Я выбираю свободу! - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Кузнецова cтр.№ 40

И вновь мелькнула предательская мысль, что не так уж сильно мы отличаемся, во всяком случае — именно я и этот конкретный эльф.

— Эль Бельфенор, а расскажите еще о дедушке, — нарушил повисшую тишину мальчик, и дальше мы шли под мерный монолог светлого, изредка прерывающийся вопросами Инталора.

Мрачные мысли, отогнанные оживленной беседой, вновь вернулись. Наблюдая за разговором этих двоих, я с грустью думала, что стихийник, наверное, был очень хорошим отцом. Терпеливым, рассудительным, надежным. Не тем, кто становится для своих детей лучшим другом и товарищем по играм, но тем, к кому можно прийти за советом. Кто поддержит — но постарается научить самостоятельности, не решая за ребенка его проблемы. А при необходимости призовет к порядку, и наказание наверняка окажется справедливым.

За этот интерес было по-прежнему стыдно, но вопрос, что случилось с его сыном, меня все равно терзал. Не похоже, что он погиб на войне, иначе отношение стихийника к нам всем было бы совсем другим, в нем скопилась бы концентрированная слепая ненависть, а не усталая брезгливость. Наверное, это случилось много раньше. Несчастный случай? Какая-то болезнь из тех, которые, хоть и редко, но забирали даже Перворожденных? Он умер ребенком возраста Инталора или старше? Или, напротив, совсем крохой?

Низкое, недостойное любопытство, желание сунуть нос в чужую личную жизнь раздражало, выводило из себя, но ничего поделать с собой я не могла. Бельфенор… цеплял. О нем невозможно было не думать, его невозможно было не замечать. Ледяной, потрясающе сдержанный на первый взгляд — на второй он представал тем бушующим первородным пламенем, что составляло его силу. Безразличие к чужим жизням умудрялось сочетаться в нем с честью и благородством, заносчивость граничила с легкой, удивительно живой и искренней улыбкой. Он представал настолько разным, что казалось — внутри заперто существенно больше одной личности, потому что тот эльф, что вел меня вечером в танце и на чьей груди я проснулась утром, совсем не походил ни на того, которого я встретила у портала, ни на того, в которого когда-то целилась из винтовки. И ни один из них не напоминал рассудительного разумного мужчину, который сейчас рассказывал мальчику о его ближайшем живом родственнике.

Грани сложного кристалла или, скорее, кусочки рассыпанной мозаики, которые никак не хотели складываться в цельный образ, а собрать его хотелось уже почти нестерпимо. Собрать и все-таки понять, какие именно эмоции вызывает у меня этот эльф? То его хотелось убить, то я задыхалась от отвращения к нему, то замирала от восторга, то сердце сжималось от сочувствия… Стоило уже остановиться на чем-то одном. Желательно — на равнодушии, потому что от него меньше всего проблем.

Вот только я здорово сомневалась, что это получится.

За этими мыслями я не заметила, как мы вошли в почти уже родной для меня холл госпиталя. Здесь, как обычно, царила деловитая суета, на этот раз — почти шумная: Колос зычным голосом собирал студентов.

— Не может быть, — вдруг растерянно проговорил Бельфенор, замерев едва не на пороге. — Риль! — окликнул он кого-то. Его взгляд был настолько ошарашенным и растерянным, будто он увидел призрак. Правда, понять, куда именно Фель смотрел, я не смогла, а через мгновение шокированное выражение из глаз ушло, уступив место раздражению, а брови тяжело нахмурились.

— Что случилось? — все же уточнила я, не надеясь на ответ, и вновь окинула взглядом присутствующих. В нашу сторону, кажется, никто не смотрел, и на оклик никто не отреагировал.

— Обознался, — поморщившись, отмахнулся светлый. — Куда нам дальше?

— Да, действительно, пойдем, — опомнилась и я.

Бельфенор из корней Серебряного Дуба

О портале договориться удалось, но — через несколько дней, и после разговора с эль Алтором само собой получилось, что его внук перешел под мою опеку. Контактировать с местными детьми он отказывался категорически, взрослых дичился. Причем не только местных и Таналиора, вообще мало кому нравящегося с первого взгляда, но и бывших стражей Владыки, отнесшихся к мальчику с теплотой и пониманием. Инталор с удовольствием общался со мной, весьма благосклонно реагировал на Тилль, и… все.

Очевидно, что о каких-то сознательных политических убеждениях речи быть не могло. Он даже толком не понимал, чем светлые, кроме имен, отличаются от диких, а от инородцев шарахался точно так же, как от посторонних эльфов. Да и в принципе очень смутно понимал, что такое «разные виды», эльфов путал с людьми и даже с гномами, уверенно отличал по зеленой шкуре только орков. Вид гриза вовсе поверг его в настоящий ужас: блохастые ассоциировались у мальчишки с обыкновенными дикими животными и будили стремление сбежать подальше и спрятаться повыше. Или, вернее, вцепиться в меня так крепко, что я уже готов был проститься с парой пальцев и куском штанины.

Стало очевидно, что годы дикой жизни наложили серьезный отпечаток на детскую психику. Казалось странным, что мальчик не забыл речь и вообще сохранил, на первый взгляд, нормальный разум, и единственное разумное объяснение состояло в том, что он все-таки регулярно наблюдал за местными. К взрослым, может, и опасался выйти, но сверстников точно слушал. Иначе чем еще объяснить достаточно специфический лексикон?

В общем, оставалось только порадоваться, что эль Алтор — сильный и опытный менталист. Уж если кто-то сумеет разобраться в проблемах этого ребенка, то именно он.

А пока Инталор ходил за мной хвостом. Кажется, думал, что, если на мгновение отвлечется, вновь окажется в полном одиночестве. Сложно упрекнуть его за этот страх, объяснений он не понимал — или не хотел понимать, а настаивать или прибегать к каким-то уловкам я не стал. Лучше доверить это профессионалу, а особенных неудобств мальчишка не доставлял: когда я находился в его поле зрения, вел себя совершенно спокойно и адекватно.

Вечером мы шли к морю ловить рыбу и по дороге встречали Тилль. Не знаю, какими резонами она руководствовалась — назвать это совпадением было сложно, но всякий раз целительница присоединялась к нам. Пока я нырял, она сидела на берегу с Инталором, который боялся заходить в воду глубже чем по колено. Наверное, просто сочувствовала мальчишке и искренне хотела принять участие в его судьбе. Мы с ней почти не разговаривали, обменивались какими-то малозначительными фразами, слушали рассказы друг друга, предназначенные для детских ушей, и… пожалуй, все.

Не хотелось об этом думать, но ее присутствие рядом даже вот в такой странной форме очень мне нравилось. Было приятно наблюдать за ней, за ее движениями, за сменой выражений на очень живом лице, слушать голос, рассказывающий давно забытые легенды и сказки, звенящий смех.

Думать не хотелось, но не думать не получалось. Вызванные совместной ночью эмоции немного сгладились, меня уже не накрывало такой волной желания от одного только присутствия эльфийки. Хотя взгляд продолжал цепляться за нее и искать знакомую фигурку в толпе тогда, когда она находилась далеко. Это злило. В основном потому, что я ничего не мог с этим поделать и уже вполне ясно осознавал: меня к ней тянет, тянет сильно и почти непреодолимо. Вдаваться в подробности и выяснять, причиной тому чистая физиология или есть что-то еще, не хотелось, но, опять же, запретить себе думать я не мог, и отвлечься получалось далеко не сразу и не всегда.