Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Ларионов cтр.№ 36

Совершенно справедливо В. Аракчеев далее указывает на важный факт: «Есть лишь одна деталь, косвенно характеризующая русскую армию со стороны ее численности: участие в битве сразу двух князей. Имя князя Андрея упоминается и в Новгородской первой летописи, но оттуда ясно лишь, что дружина Андрея участвовала в освобождении Пскова. Недвусмысленное упоминание участия князя Андрея в Ледовом побоище содержится в Лаврентьевской летописи: “Великий князь Ярослав посла сына своего Андрея в Новгород Великый, в помочь Олександрови на Немци, и победиша я за Плесковом на озере, и полон мног плениша, и возратися Андрей к отцу своему с честью”».

Для того чтобы дать возможность читателю немного отдохнуть от вычислений количества воинов, принявших участие в битве, позволим себе сделать в определенном смысле мистически окрашенное отступление. Очень трудно игнорировать факты определенного преобразовательного символизма многих событий в истории народов, тем более народов, которые не без основания претендуют на роль субъектов Священной истории человечества, каковым, без сомнения, является русский народ. Что это именно так наши предки хорошо осознавали уже во времена Александра Ярославича, о чем речь у нас пойдет ниже.

Говоря о преобразовательном символизме имен главных участников судьбоносных для Отечества исторических событий, интересно отметить, что участие в битве с немцами на льду Чудского озера князей Александра и Андрея прообразовало участие в Куликовской битве двух иноков Троицкого Сергиева монастыря с теми же именами: Александра Пересвета и Андрея Осляби. Этот удивительный символизм совпадения имен вряд ли случаен для православного сознания, учитывая покровительство христолюбивым воинам святых Александра-воина, в честь которого, скорее всего, был крещен Александр Ярославич, а также и Андрея Стратилата, в честь которого, с огромной долей вероятности, был назван князь Андрей Ярославич.

Вернемся к нашим исчислениям, которые ни в коем случае нельзя считать праздными, учитывая их ключевое значение в определении масштабов такого исторического события, каковым являлась «битва народов» на льду Чудского озера.

«Численность княжеских дружин в походах могла зависеть от самых разных обстоятельств и резко колебаться. Однако, поскольку военная организация княжеского войска находилась в руках тысяцкого, его численность в тенденции должна была приближаться к реальной тысяче воинов. Численность двух княжеских дружин, Александра и Андрея, вряд ли была меньше 2 тыс. человек. Если прибавить сюда некоторое количество новгородских и псковских ополченцев из числа более или менее профессиональных воинов, способных вынести тяготы дальнего похода, совокупная численность русского войска могла достигнуть трех тысяч человек». Определенный перевес сил у русских, который создался искусственно Александром во время сражения, может быть объяснен особенностью построения войска на берегу озера, построения, которое привело к частичному окружению противника. Для характеристики начального этапа сражения имеются только данные о том, что ударный отряд рыцарей был отсечен от массы ополченцев, большая часть которых принадлежала к отряду дерптского епископа, и окружен. Действительно, такой маневр требует определенного превосходства в силах, но говорить о подавляющем численном преимуществе русских эта информация нам права не дает. Но, кроме этого, мы можем предположить и такой вариант развития событий, что, не имея реального численного преимущества, русским воинам удалось связать наступающие массы рыцарей во фронтальном противостоянии у береговой полосы, в которую наступающие рыцари в итоге и уперлись. И в этот момент двумя фланговыми ударами конницы были опрокинуты ополченцы, часть из которых, вероятно, сразу начала беспорядочное отступление. Таким молниеносным маневром и переносом «центра тяжести» битвы с центра на фланги, группируя именно там основные силы, дружины Александра и Андрея могли достигнуть блестящей победы, не имея вовсе численного преимущества. Мы уже неоднократно отмечали, что, учитывая специфику средневекового менталитета, где цена победы коррелировалась с соблюдением определенных «рыцарских» правил, хитрость допускалась лишь при явном преимуществе противника в живой силе. Если обход рыцарей с флангов конницей Александра считать хитростью, то мы должны признать тот факт, что русских войск было меньше массы наступающих немцев и чуди, что в общем-то, повторимся, логично для наступающей стороны. Имея превосходство, тем более значительное, князь не стал бы дожидаться массированного удара немецкой конницы в центральный полк, что по определению вело к серьезным потерям обороняющейся стороны. Вообще, мысль о том, что новгородцы обладали значительным военным мобилизационным потенциалом, мысль ни на чем не основанная. Скорее наоборот, не имея такового, они постоянно были вынуждены обращаться за помощью к суздальским князьям, уповая на мощь их дружин.

Впрочем, отвлекаясь от сухих количественных подсчетов, мы обязаны судить о битвах по тем политическим предпосылкам, которые предшествовали битве и тем результатам, которые она принесла победившей стороне. Вне всякого сомнения, что рыцари на русском направлении сконцентрировали свои лучшие силы. Замысел похода в глубь новгородской территории по реке Желче тоже должен был обусловить значительный состав сил, задействованных в этой операции. Поражение на льду Чудского озера было столь значительным, что до 1268 г. серьезных стычек с немцами на пограничье не было. Вот главный итог блестящей победы Александра.

