Хождение по квадрату - читать онлайн книгу. Автор: Рид Фаррел Коулмен cтр.№ 7

Я не очень хорошо его понял, но не показал вида. Он рассказал, что работал той ночью, когда исчез Патрик Малоуни. Они наняли барменов на вечер, но он все-таки пришел, чтобы помочь — на случай, если те не сумеют смешать джин-фиц или «Том Коллинз». ^[5] Но все обошлось вполне гладко, продолжал он, в основном все пили пиво или белое вино с газировкой. В каждом произнесенном им слове сквозил такой снобизм, что я еле удержался, чтобы не огреть его палкой. Я спросил, как вышло, что вечер устроили в этом баре.

— Спросите у босса, — пожал плечами Джек и указал на дверь в глубине бара. — Проходите, я его предупрежу.

Круглый маленький человечек сидел за металлическим столом в кабинете, который был всего раза в два просторнее гроба, и курил сигарету, тыкая пальцем в кнопки арифмометра.

— Ну-у-с, — произнес он, не поднимая головы.

Я показал муляж моего полицейского жетона, который изготовил перед уходом с работы. Он взглянул на него и покачал головой.

— Ну и что, у меня есть такой же. — Он вытащил его и показал мне. — Вы здесь по поводу паренька Малоуни?

Я кивнул. Он назвал свое имя — Пит Парсон, протянул мне руку и предложил сесть, что я и сделал. Он тоже получил травму на работе, сломал плечо.

— Попал между разозленным мужем, его женой и луисвилльским бейсболистом, слишком сильно ударившим по мячу.

Он сказал, что уже потерял счет, со сколькими полицейскими, бывшими полицейскими, частными детективами и добровольцами он беседовал с той ночи, когда пропал этот юноша. Но поскольку я кажусь ему хорошим парнем, он все мне расскажет и разрешит отнять время у бармена. Все было в точности так, как писали в газетах: никто не слышал и не видел ничего необычного. Я сказал, что необычно лишь то, что это заведение принадлежит бывшему полицейскому, и то, что «У Пути» выбрали для проведения благотворительной акции.

— Я босс, а не владелец, — ответил Пит. — Моя доля всего около десяти процентов. Большая часть принадлежит двум бывшим хиппи, которые раньше жили по соседству со мной. Они подумали, что, взяв в дело бывшего полицейского, смогут устранить некоторые трудности, ну, вы понимаете, что я имею в виду.

Я знал, что именно он имел в виду. В списке приоритетов нью-йоркской полиции вызовы из-за пьяных драк стоят следом за вызовами из-за кошки, застрявшей на дереве, и перед жалобами на фальшивое исполнение оперных арий. Если такой вызов делает бывший полицейский, его значение подскакивает на несколько пунктов. Иметь кассиром и инкассатором вооруженного полицейского очень выгодно для заведения. К тому же это лишает вороватых сотрудников желания поучаствовать в прибылях. А когда алчные городские инспекторы, развозчики и прочие поставщики вынюхивают по соседству, для полицейских имеются традиционные скидки.

— С исчезновения этого чертова парнишки Малоуни, — Парсон оживился, — возникло множество неприятностей, и мне не удается их уладить. Я получил извещение о встрече в следующем месяце с чертовым налоговым аудитором штата, а Отдел лицензий на торговлю спиртным дышит мне в затылок. Как я жалею, что разрешил ему устроить эту проклятую вечеринку здесь.

— Ему?..

— Ну да, ему, этому чертову Патрику Малоуни. Это он заказал вечеринку. Он пришел ко мне, предложил полторы тысячи в качестве залога и оставил заказ на вечер понедельника в декабре, а я клюнул. Здесь ведь не Кливленд, где каждый понедельник собирается толпа футбольных болельщиков. Единственный персонал, которому я должен был заплатить, это…

— …Джек. — Я поднял вверх палец. — Он сказал мне. Но почему Патрик Малоуни выбрал «У Пути»?

