Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Ларионов cтр.№ 35

Нам представляется, что даже исходя из скупых строк древних летописных источников мы вправе сделать заключение, что по европейским меркам того периода Ледовое побоище и по военно-политическим последствиям было сражением, превышающим масштаб обычной битвы. Однако в этом вопросе рядом современных российских и европейских авторов повторяется один и тот же набор разоблачений. Более того, есть «ученые мужи», которые отрицают факт того, что битва на Чудском озере вообще имела место. Главным аргументом в отказе битве на значительность является гипотетически реконструируемая численность противоборствующих сторон.

Например, один из ведущих историков-ниспровергателей заслуг Александра Ярославича И.Н. Данилевский всячески преуменьшают масштабы Ледовой сечи, веря только цифрам ливонской Рифмованной хроники о потерях ливонцев — 20 убитых и 6 взятых в плен и отметая сведения Новгородской и Псковской летописей о 400 (в Псковской — 500) убитых и 50 пленных немцах, не считая многочисленной чуди (эстонцев).

В силу этого мы должны уделить особое внимание «калькуляции» участников этого сражения с обеих сторон, как обещали выше, и заранее извинимся перед читателем за подробность наших расчетов, а также за вынужденные повторения.

Мнение многих советских и российских историков о том, что летописи и Хроника не противоречат друг другу, поскольку в летописях указано общее число немецких потерь, а в Хронике — только потери орденских рыцарей, Данилевский отметает, не обсуждая: «В крайнем случае, историки пытаются “согласовать” числа, приведенные древнерусскими летописцами, и данные Рифмованной хроники: ссылаются на то, что летописец якобы привел полные данные потерь противника, а Хроника учла только полноправных рыцарей. Естественно, ни подтвердить, ни опровергнуть такие догадки невозможно».

В рассматривании данного вопроса необходимо учитывать, что противник в панике покидал поле битвы, и иметь в виду, что состоял из разнородных сил. Можно предположить также, что бегство разбитого противника происходило в разных направлениях от места битвы. Русские же остались стоять на поле битвы, «на костях» собирая своих павших, и у них была возможность оценить потери противника. Как мы уже указывали, потери немцев в сражении поддаются вполне определенному подсчету, который вполне оправдывает строки русской летописи. В данном случае позволим себе еще раз отметить ряд важных исходных данных… Достаточно прочитать две строфы из «Рифмованной хроники»: «Там было убито двадцать братьев рыцарей, а шесть было взято в плен». Братьями называли только членов рыцарского ордена; в 1242 г. их было меньше 100 на всю Ливонию; каждый стоял во главе подразделения — копья, и они составляли лишь малую часть крестоносцев. Так, в ливонском войске, собранном для осады Пскова в 1269 г. (поход сорвало прибытие татар), из 18 тысяч человек братьев рыцарей было всего 180. Поэтому нет оснований сомневаться в правдивости летописцев, сообщавших о немецких потерях в целом (без потерь эстов). Кроме братьев, со стороны немцев были рыцари Дерптского епископа, датские рыцари и рыцари-гости из Европы. Об этом пишет британский историк Д. Никол в книге «Озеро Пейпус 1242: Битва на льду» (1998). По его оценке, в битве участвовало 800 конных рыцарей и оруженосцев, 700 пехотинцев кнехтов и порядка 1000 эстов. Русских, по мнению Николса, было около 6 тысяч. Битву по европейским масштабам можно назвать крупным сражением. Характерно, что отечественные разоблачители Невского книгу Николса игнорируют. Случай странный, поскольку обычно они доверяют иностранным источникам и не доверяют своим. Правда, в немилости у них находится и «Хроника Тевтонского ордена XV века», в которой сообщается, что при взятии князем Александром Пскова погибло 70 братьев рыцарей со своими людьми. Здесь, видимо, приведено общее число братьев, погибших в ходе кампании Александра Невского по освобождению русских земель — взятию Копорья, Изборска, Пскова, рейдов в Ливонию и битвы на Чудском озере. В результате немцы вернули обратно все захваченные русские земли и заключили мир. Нельзя не учесть и еще одного важного обстоятельства. Со стороны немцев в этих войнах участвовали не просто воины, а действительно отборные военные силы, в том числе из германских земель. Речь идет о военной элите латинского Запада. В этой связи простой арифметический подсчет участников битвы не дает полной картины о возможностях этого войска. Для периода Средневековья даже тысяча профессиональных рыцарей была могучей силой, способной решать важные тактические и стратегические задачи. Противостоять профессионалам вряд ли могли даже союзы племен, что показало завоевание Прибалтики немцами. Это завоевание, отзвуки которого явственно слышны в мировой политической симфонии и поныне, тоже было совершено не масштабным вторжением воинствующих орд, а хорошо организованными военными группами рыцарей! Противостоять такой силе могла только равнозначная в организационном и военном отношении сила, каковой были только русские и польские княжества.