Как развивались события во время второй фазы сражения, когда немцы начали развивать успех, достигнутый в результате первого массированного удара конницы в центр русских войск, мы можем достаточно подробно реконструировать, используя отечественные и зарубежные источники. Как записано в Рифмованной хронике: «Немцы начали с ними бой. Русские имели много стрелков, которые мужественно приняли первый натиск, находясь перед дружиной князя. Видно было, как отряд братьев рыцарей одолел стрелков».

Как разворачивалось сражение дальше и каков был переломный момент в битве, известно из той же Рифмованной хроники: «Там был слышен звон мечей и видно было, как рассекались шлемы. С обеих сторон убитые падали на землю. Те, кто находился в войске братьев рыцарей, были окружены. Братья рыцари достаточно упорно оборонялись, но их там одолели».

Из отечественных источников мы можем почерпнуть следующую информацию: «И наехаша на полк немци и чудь, — сообщает нам дальше русская летопись, — и прошибошася свиньею сквозе полк». Это был успех, одержанный рыцарями в начале битвы. «Было видно, — читаем мы и в ливонской хронике, — как знамена братьев (рыцарей) проникли в ряды русской пехоты».

Но, как мы уже указывали выше, то, что казалось противнику концом сражения, было только его началом. Неожиданно последовали фланговые удары конницы и полное окружение наступавших немцев.

Глубоким волнением веет от слов русского летописца, когда он повествует о решающем этапе битвы. «И бысть ту сеча зла и велика немцем и чуди, и тру от копей ломление и звук от мечного сечения, якоже морю помръзшю двигнутися, и не бе видети леду, покрыло бо есть всю кровью». В свою очередь, кратко сообщая о развернувшемся ожесточенном бое, ливонский хронист, как бы в оправдание последовавшего поражения рыцарского войска, дополняет русского летописца: «Все те, кто был в рыцарском войске, были полностью окружены». Прорвав боевое построение русской пехоты, рыцарская тяжелая кавалерия оказалась перед лесистым, поросшим густым ивняком и запорошенным глубоким снегом берегом Узмени. Тут она была вынуждена остановиться. Эта небольшая остановка оказалась для рыцарей роковой, на них с флангов ударила русская пехота. Пехота, в ряды которой они врубились, не только не побежала, а рванулась с флангов вперед и вступила в яростную рукопашную схватку. Неудивительно, что под этим натиском рыцари нарушили свое боевое построение. Кровавая сеча продолжалась с неослабной силой, когда в обход рыцарского войска в бой устремились русские конные дружины. Впереди была дружина Александра во главе с молодым князем. Под удары дружинников вместе с рыцарями попала и следовавшая за тяжелой кавалерией врага пешая чудь. Удар русской конницы означал для ливонцев конец их еще теплившейся надежды на благополучное завершение битвы. В то же время, увидев появление своей конницы во главе с князем, русская пехота усилила натиск на врага. Возглавив русскую конницу, Александр осуществил на поле битвы сложный маневр окружения рыцарского войска, который вошел в историю средневекового русского военного искусства как прекрасный пример взаимодействия пехоты и конницы на поле битвы. «Немцы ту падоша, а чудь даша плеща», — повествует летописный текст. Теснимые все больше русской пехотой, меченосцы продолжали отбиваться. Что же касается чуди, то она, как менее стойкая часть рыцарского войска, бросилась бежать, обнажив тыл в критический момент сражения. Пути к отступлению рыцарей с этого момента были полностью отрезаны. Окруженные со всех сторон, они продолжали сражаться. Это была агония рыцарского войска, его бесславный конец. «Братья дрались стойко, но были повержены на траву», — уныло констатирует ливонская хроника, подтверждая, таким образом, русское летописное описание битвы. В этом сообщении заслуживает внимания указание, что рыцари пали «на траву»… Таким образом, свидетельство ливонского хрониста подтверждает, что битва произошла в непосредственной близости от восточного берега. Оба источника, и русские летописи, и ливонская хроника, указывают на стойкое сопротивление, оказанное немецкими рыцарями. Большая часть их была перебита. Русский летописный текст сообщает, кроме того, о бегстве чуди, которая в основном и подверглась преследованию на широкой ледяной поверхности Узмени. Со своей стороны, ливонский хронист совершенно умалчивает о преследовании остатков рыцарского войска русскими воинами, стараясь хоть этим преуменьшить размеры понесенного ими тяжелого поражения. В русской летописи о преследовании говорится довольно подробно: «И даша ратнии плещи свои, и секахуть гонящее аки по аеру (как по воздуху) и не бе им камо утеши и биша их на семи върстах по леду до Суболичьского берега, и паде немецъ 500, а чуди бесчисла… а инех вода потопи, а инии зле язвени быша, и отбегоша». Преследуя врагов, русским воинам удалось направлять их на слабый лед Сиговицы.