Агриков меч - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Фомичёв cтр.№ 9

И сейчас, расхаживая с мужем по городу, она с мстительным удовольствием наблюдала, как валятся со скрипом и стоном последние деревья, как брёвна превращаются в стены, а пни выкорчёвываются, как лес неотвратимо уступает место городу. А ещё её переполняло чувство обретения. Обретения дома. Вот теперь-то все страхи наверняка останутся в прошлом. Теперь она в полной мере насладится положением княжны.

Когда они вышли на пустырь, Жёлудь уже закончил свои наставления и, одолев робость, втянулся в работу. Невысокий коренастый новобранец ловко отмахивался жердью от троих соперников и Жёлудь как раз подтолкнул в спину четвертого, отправляя на подмогу товарищам. Этот и дубинкой замахнуться не успел, почти сразу получил удар концом жерди под коленку и рухнул. А коренастый новобранец развернулся и под крики толпы принялся теснить остальных.

— Хорош! — сказал Павел. — Такого молодца хоть сейчас в дружину бери.

Жёлудь обернулся на голос, нахмурился.

— Этого возьмёшь, с кем я останусь? — сказал он. — Человек пять только и умеют хоть что-то. Остальные для красоты на стенах стоять будут. Сброд сбродом, если уж начистоту.

— Авось не понадобится стены-то украшать, — благодушно заметил Павел. — Откуда он такой?

— Из леса, как и большинство прочих, — буркнул Жёлудь. — Мордвин что ли, или мещёрец, поди их тут разбери. Парни Боюном прозвали. Ловок уж больно и язык острый. От того и Боюн.

— Дай-ка я его сам проверю, — загорелся вдруг Павел и потянулся к застёжке плаща.

— Брось, князь, — поморщился Жёлудь. — Если уж нужда такая, пусть Слепень его проверяет, а тебе не к лицу с мужиком бороться.

— Да размяться охота, — усмехнулся тот, сбрасывая плащ. — Спина аж зудит.

Но переведаться с новобранцем Павлу не удалось. Едва он шагнул к коренастому ополченцу, прибежал посыльный и, запыхаясь, передал распоряжение отца.

— Гонец из Мещёрска прибыл, князь тебя требует. Но перед тем с просителем одним повелел разобраться.

— Гонец? — Павел вернул плащ на плечи и возился с застёжкой. — Не случилось ли чего у соседей?

— Не похоже, — ответил посыльный. — Сказал бы ещё на воротах, если беда какая.

— А что за проситель?

— Да пёс его знает. Странный какой-то. На службу просится, но говорит, что не воин.

— А кто же, скоморох? Мне бойцы нужны, а не скоморохи, — Павел, наконец, справился с застёжкой. — Где он?

— Возле церкви ждёт.

— Ну, пошли.

Молодой парень сидел на земле, опираясь локтём на тугой мешок, и весело поглядывал на муромское оживление.

— Кто такой? — спросил его Павел.

Тот вскочил, отряхнул зад и ответил:

— Савелием зовут, охотник я.

— Охотник? — удивился Павел. — Зачем пришёл, о чём просишь? Тут и без пришлых всякий человек охотник.

— Не на зверя охотник я, на колдунов, ведьм, нечисть всякую, — пояснил Савелий. — Заглянул в церковь, помощь предложил, но батюшка Афанасий к князю отправил, а тот велел тебе доложить.

— Афанасию, значит, не понадобилась твоя помощь? — усмехнулся Павел.

— Говорит, не его дело.

— Правильно говорит, — одобряя слово священника, кивнул Павел. — Не его. Мы тут, знаешь ли, колдунов попусту не трогаем и другим задирать не даём.

— Но вы же православные? — удивился охотник.

— Точно. Православные. Но у нас половина жителей своим богам поклоняются, да рощи древние чтят, — пояснил Павел вполне благодушно и вдруг гневно спросил. — Ты что ж, в распрю с людьми втянуть меня хочешь?

Он повернулся к посыльному и распорядился:

— Гони его в шею. Пусть кто-нибудь проследит, чтобы в лодку сел, да убрался восвояси.

***

Проводив мужа до княжеских палат, Варвара отправилась к себе.

Терем княжны поставили одним из первых, когда под прочие жилища только расчищали места, когда воины и даже сами князья ночевали в походных шатрах, а то и вовсе под открытым небом. Терем ставили без подклета, подняв на толстых сосновых столбах, и уже позже пристраивали рядом княжеские палаты. Так что пока город рос, княжна обживалась и уже настолько привыкла к новому дому, что прежний вспоминала как нечто очень далёкое. И страх лесной отступил, и жизнь стала ярче. Всё было ладно, а лада не было.

Муж, носящийся по двору хищным зверем, принимающий участие во всяком деле быстро остывал, едва перешагивал порог терема. Он дарил ей впрочем, скупую улыбку, когда умывался, а она протягивала ему рушник, иногда он даже обнимал её, коротко и искренне, но мгновение уходило, усталость проступала на лице мужчины глубокими, как овраги морщинами; молодой князь горбился, превращаясь вдруг в старца и едва добираясь до постели, валился точно сражённый ратник. Варвара вздыхала, ещё некоторое время сидела на скамейке, дожидаясь пока прогорит свеча, потом осторожно ложилась рядом, боясь задеть, потревожить мужа, хотя разбудить того, казалось, не смогли бы и иерихонские трубы.

Она долго не могла заснуть, лежала и вспоминала те ночи, проведённые в острожке, когда иной раз они вдвоём и вовсе не спали и того Павла, пылкого, нетерпеливого, обильного. Она скучала по его шершавым и тёплым ладоням, иногда грубым, иногда ласковым, но всегда желанным. Она помнила его прикосновения, заставляющие тело сперва сжиматься от холода, а потом таять как воск.

Но время прошло и безумие кончилось. Усталость была причиной его равнодушия или то, что отчаялся он дождаться наследника, Варвара не могла догадаться, а сам Павел об этом ни разу не заговорил. И теперь он спал рядом с ней, но не вместе с ней, как мог бы спать в любом другом месте.

А утром он уходил. Стремительно вставал, хватал на ходу одежду, одеваясь уже на лестнице, там внизу наскоро завтракал, тем, что осталось от ужина, и убегал, прежде чем Варвара спускалась. Она находила Павла позже, уже на стенах, или в кузнях, или в конюшне. Напористого, молодого, горячего. Но уже другого, не прежнего. Отдающего всего себя делу, и только делу — вот в чём беда.

Путь из Мещёрска на Москву лежит по Оке через земли рязанские. Так легче и безопасней, но значительно дольше. Река петляет, распадается сетью проток и проранов, а грести против течения, натыкаясь на отмели и перекаты, удовольствие небольшое. Если же выбирать короткую сухопутную дорогу, то неминуемо придётся проехать через Чёрный Лес. Правда дорога задевает лишь его край, не углубляясь в мрачные дебри. Но хорошего всё равно мало. О лесе том ходила дурная молва по всей Мещере, а страх перед ним отваживал путников, хотя чем именно гибелен лес, мало кто мог рассказать.

Дорога — одно название. Скорее тропка широкая. Встречным возам редко где разъехаться можно. А нередко попадались такие места, что и одной повозке приходилось продираться между топким болотом и стоящими на самом его краю вековыми соснами да дубами. Дубов с каждым годом становилось всё меньше — города строили — но здесь, в глуши, они еще стояли, величественно охраняя границы чёрных болот.