Таким образом, вслед за многими современными исследователями мы можем констатировать, что за время войны Орден потерял около 80% братьев, бывших в Ливонии. Иначе, как разгромом, это назвать нельзя. Каким же образом Александру удалось достичь столь впечатляющего результата в кампании, которая началась без его участия с ряда тяжелейших поражений и утрат важных опорных пунктов, с потерей Пскова?! Вопрос опять упирается в мобилизационные возможности Ордена и Новгорода.

Главной особенностью кампании 1242 г. явилось неожиданное наступление русских, к чему Орден оказался абсолютно неготовым. Магистр Дитрих фон Грюнинген (Гронинген) отсутствовал, его место занимал вице-магистр Андреас фон Вельвен (Фельбен), но и он, по некоторым данным, тоже находился в отъезде. Так или иначе, но все возможные силы выставить не удалось, и нам остается лишь предположить, что в Ледовом побоище могло участвовать до 50 орденских рыцарей и 400–500 оруженосцев (преимущественно, видимо, конных). О количестве вассалов — рыцарей и кнехтов — епископа Дерптского точных сведений нет. Однако известно, что святой отец относился к числу тех владетелей, которые, говоря словами той эпохи, «носили знамя», то есть выводили в поле отряд из не менее чем 20–25 рыцарей. Кроме рыцарей в его составе, как и положено, находились кнехты (по словам Генриха Латвийского, «множество других тевтонов»). Поэтому можно допустить, что на Чудском льду дерптское знамя, неоднократно упомянутое в ливонской Рифмованной хронике, могло насчитывать до 300 воинов. Относительно боевого состава датского знамени можно сказать следующее. К 1241 г. в подвластных Дании областях Северной Эстонии насчитывалось порядка 120 королевских вассалов, из которых немцев было до 100, датчан — 10 и эстов — 8–10 человек. Даже если предположить, что из этого числа на помощь Ордену и епископу пришла только половина, то и в этом случае получается боевой отряд, состоящий из полусотни рыцарей и 300–400 прочих воинов — конных и пеших. Таким образом, можно подсчитать, что собственно немецкие силы в Ледовом побоище составляли 100–300 человек, из которых рыцарей было около 120 (не считая по-рыцарски снаряженных кнехтов). Автор ливонской Рифмованной хроники, говоря об этом войске, сокрушался, что у немцев оказалось «слишком мало народу». Однако ход боевых действий, развернувшихся на западном берегу Чудского озера в марте — начале апреля 1242 г., позволяет усомниться в истинности этих слов. К тому же орденский поэт почему-то забыл сказать, что рядом с немцами в бой шли еще и эсты. К сожалению, тема участия эстов (и прибалтов вообще) в походах крестоносцев никем по-настоящему еще не рассматривалась. В чуди обычно видят подневольную вспомогательную силу, но не стоит забывать, что с русскими у эстов были давние и очень непростые отношения, еще в XI–XII веках сопровождавшиеся вооруженными столкновениями. Считать чудь небоеспособной частью орденского воинства мы не можем. Чудь совершала самостоятельные набеги на русские земли. Это был давний и серьезный враг новгородцев. Что же касается русских дружин, то здесь у нас есть возможность сделать ряд важных заключений касательно их возможной численности.