— А черт его знает! Нет, я понимаю, что вы хотите спросить: никто из персонала не видел его до того вечера. Он не был завсегдатаем, насколько я могу судить. Теперь я желал бы, чтобы он выбрал какой-нибудь другой бар, не мой.

Вежливо посочувствовав, я выразил надежду, что с инспекторами все обойдется. Он не был столь оптимистичен, да и я глубине души сомневался. Очевидно, Фрэнсис Малоуни поговорил со своими друзьями и теперь собирался наказать «У Пути» за исчезновение сына. Мне нетрудно было поверить, что за отсутствием настоящего виновного Малоуни-старший готов наброситься на любую подвернувшуюся под руку жертву.

Поднявшись снова наверх, я немного поговорил с желтушным Джеком. Я задал ему те же вопросы, какие задавали все остальные, расследовавшие это дело, он отвечал с привычной скукой, как прихожане в церкви говорят «аминь». Одно его признание показалось мне интересным, но практически бесполезным. Джек сказал, что не смог припомнить никого в тот вечер в баре, кто был бы похож на фото Малоуни-младшего. Я не остался обсудить с ним эту деталь. В свидетелях присутствия на вечеринке Патрика Малоуни не было недостатка. Хотя Джек, по-видимому, не принадлежал к разряду людей, утверждающих, что видел призрак Иисуса в своем зеркале в ванной, я понял, что он любил баловаться наркотой.

Покинув «У Пути», я чувствовал себя как в колледже на семинаре по статистике: на обратном пути я понимал еще меньше, чем по дороге туда, но вины Джека или Пита Парсона в этом не было. Мой первый шаг был ошибочным. Теперь я это понял. Я был охотничьей собакой, которую не натаскали на дичь. Моя профессиональная подготовка была крайне скудной. Я не надеялся найти шерстинки от ковра или брызги крови. Я ничего не нашел в баре «У Пути», на что бы уже не наткнулись до меня более опытные сыщики. Наверно, именно поэтому они далеко не продвинулись. Я подумал, что опыт иногда только мешает. Даже если это неверно, звучит хорошо.

Я обнаружил, что разглядываю фото Патрика Малоуни, приклеенное к почтовому ящику рядом со стоянкой моей машины. «Видели ли вы этого человека?» Этот вопрос был напечатан жирным шрифтом. Меня вдруг поразила мысль, что я тоже его не видел. Я вдруг вспомнил, как на лекции «Введение в историю искусств» нам показывали слайд с картиной Магритта — что-то мне все время колледж в голову лезет! Странно, как иногда работает голова у человека… Так вот, на картине была изображена курительная трубка и написано: «Сесi n'est pas une pipe». Я уверен, это переводится с французского как «Это не трубка». Суть в том, что это не сама трубка. Это рисунок трубки. А плакат, на который я смотрел, не был Патриком Малоуни. Что я знал о Малоуни? Ничего. Только то, что он был незаметным студентом университета Хофстра. Несмотря на расклеенные повсюду фотографии, не уверен, что узнал бы его, столкнувшись нос к носу, разве что на нем был бы черный смокинг и он бы так же очаровательно улыбался.

Если оставить в стороне личный интерес, я не совсем понимал, зачем ищу его. Марина Консеко — совсем другое дело, невинная девчушка, затерянная в адских закоулках Бруклина. А кто для меня Патрик Малоуни? Зернистый фотопортрет. Господи, да я о его отце знаю больше, чем о нем самом.

Я сел в машину и стал размышлять о Фрэнсисе Малоуни, о том, почему он ничего не сообщил о характере своего сына. Накануне, в кафе «У Молли», я обратил внимание на некоторые странности поведения Малоуни-старшего, но не смог разобраться, в чем тут дело. Только сейчас я понял, что меня зацепила подчеркнутая холодность, похожая на злую отстраненность. Он ни разу не назвал Патрика «мой сын». Только «этот мальчик», но не «мой мальчик». Это было не его горе, а горе его жены. Отсутствие слова «любовь» бросалось в глаза.