Колодец с живой водой - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Мартин cтр.№ 60

Мы не решились оставить Гека в вестибюле отеля, пришлось отвезти его ко мне в хижину. Там мы уложили его в шезлонг на заднем крыльце и дали в руки бутылку воды, которую принесла Шелли. Взяв с Гека слово, что, пока мы ездим за лекарствами, он не будет курить, а будет спокойно сидеть и смотреть на волны, мы отправились на гольф-каре в офис местного врача.

Шелли Хайсмит оказалась пластическим хирургом. Наверное, она была хорошим хирургом, поскольку работала в Майами в экспериментальной больнице и даже заведовала отделением челюстно-лицевой хирургии. Специализировалась Шелли на детях. «Каждый ребенок должен иметь красивую улыбку», – заявила она мне. Это был ее символ веры.

Еще я узнал, что Шелли была на четыре года моложе меня и что на Бимини она приехала сразу после развода, который оказался настолько неожиданным и тяжелым, что ей пришлось взять первый за последние восемь лет отпуск. Как поведала мне Шелли, когда по почте пришли последние бумаги, положившие конец ее семейной жизни, она сидела в своем кабинете и смотрела на залив Бискейн. Бумаги она подписала не глядя, потом зачем-то подошла к окну. Именно в этот момент ей вдруг пришло в голову, что она еще никогда не бывала на островах, хотя прожила в Майами уже больше десяти лет. Никаких планов на ближайшее будущее у нее не было, поэтому уже на следующий день Шелли взяла отпуск и отправилась на Бимини, чтобы попытаться вернуть себе хотя бы подобие душевного равновесия.

Врач действительно спал на диване в собственной приемной, а рядом валялась пустая бутылка из-под нашего с Колином рома. Об этом, впрочем, я говорить Шелли не стал. Кабинет был не заперт, мы вошли и забрали из шкафа и холодильника какие-то лекарства, которые, по словам Шелли, более или менее подходили к случаю Гека. Она, правда, сказала, что предпочла бы более специализированные антибиотики, но и медикаменты широкого спектра тоже должны были сработать.

Когда мы вернулись, Гек по-прежнему сидел в шезлонге на моем крыльце, держа в зубах незажженную самокрутку. Опустившись рядом с ним на корточки, Шелли стала протирать ему кожу на руке спиртовой салфеткой. При этом ее тонкая, почти прозрачная юбка, которую она надела прямо поверх купальника, разошлась почти до талии, обнажив длинное, стройное бедро. Ухмыляясь, Гек положил ладонь ей на колено.

Покачав головой, Шелли показала ему иглу капельницы.

– Как делать: больно или не больно? – с легкой улыбкой спросила Шелли, и Гек убрал руку.

– Она мне нравится, – сообщил он мне.

Практически все выходные Шелли провела с Геком – и со мной. Она осматривала моего друга чуть не каждый час, желая убедиться, что ему не стало хуже. На мой взгляд, это был не самый подходящий способ проводить отпуск, но, когда я сказал об этом Шелли, она ответила, что любой нормальный врач даже в отпуске остается «на дежурстве». Впрочем, если судить по тому, как распрямились ее плечи, как все реже появлялись на лбу озабоченные морщинки, а уголки рта слегка приподнимались вверх каждый раз, когда Гек начинал рассказывать ей очередную историю, пребывание на острове (а возможно, и наше общество тоже) подействовало на нее благотворно.

Похоже, Шелли действительно была хорошим врачом, и, как всякого хорошего врача, ее отличали природная любознательность и внимание к деталям. Ее интересовало буквально все: любопытные случаи из жизни Гека, секреты рыбной ловли, джекботы, которые мы делали, и многое-многое другое. Но сильнее всего ее заинтересовал я. Кроме всего прочего, Шелли любила хороший кофе, поэтому я пригласил ее в «Правовую мотивировку», а в воскресенье во второй половине дня, повез кататься на джекботе и помог поймать несколько альбул, правда, довольно мелких, но удовольствие Шелли все-таки получила.

И все это время мы разговаривали. Шелли рассказывала о своей жизни, об учебе в колледже, о браке, о том, почему она решила специализироваться именно на детской лицевой пластике.

– В улыбке каждого ребенка есть что-то особенное, – доверительным тоном сказала она. – Когда я гляжу на улыбающиеся лица детей, я вижу в них всех нас – вижу такими, какими мы были до того, как этот мир взялся за нас всерьез.

Одним словом, Шелли мне нравилась. Общаться с ней, смотреть на нее было очень приятно.

Потом она стала расспрашивать обо мне, и я поведал ей свою историю. Детство и смерть отца. Старшая школа. Гарвард. Покер. Стажировка в Лондоне. Аманда. Маршалл Пикеринг. Бимини. Гек. Рассказал я и о Колине, и о нашем с ним бизнесе – импорте рома и производстве парфюмерии. О кокаине, естественно, не было сказано ни слова.

Когда Шелли уезжала на континент, я сказал:

– Я каждую неделю бываю в Майами. Ты не против, если я как-нибудь позвоню?

– Наоборот, мне будет очень приятно.

На первое «официальное» свидание я пригласил Шелли в свой любимый ресторан «Ортаник» на Сказочной Миле в Корал-Гейблс ^[49]. Колин разрешил мне взять один из его «Мерседесов», поскольку своей машиной я за ненадобностью так и не обзавелся. В ресторане Шелли заказала «мохито», я, по обыкновению, взял бокал минеральной воды.

– Ты действительно не пьешь? – удивилась она, разглядывая мой заказ. Еще на Бимини я сказал, что не употребляю спиртное, но она, похоже, интерпретировала мои слова лишь в том смысле, что я не являюсь запойным пьяницей.

– Нет. – Я покачал головой.

– И наркотики не употребляешь?

– Нет. В университете я занимался легкой атлетикой – бегал на милю. Насколько мне известно, бег – довольно сильный наркотик.

– Понимаю… – Она задумчиво посмотрела на меня. – Скажи, ты никогда не совершал ничего такого, о чем впоследствии жалел?

– Что, например?

Шелли не отвечала и только пристально смотрела на меня. Пристально и испытующе. Я уже знал, что она обладает довольно острой интуицией, которая, видимо, подсказывала ей, что со мной все не так просто, как казалось на первый взгляд. Нет, я не сорил деньгами направо и налево, не прикуривал от пачки стодолларовых купюр, но Шелли видела дорогие катера, которыми я распоряжался, как своими, видела «Мерседес», на котором я за ней заехал. Для нее этого было достаточно, чтобы понять: я рассказал ей не все.

– Ну… – проговорил я. – Иногда я не был достаточно правдив в ситуациях, которые требовали полной откровенности.

– А со мной ты был правдив?

– Я тебя не обманывал.

– Согласись, что между «не обманывать» и «говорить правду» существует довольно-таки значительная разница. – Она отпила глоток из своего бокала. – Итак, ты был со мной откровенен?

В жизни каждого человека есть минуты, о которых ему больно вспоминать, поступки, которых он стыдится, и я – не исключение. Один из таких моментов наступил, когда мы сидели в «Ортаник».

– Да, – сказал я, глядя Шелли в глаза. – Я был с тобой полностью откровенен.