Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел - читать онлайн книгу. Автор: Джо Марчант cтр.№ 35

Статистика гласит, что в американские отделения неотложной помощи ежегодно обращается 700 тысяч пострадавших от ожогов, из которых около 45 тысяч госпитализируются ^{142}. Обработка ран и физиотерапия весьма болезненны, пациентам назначают опиаты в самых высоких дозах, какие применяются в медицине. Но это количество ограниченно из-за побочных эффектов – от зуда и задержки мочи до потери сознания и смерти. Многие пациенты продолжают испытывать сильнейшую боль даже на фоне высших дозировок, а многомесячный прием опиатов опасен развитием привыкания и пристрастия.

Браун отчаянно старался снизить дозу лекарств. Физиотерапия была настолько невыносима, что его командирам пришлось приказать ему лечиться дальше. Но еще больше он боялся стать наркоманом. Тогда ему предложили принять участие в новаторском исследовании.

Здравоохранение не испытывает недостатка в анальгетиках. У нас есть патентованные безрецептурные препараты – аспирин и ибупрофен; сильнодействующие наркотические средства – морфин и кодеин; седативные – кетамин. Боль можно купировать приемом антидепрессантов, антиконвульсантов и кортикостероидов. Врачи выполняют местную, региональную и общую анестезию – в последнем случае пациент находится в бессознательном состоянии. К сожалению, все это не значит, что мы победили боль. Мы даже не приблизились к этому.

Боль представляет собой особую проблему при вмешательствах и процедурах, требующих бодрствования – например, при обработке ожогов у пациентов вроде Брауна или в хирургии минимального доступа, которая все активнее заменяет большие операции и показана в массе случаев – от биопсии и диагностических процедур до имплантации разнообразных устройств и разрушения опухолей. Как видно по случаю Брауна, одних лекарств мало и пациенты все равно мучаются.

От хронических болей страдают миллионы людей с заболеваниями от артрита до фибромиалгии. За последние двадцать лет резко вырос объем опиатов, назначаемых при таких состояниях – в частности, оксиконтина, искусственного эквивалента эндорфинов, участвующих в эффекте плацебо. Это терапия отчаяния, предусмотренная лишь в тяжелых случаях вроде последней стадии рака. Однако теперь их выписывают при слабых и умеренных болях, а прием затягивается на месяцы и годы.

Беда в том, что, в отличие от естественных мозговых эндорфинов, эти искусственные заменители буквально затопляют мозговые опиатные рецепторы, которые в ответ становятся менее чувствительными к препарату. Развивается толерантность, для прежнего эффекта нужны все большие дозы. Из этого следует, что эти вещества вызывают сильнейшую аддикцию. Отказ от них приводит к развитию ужасных симптомов отмены, включая тревогу и сверхчувствительность к боли, так как десенсибилизированные рецепторы уже не реагируют положенным образом на естественные эндорфины.

Рост числа таких назначений повлек за собой резкое учащение случаев опиатной аддикции и смертельных передозировок, которые названы «одной из величайших современных трагедий, разворачивающейся у нас на глазах» ^{143}. Это является особой проблемой в США, где проживает меньше 5 % населения земного шара, но потребляется 80 % имеющихся в мире опиатных препаратов ^{144}. К 2012 году от передозировки назначенных таблеток ежегодно умирало 15 тысяч американцев – больше, чем от героина и кокаина, вместе взятых ^{145}. В 2013 году американские Центры по контролю и профилактике заболеваний (CDC) назвали такие аддикции худшей лекарственной эпидемией в истории США ^{146}.

Отсюда вопрос: правильно ли мы боремся с болью? Некоторые ученые утверждают, что есть и другой путь взамен назначения все больших доз опасных анальгетиков. Для облегчения боли и сокращения приема лекарств они обращаются к силе иллюзии.

Я приезжаю в экспериментальную лабораторию борьбы с болью при медицинском центре Вашингтонского университета в Сиэтле, где меня приветствует ассистент Кристина Хоффер. Она просит меня снять правую туфлю и носок, после чего привязывает к ступне черную коробочку и объясняет, что этот прибор вызывает боль посредством быстрого нагревания. Обычно Хоффер назначает своим волонтерам и электрошок, но мне везет, сегодня это оборудование не работает.

Она включает прибор на 30 секунд и просит меня оценить боль по десятибалльной шкале. Затем постепенно повышает температуру на полградуса зараз, добиваясь реакции примерно среднего уровня. Наконец я оцениваю интенсивность боли и неприятность ощущений на шестерку. Ногу колет и жжет – пузыря не будет, но игнорировать это нельзя. Это та самая температура, которую Хоффер использует в опыте.

Она надевает мне виртуальные очки, создающие трехмерные, высокого разрешения изображения, и шумоподавляющие стереонаушники. Я вдруг оказываюсь плывущей в снегу и восхищаюсь искрящимися стенами ледяного каньона. Хоффер объясняет мне, как пользоваться компьютерной мышью, чтобы двигаться и бросать снежки. Графика неплохая, но сверхреалистичная, особенно по стандартам современных видеоигр. Возникает чувство погружения, неведомое мне прежде. Все виды и звуки внешнего мира отрезаны, и, озираясь, я вижу, что виртуальная действительность продолжается сверху, снизу и позади меня. Пейзаж мультяшный, но я чувствую, что нахожусь внутри его.

Я провожу десять минут в компании снеговиков и пингвинов, а Хоффер за это время трижды изменяет температуру. Впоследствии она просит меня снова оценить ощущения. Балл немного снижается – с шести до пяти (но боль всякий раз напоминала острый пик вместо прежнего протяженного плато). Однако неприятность ощущения резко падает с шести до двух. Я оцениваю общее удовольствие, полученное от опыта, на восемь из десяти – получилось забавно, и я с удовольствием повторю.

Заведующий лабораторией анестезиолог Сэм Шарар говорит, что все дело во внимании. Способность мозга к осознанному вниманию – величина постоянная. Мы не можем, говорит он мне, ни повысить ее, ни понизить, но можем выбрать, на что это внимание направить. Если сосредоточиться на болевом ощущении, то переживание боли усилится. Но если подумать о чем-то другом – приятном, безопасном, далеком, то боль приглушается.