмазные искры из глаз мог бы вышибить Вовчик – и так за мной хвостиком таскается, а тут еще в танце отказано, ан-га-жи-ро-ван-ном. Самое время подкараулить в темном изгибе мрачного коридора, растолкать обнимающихся привидений и возопить, молилась ли?! Не молилась – так вот тебе, получай, коварная Дездемона, хрясь лобешником!

– Что же вы, Наталия Александровна, на фейерверк не смотрите?

К смерти готовлюсь. Бегу за куколкой, презентованной Айо. Но вот, кажется, не успеваю. Слишком поздно, амулет уже не поможет.

Потирая бритую голову, на меня смотрит Гарик Левицкий.

Глаза-ножи.

Кривая улыбка.

И зачем он делает эти пару шагов навстречу?

Я просто физически чувствую, как от него исходит угроза.

– Фейерверк не смотрите, все время что-то вынюхиваете. Вы думаете что, я – полный идиот и ничего не понимаю? Я обо всем догадался, – шипит он, потирая руки. Теперь захрустели суставы. Для чего, черт возьми, это он разминается?! – Так просто я этого не оставлю. Вы пожалеете! Сейчас все поймете: любые деньги не стоят жизни и здоровья. Кто вам платит и сколько?! Говорите же!

Его пальцы на моей шее очень быстро избавляют меня от дрожащего оцепенения.

Ого! Он что, дурак, с асфиксией не шутят!!!

Плюнув в налившуюся кровью рожу, я попыталась врезать Гарику по яйцам. Но – проклятый голубой шелк, ненавистная пышная нижняя юбка, мерзкие кружевные оборки!

Они облепили ноги, обволокли мягким, но прочным футляром, стали тормозящими тяжелыми гирями.

– На какое издательство ты работаешь?! Кто из конкурентов меня заказал? Отвечай, сука! Ты видишь, до какого состояния ты меня довела? Я уже за себя не отвечаю, контролировать себя не могу! Сейчас ты у меня за все получишь...

Сначала я не могу говорить. Потом видеть – физиономия Левицкого, перекошенная, с крупными дрожащими губами вдруг резко теряет фокус, превращается в расплывчатый блин. И вот обрушиваются одновременно темнота и духота...

А дышать, оказывается, так хорошо. Вкусно. Воздуха вокруг меня много-много. Я в нем, безбрежном теплом океане, плыву. Его можно слушать, он напоминает громогласный звучный симфонический оркестр, исполняющий торжественную музыку. В ней множество нюансов – гарь сжигаемых листьев, свежий ручеек сквозняка, расплавленный свечной воск, затихающие отголоски одеколонов и духов.

– Ты что, совсем спятил? На женщину руку поднимаешь, козел! Долго думал, а?!

– Послушай, она за мной шпионит. Все вещи в номере перерыла!

– Да ладно, ты гонишь! Ты мне смотри, я тебя по-хорошему предупреждаю – только шаг к ней сделаешь, я тебя по мордасам, по мордасам!

Пыхтение, звуки ударов, шум борьбы.

Ресницы налились свинцом, поднимите мне веки, я хочу видеть этого человека.

Конечно, Вовчик. Выныривая из бархатного обморока, я не узнала его голос, но теперь идентификация прошла успешно. Толстенький, шкафообразный, он оседлал своего извивающегося близнеца и дает ему звонкие пощечины, одну за другой, хлоп-хлоп.