Но это же безумие!
На горизонте явственно видны силуэты военных кораблей! И ответ последует очень и очень скоро! Если кто-то самонадеянно полагает, что может безнаказанно хамить военно-морскому флоту сильнейшей страны мира, то он уже скоро поймёт всю степень своего заблуждения. Вот только… откуда будет смотреть на всё это действие он сам — командир катера?
— Русский прибавил ход, обходит противника справа, — доложил динамик оповещения.
«Обрезает им курс отхода назад? Рискованно… но может сыграть свою роль!» — мелькнула в голове мысль.
А пальцы уже сжимали микрофон.
— Неопознанные катера! Моран, я не вижу вашего флага!
С головного катера выметнулась вверх дымная струя…
— Ракета в воздухе!
«Вижу…»
— Маневр уклонения! Радио на флагман — подвергся ракетному нападению!
Палуба ударила в ноги, тело бросило к борту — катер совершал поворот.
«Разрешение на открытие огня получено» — любезно сообщил тактический дисплей.
К-р-р-р…
«Скорострелки русского катера! Вот зачем он повернулся бортом — может вести огонь всеми стволами!»
— Джаггер! Огонь по головному.
Тах-тах-тах!
Трассеры мелькнули над водой — горячая смертоносная сталь рванулась в сторону противника.
Тело отбросило уже к другому борту — боевой разворот!
Дзан-н-г!
И во рту появился противный металлический привкус — ударная волна от подорванной в воздухе ракеты достала-таки до его катера!
И что хуже — достали и осколки, кто-то вскрикнул на палубе.
— Есть попадание!
Головной катер противника спешно отворачивал в сторону. За ним по ветру стелился дымный хвост.
«Ага! А ведь это мы его зажгли!»
— Радио на флагман! Близкий подрыв ракеты, имею раненых! Попадание в катер противника, он горит!
— Есть, сэр! — откликнулся радист.
— Джаггер! Добить его!
«Потопить противника в честном бою! Немногие из сослуживцев могут похвастать даже тем, что хотя бы перестреливались с равным по силе врагом, а уж, чтобы потопить…»
— Сосредоточить огонь на головном катере!
— Товарищ старший лейтенант! Амер закусил удила — головешку плющит!
— Вижу… — Максименко повёл биноклем. — Пень дубовый, он же бортом ко второму катеру повернул! А мы через него стрелять не можем! Руль лево на борт! Самый полный! Дым!
Ветер дул со стороны эскадры, рвал и мотал в воздухе белую полосу от дымогенератора. Но все же сносил её в сторону вражеских катеров…
— Сэр, русский ставит дымзавесу!
«Увы, но я ему тут ничем не помогу… Сделай и мы то же самое, дым только закроет противника, и мы не сможем стрелять!»
— Ракета в воздухе!
«А мы бортом повернуты к противнику!»
— Боевой разворот!
«Черт, русский у нас за спиной, его скорострелки теперь не помогут…»
— Чистая вода, тащ старший лейтенант!
«Ракета идет под углом к нашему курсу, не успеть… Но попробовать-то можно!»
— Автоматам — огонь по ракете! Атаковать катер противника ракетами!
Радиограмма.
«Сигнал — яркий».
«Подтверждаю — сигнал яркий».
Чуф-ф!
Тяжелая 12,7-мм пуля ударила в левый верхний угол раскрашенного металлического короба.
— Шестёрка на десять часов! — это второй номер.
Сплюнув, стрелок сделал поправку.
Чу-ф-ф!
— Четверка на одиннадцать! Три патрона!
«Да, знаю я! Пять выстрелов — и ноги!»
«Зафиксировано изменение напряженности ЭМ-поля в районе острова. Визуальное наблюдение отмечает искажение ориентиров и прибрежной полосы».
Это сообщение одновременно пришло на тактические дисплеи всех, кто собрался сейчас в командном пункте флагманского корабля.
— Гаррисон, — повернулся к командиру авианосца вице-адмирал, — готовьте своих птичек…
В-ж-ж-и-у!
— Т-твою ж мать! — второй номер нырнул за камень. — Паскуда, чуток не в башку влепил!
Сдвинувшись в сторону, он присел и осторожно выглянул из-за камня.
Оскальзываясь и торопясь, к нему во фланг забегало сразу трое охранников. А один, привстав на колено, держал на мушке его укрытие. Он, надо полагать, только что и стрелял. Ещё один распластался на земле и никаких признаков жизни не подавал.
— Ну-ну… бегите ребятки…
Чуф-ф!
Он не расслышал выстрела, но, судя по тому, как подломилось колено у стрелка, что-то весьма неласковое прилетело тому откуда-то издалека. И ощутимо долбануло в жизненно важную область.
Воспользовавшись тем, что прикрывать бегущих теперь стало некому, второй номер вскинул автомат.
Пах!
И зарылся носом в землю задний.
Пах! Пах!
На оружии второго номера тоже был установлен глушитель. Не штатный ПББС, а какой-то сильно навороченный и новомодный, позволявший стрелять обычным патроном. Да, звук был громче, но при этом сильно искажался, и не каждый успевал понять, что же, собственно, он слышит? А когда успевал — если успевал… легче уже не становилось.
Вот и оставшийся в живых охранник не успел ничего сообразить…
Спрыгнув вниз с откоса, второй номер окликнул снайпера. Тот, чуть приподняв над землей перископ, осматривал поле недавнего боя.
— Ты как?
— Живой… патронов вот мало осталось.
— Ну, нам сейчас не воевать — ноги надо уносить со всем прилежанием! Задачу мы, считай, выполнили, теперь бы ещё уцелеть опосля того, как остров начнут обкладывать снарядами!
— Сомнительно это… такое осиное гнездо разворошили! Чует мое сердце, что до ребят добежать мы не успеем.
— Так тут и рядышком расщелина есть, ещё позавчера приглядели. Туда и сховаемся. Двигай, давай, вон к тому камешку рыжему. А я тебя прикрою, да и следом подтянусь…
Металл бортов лязгнул, но стоявший наготове матрос быстро набросил петлю каната на крюк и подтянул катер к потерявшему ход собрату. Главстаршина Коробов одним движением перескочил на палубу американца.
— Живые-то есть?
— Халло! — выдвинувшийся откуда-то из клубов дыма матрос, махнул рукой, призывая следовать за собой.
— Ребята, в темпе! — гаркнул боцман. — Там у них, похоже, совсем дела фиговые!
— Михалыч, не копайтесь там! — окликнул его Максименко. — Не ровен час…