Оцелот Куна - читать онлайн книгу. Автор: Маргарита Азарова cтр.№ 2

– Хочешь, пойдём в кино, – предложил я Жанне.

– Сто лет не была в кинотеатре. По телику всё время какие-то сериалы гоняют.

– Да, по телику теперь фильмы идут в промежутках многосерийной рекламы с быстро меняющейся смысловой нагрузкой. Убегая от этого абсурда, переключая, можно попасть в сюрреализм: услышав какой-либо вопрос на одном канале, тут же получить на него ответ в передаче по совершенно противоположной тематике на другом канале, будто нажатием кнопки пульта управляешь неведомым шоу…

Попытался вспомнить хоть один пример, но, видимо, мои эмоции, сопровождающие это явление, отторгли логику и не дали скрестить ни одну из фраз. Я перестал копаться в уголках памяти и посмотрел на табло с расписанием сеансов.

Билетов, как ни странно, в кассе оказалось мало (не до выбора желанной позиции для просмотра), и мы довольствовались крайними местами от прохода. И народ никак не мог угомониться – сновал мимо туда-сюда, постоянно соприкасаясь с нами невозможным образом: руками, ногами, пакетами с едой, бутылками пива, своим ауристическим настроем…

Сегодня мне этот тусовочный нон-стоп мешал больше, чем обычно, и в какой-то момент у меня возникло желание вообще ретироваться: мне казалось, что публика не уймётся никогда…

– Спокойно, – сказал я себе, – не так всё плохо, надо о билетах заботиться заранее, и я даю себе установку: никто не испортит, не расплещет моего всепрощающего, всеобъемлющего настроения.

Жанну, видимо, этот «хоровод» вокруг нас не напрягал, она сидела спокойно в ожидании сеанса.

– Смотрим? – спросил я её.

– Смотрим, – ответила она.

Я не пытался взять её за руку, хотя до сеанса думал, что этот знак внимания я сегодня себе позволю. Меня целиком захватил сюжет, что бывает нечасто. Обычная мелодрама, но как-то по-иному представил режиссёр тему адюльтера, высматривая в человеческих поступках и мыслях предпосылки и, в зависимости от внутренней, душевной организации героев, результат этих предпосылок. Мужчина женился, но, не задумываясь над мотивацией и последствиями своих действий, идёт на поводу у своих обычных сексуальных потребностей. Ему даже не приходит в голову мысль, что он может лишиться главной женщины в своей жизни, поддавшись мимолётному увлечению. Она – его жена, обладающая более тонкой душевной организацией, встретив своего бывшего возлюбленного, вдруг понимает, что любит его именно той любовью, которая давала бы ей полноту чувств, в которой нет места мелочным подозрениям, банальной ревности… Но – готова ли она перечеркнуть всё то, чем она связана с мужем? И какая измена несёт большую разрушительную силу отношениям между мужчиной и женщиной – физическая или духовная?…

После сеанса Жанна была необычно задумчива и молчалива.

Мы вышли из душного, полного неуёмной энергетики помещения. Снег под моими ногами – как клавиши под пальцами музыканта – выдавал «до», «соль»: «до» – пятка, «соль» – мысок. И слышалось: на октаву выше Жанна – «до» – пятка, «соль» – мысок. Сейчас я готов был к этой музыке, и она не казалась мне однообразной.

Синусоида моих мыслей замерла на полпути, не достигнув очередной своей фазы: туда плюхнулось моё недоумение, накопленное от состояния эмбриона до дипломированного специалиста в области звукорежиссуры. Если в твоей голове звучит музыка и при этом ты думаешь, как технически довести её выразительность до совершенства, значит, ты звукорежиссёр – другого не дано. И выкидывать его, то есть звукорежиссёра, из творческой амплитуды бесцеремонной иллюстрации прозаических взаимоотношений человеческих индивидуумов, по меньшей мере, негуманно.

– Как оказалось это бесформенное создание женского пола в неглиже в святая святых повелителей звука? Как?

До спектакля тридцать минут, а ответ на этот вопрос остаётся риторическим. Над ней не пришлось бы работать костюмеру, а тем более – гримёру, если бы она была занята в апофеозе батальных сцен. Но палитра красок, замешанная на лице и теле, не вызывала сочувствия, а скорее удивляла, вызывала чувство отвращения и какого-то ощущения, похожего на сам объект, скотской брезгливости.

– Да, не ожидал я сам от себя, право, не ожидал.

– Сноб я, что ли, отпетый?

– Нет, ещё не хватало мне моего гороскопо-скорпионского, саморазрушительного анализа восприятия внешнего мира и своей роли в нём.

– Ни за что!

– Тётка, ты как здесь оказалась, такая вся красивая, не побоюсь этого слова, эротично-наглая, на рабочем месте людей высокоинтеллектуального труда?

Ответа не последовало, а я понимал, что только чисто механически для себя задаю вопрос, но ответа на него слышать не хочу. Я не хочу её видеть. Хочу закрыть глаза и, открыв их, обнаружить, что всё это мне просто показалось от чрезмерной впечатлительности. Но, оглянувшись, я понял, что мне так просто не отделаться, я не смогу спрятать голову в песок… не смогу прошагать мимо и – пусть эту пакостную кашу расхлёбывает кто-нибудь другой.

Рядом со мной стоял народ и в глубоком недоумении смотрел на это чудо-юдо, ожидая объяснений её неформальному присутствию в храме служителей Мельпомены. Я пребывал в глубоком замешательстве.

А создание женского пола соизволило открыть рот и выплеснуть нам – невольным слушателям – звуки, причём, коснувшиеся в большей мере почему-то меня:

– Немного подташнивает, но это ничего, главное – тепло. Сейчас симпатичный старикан притащит мне харчика, а может – даже стаканчик водочки…

– И что же ты, малолетка, глазеешь на меня и бормочешь себе под нос, голых баб не видел? Вот ведь молодёжь пошла, а, может, ты хочешь развлечься, сосунок, так я не прочь, только за всё, дружок, надо платить. Ах, да ещё старикан сейчас завалится сюда. Но ничего и с двумя справлюсь, и не такое со мной бывало. Если бы ты меня видел в молодости, какая я была куколка…

– Заходи, вьюноша, будь как дома. ХА-ХА-ХА…

– Что здесь происходит? Кто это??? – это бдительный охранник, очень удивлён присутствием в театре изрядно поддатой голой бабы. Перед ним встал непростой выбор: выкинуть её на улицу голой или всё же проявить некую гуманность и прикрыть наготу, а уж только потом вытолкать взашей.

Весь набежавший, взбудораженный зрелищем народ, включая сотрудника службы безопасности театра, растворился в кулуарах «задрапированной иллюзии». А я почему-то стоял на месте. Бог мой, это твоя заповедь: помоги ближнему своему? Заповедь, ставшая моей жизненной установкой, не давала мне оставить эту кустодиевскую красавицу без внимания. Продолжая пребывать в глубоком шоке, ежесекундно борясь с отвращением, и, несмотря на то, что она нагло приманивала меня грязным крючковатым пальцем, я всё же, следуя её призывному жесту, подошёл к ней.

– Молодой человек, а что вы знаете о жемчуге?