Вкус крови - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Бут cтр.№ 10

Если б это зависело от молодых членов семьи, то они уже давно изменили бы эти традиции. Ричарду и Элис это все давно уже действовало на нервы. Они бы по-быстрому закончили обряд обмены облатками, чтобы перейти к нормальной еде и какому-нибудь американскому фильму по телевизору. Но они предпочитали не расстраивать Зигмунда, особенно в это время года и, уж конечно, в последние месяцы. В это время Примирения можно было забыть друг другу ошибки и просчеты прошедшего года. И в это время не было места спорам.

В сочельник Зигмунд как самый старший в семье взял облатку и предложил ее своей сестре Кристине, благословив ее и пожелав ей здоровья и счастья в наступающем году. Она отломила кусочек и в ответ предложила ему свою. Внимательно глядя ему в лицо, сестра тоже пожелала ему здоровья и счастья, повторяя все те слова, которых от нее ждали, но неожиданно ее голос сломался, и старая женщина расплакалась. Грейс тогда подъехала к ней поближе и обняла за плечо. Однако казалось, что старушка никогда не остановится и будет рыдать все двенадцать дней Рождества, до самого праздника Трех Королей ^[27]. Весь перед ее лучшего платья был мокрым от слез.

Нахмурившийся Зигмунд ждал, пока она успокоится, чтобы церемония продолжилась и все смогли обменяться облатками со сценами рождения младенца Христа, выдавленными на пресном хлебе, и надкусить их. И только после того, как все это закончилось, они смогли перейти к обеду, который состоял из двенадцати постных блюд. Видно было, что вся семья вздохнула с облегчением. Некоторые из них думали, что Зигмунд произнесет речь об ошибках и грехах уходящего года, как, по его же рассказам, это делали его отец и дед, которые подробно описывали все прошлые ошибки молодого поколения, прежде чем простить их и расчистить место для ошибок будущих.

Если б Зигмунд так поступил, их ждали бы определенные трудности. Ведь притворяться, что ничего не произошло, гораздо проще, когда о произошедшем никто не говорит вслух.

Грейс бросила последний взгляд на Зигмунда, дабы убедиться, что он дышит, и поехала вдоль коридора. Питер находился в теплице, среди своих кактусов и гераней. На стеклянной крыше теплицы еще оставался тонкий слой нерастаявшего снега, так что освещение в помещении было голубоватым.

– С отцом всё в порядке? – спросил он, не повернув головы и не прервав своего изучения колючего монстра, стоявшего на высокой полке.

Его слух был настроен на звук коляски жены. Даже Зигмунд прекрасно его слышал – Грейс ничуть не удивилась бы, если б выяснилось, что старик знал, что она находится в дверях комнаты все то время, пока она его рассматривала. В его духе было притвориться, что он ее не заметил. Питер поступил бы точно так же. Через пару десятков лет он станет точной копией своего отца, в этом миссис Лукаш была уверена. Оба были то упрямыми, то податливыми, то бесстрастными, то вспыльчивыми. Именно непредсказуемость Питера привлекла к нему Грейс в самом начале их знакомства. Правда, в последнее время он полностью себя контролировал, накрепко закупорив внутри все свои эмоции.

– С ним всё в порядке, – ответила ему супруга. – Рассматривает фото в своих альбомах.

Говорить об этом не было никакого смысла. Альбомы с фотографиями постоянно находились на столе перед Зигмундом. Это была тщательно подобранная история семейства Лукашей в фотографиях, хотя и в ней присутствовали пропуски и внезапно оборвавшиеся жизни. И было невыносимо сложно объяснить наличие фотографии восемнадцатилетнего молодого человека, улыбающегося и полного жизни, после которой на той же альбомной странице следовало изображение металлической таблички с почти нечитаемой надписью.

Во время Вигилии возносилось много молитв, когда Лукаши старались духовно соединиться со своими родственниками в других странах. Обычно они в основном думали о своих кузенах Зигмунде и Кристине в Польше, но сейчас к ним прибавился их сын Эндрю. При стариках все называли его Анджеем.

Кристина говорила, что она с помощью мистики пытается вызвать своих похороненных в Польше родителей, чтобы усилить духовную связь с ними. Грейс все забывала спросить ее, работают ли в этом случае молитвы. Однако взгляд, мельком брошенный на Кристину в тот момент, когда она думала, что за ней никто не наблюдает, все ей рассказал.

В тот день, как и всегда, в церкви Божией Матери Ченстоховской на Харрингтон-стрит проходила полуночная месса. В этом же здании располагается польская воскресная школа, где несколько учеников сохраняют родной, польский, язык, готовясь сдавать на нем экзамены по истории Польши и по католической религии на аттестат зрелости. Именно ученики этой воскресной школы покажут историю рождения Христова во время обеда с облатками в следующее воскресенье.

В церкви они все вместе пели. От некоторых мужчин пахло водкой, да и женщины от них тоже не отставали. И тем не менее все старались петь. У поляков никогда не было хороших певческих голосов, но они заменяли их всеобщим энтузиазмом. Даже Зигмунд запел дребезжащим голосом свою любимую колядную песню, один из рождественских хоралов, которые последовали сразу за мессой.

Естественно, в церкви люди общались между собой, обмениваясь последними новостями. Все их польские знакомые любили посплетничать, поэтому избежать вторжения в твою частную жизнь было практически невозможно. Грейс была рада снегу, из-за которого не пойдет на обед, потому что не знала, как отвечать на вопросы друзей об Эндрю.

Она следила за тем, как Питер поглаживает твердые листья кактуса и дотрагивается кончиком пальца до его почти трехдюймовых шипов. Потом он вдруг надавил на них, и его жене показалось, что сейчас они, как гвозди, проткнут его кожу.

– Нам сегодня звонили, – произнес он.

– Да?

– Опять этот Фрэнк Бэйн.

Миссис Лукаш замерла. У нее вдруг появилось иррациональное желание схватить горшок с кактусом и расколотить его о стену. Или выбросить его через стекло прямо на плитки заднего двора. Сломать его уродливые шипы угрожающего вида и увидеть, как из его изломанного ствола вытекает сок. Но кактус стоял слишком высоко для нее.

– Значит, она прилетела, да? – спросила Грейс.

– Сегодня утром в Манчестер.

– А ему ты скажешь?

– Пусть еще немного отдохнет, – покачал головой Питер. – Ему нужен отдых.

Женщина вспомнила свободное место, которое накрыли на обеде во время Вигилии. Тогда Кристина сказала, что это для неожиданного гостя. Но старушка даже не попыталась объяснить, что это просто традиция – мол, этим они хотят показать, что готовы принять каждого, кто в эту ночь находится в пути, любого незнакомца, который постучит к ним в дверь, независимо от того, кто он и откуда. Напротив, Кристина была уверена, что во время Вигилии этим незнакомцем может оказаться хоть сам Иисус Христос. Грейс захотелось рассмеяться в голос от одной мысли о том, что Иисус Христос в самый сочельник может нажать на звонок двери дома № 37, расположенного по Вудленд-кресент в Идендейле. У него наверняка есть более важные дела, особенно если вспомнить, что ее родители рассказывали ей о Санта-Клаусе.