Неприкрытая жестокость - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 60

— Вы слишком рано встали, мисс, — сказал он. — Служанка принесла бы вам кофе в восемь утра и завтрак, когда вы захотели бы.

— О, я жаворонок, а не сова, — пояснила она, сбив его с толку метафорой. — Я поем вместе со всеми. Как вас зовут?

— Макен, мисс.

Она с заговорщицким видом оглядела украшенную позолотой комнату, выдержанную в голубых и кремовых тонах.

— Встретьте меня здесь после завтрака, Макен, и устройте для меня небольшую экскурсию по дому.

— Но господин Курт…

— Я намерена позволить ему провести максимум времени с семьей.

И, руководствуясь указаниями дворецкого, она отправилась в маленькую гостиную, где все собирались в семь тридцать на завтрак.

За круглым столом сидели пять человек. В центре стола стояла огромная корзина с хрустящими булочками, аромат которых дразнил обоняние проголодавшейся Хелен, словно запах от трюфеля обученных гончих. Также здесь имелись: тарелка с кусочками сыра разных сортов, порезанные кусочками немецкие колбаски и тарелочка салями. Возле каждого прибора — всего их было шесть — стояла вазочка с маслом. По-видимому, так здесь завтракают. Непривычно, но довольно соблазнительно.

Мужчины встали. Курт всем ее представил, радуясь, что его Хелен так рано встала.

Она улыбнулась, села за стол и первую чашечку кофе выпила сразу целиком. Ее наполнили так же быстро, как делала это Минни в «Мальволио».

Все члены семьи обладали потрясающе привлекательной внешностью. Курт унаследовал фамильные черты: высокий, крепкого телосложения, со светлыми льняными волосами, бледно-голубыми глазами — таким чертам позавидовал бы иной киноактер, так как, обладая ими, играть бы не требовалось. Баронесса, хотя и не принадлежала к фон Фалендорфам, тоже была светловолосой, однако зеленые глаза делали ее внешность несколько экзотичной. Джозеф оказался темноволосым, от его вида даже захватило дух: густые черные волосы, огромные черные глаза с поволокой — лицо Адониса.

— Дорогая моя, я так рада с тобой познакомиться, — сказала Дагмар. — Курт много писал о тебе. Мама, что скажешь?

Баронесса улыбнулась загадочной улыбкой Чеширского кота:

— Она в самом деле прекрасна, Дагмар. — Потом женщина обратилась к Хелен: — Я всегда знала, что американские косметологи чрезвычайно талантливы. Какая компания производит краску для волос, которой вы пользуетесь, и как называется цвет?

Застыв с полным ртом необыкновенно вкусной булочки с маслом, Хелен удивленно моргнула. Затем она поспешила проглотить еду, но закашлялась, едва не подавившись.

«Члены этой компашки настолько гордятся чистотой крови и своим благосостоянием, что не сдерживают себя ни в желаниях, ни в словах. А ведь если бы захотели, то смогли бы и лимон преподнести как сироп. Меня ожидает непростое времяпрепровождение», — подумала она. Вслух же сказала:

— Я не крашу волосы, баронесса. Это наш семейный цвет. У моего брата такие же.

Мать с дочерью обменялись многозначительными взглядами, словно не поверили ни единому слову.

— Понимаешь, — сказала Дагмар, — «Фалендорф фарбен» намеревается развивать косметическую линию, которую мы назовем «Домина» ^[19]. Что означает…

— Леди! — прервала ее Хелен. — Дамы, я хорошо разбираюсь в латыни и греческом. На самом деле я окончила summa cum laude ^[20] Гарвард — один из лучших университетов. Думаю, вы знаете.

— Отец Хелен, — Курт выглядел смущенным, — президент другого известного университета — Чабба.

— Действительно? Как мило, — заметила баронесса.

«У нее, — усмехнулась про себя Хелен, — наверное, такая родословная, что фон Фалендорфы на ее фоне выглядят мужланами и деревенщиной. Готова поспорить, что Екатерина Медичи приходится ей дальней родственницей, наряду с Лукрецией Борджиа. Мне будет здесь весело!»

Джозеф сидел напротив Хелен и одарил ее обаятельнейшей улыбкой.

— Завтрак довольно быстро проходит, — сказал он по-английски с акцентом более сильным, чем у остальных. — Буду с нетерпением ждать неторопливой беседы за ужином, Хелен.

— И я тоже, — с притворной улыбкой ответила она. Джозеф походил на мужчину, которому нравятся жеманные улыбки.

Он еще раз ей улыбнулся, встал из-за стола, поклонился, на прощание щелкнув каблуками, и пошел прочь.

— О, дорогой, поблагодари за меня своих родных! — сказала Хелен, откусывая от хрустящей булочки. — Такой вкусный завтрак! Вроде ничего сладкого, но и ничего диетического. Мне очень нравится. Это болонские колбаски?

— Нет, «Кайзерфлайш», — ответил Курт, который, по-видимому, вменил себе в обязанность следить за порядком. — Они из телятины — более нежные.

— Да, аппетитно. — Хелен положила несколько кусочков на щедро смазанную маслом булочку. — От такого завтрака я могу растолстеть, Курт. Серьезно. Кстати, Джозеф пошел на работу?

— Как и все мы сейчас, — ответила Дагмар с холодком в голосе. — Ужин будет в восемь, но мы собираемся в половине восьмого в красной гостиной на аперитив. Макен пошлет за вами кого-нибудь, иначе вы можете заблудиться.

— Отличная мысль, — сказала Хелен, берясь за третью булочку. — Курт, пожалуйста, иди с сестрой. В любом случае чуть позже я уеду.

Он ей улыбнулся и поспешил следом за удаляющейся Дагмар.

«Для богатой женщины она одевается не ахти, — оценила Хелен, глядя им вслед. — Ее юбка, джемпер и пиджак отнюдь не от Шанель или «Баленсиага». В Нью-Йорке я повезла бы ее в магазин «Блумингдейлз», а не «Бергдорфс». И она не поехала бы в «Филенес Бейзмент» в Бостоне. Не модница. Тогда кто та загадочная женщина, которая может соперничать с герцогиней Виндзорской? Баронесса следует моде, но она слишком стара. И еще есть в ней что-то… Какой-то изъян, словно поначалу видишь чистый драгоценный камень, а присмотревшись…

Макен слонялся по комнате с позолотой, когда там после завтрака в условленное время появилась Хелен.

— Что делают немецкие дворецкие? — спросила она, когда он вел ее по длинному коридору с вычурной отделкой. — У моего отца в Университете Чабба есть дворецкий, но он скорее руководит другой прислугой. Он, например, открывает входную дверь, если только проходит мимо или не занимается столовым серебром. А вообще для полировки серебра мы нанимаем лишенного стипендии студента.

Она щебетала, пока не поняла, в какой ужас повергает Макена ее фамильярность. Тогда она остановилась напротив.

— Макен, — с искренностью в голосе обратилась она, и ее глаза, не отрывающиеся от его морщинистого лица, затмевали сверкание танцевального зала, в котором они находились, а уж он сделал бы честь любому дворцу. — Вы должны понимать, что я ближе к вашему классу, чем к классу фон Фалендорфов. И я не собираюсь выходить замуж за Курта, поэтому в нашем общении нет ничего неблагопристойного. Я здесь потому, что господину Курту пришлось многое пережить за время похищения и ему нужна была компания для поездки домой. Другими словами, я — всеобщий друг, а не невеста.