Дело о Сумерках богов - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Персиков cтр.№ 58

По рядам ученых прокатился недоумевающий шепот. Кто-то почти сразу вернулся к своим пробиркам, иные старательно записывали слова Родина в блокноты, но большинство – и это было самое ужасное – смотрели на оратора снисходительно, как на младенца, что пытается научить их завязывать шнурки. Но Георгий так разошелся, что не обращал внимания на неприветливую реакцию публики.

– Ну, уничтожите вы мир, но что потом? Потом вы и сами умрете, и вас всех, великих ученых, как каких-то куколок, подвесят вверх ногами на дерево! Но еще не поздно! Подводная лодка будет готова только через несколько месяцев. У вас еще есть время до того, как за ней приедут покупатели и наступит Рагнарок. Опомнитесь! Давайте выступать на стороне светлых богов, Белого бога – Христа. Давайте используем все ножи, мечи, топоры и ваше биологическое оружие против фанатиков-мучителей, во имя добра и света. Да, кто-то погибнет, но большинство спасутся. Если мы объединимся, Сигурду не выстоять. Мы уничтожим субмарину и вернемся домой к своим близким. – Тут Родин заметил, что почти никто его уже не слушает, и поспешил резюмировать, используя последний аргумент. – Все вы, гениальные умы, мыслите глубоко, а сейчас необходимо мыслить ясно. Чтобы мыслить ясно, нужно обладать здравым рассудком, а мыслить глубоко могут и законченные психи. Очнитесь же, оглянитесь по сторонам, возьмите себя в руки. Неужели вы хотите превратиться из самых сливок человечества в банальных убийц?!

Ученые молча ухмылялись. Вперед вышел лишь один старик, в котором Родин узнал известного специалиста по грибам – миколога Элиаса Фриса-младшего, сына шведского отца микологии. Фриса-младшего, вспомнил Родин по заголовкам газет, уже давно все считали без вести пропавшим, а он, оказывается, жив-здоров и в ус не дует. Старик жестом попросил у коллег тишины и усталым каркающим голосом произнес:

– Юноша, все мы знаем, чай, не вчера родились. Знаем и о том, что мир будет уничтожен, и о том, что нас повесят на дереве. Но все это такая ерунда по сравнению с теми фейерверками восторга от удивительных открытий, которые мы имеем возможность совершать лишь здесь, задействуя ресурсы Сигурда. Только здесь, на этом удаленном от цивилизации острове, мы не ограничены в средствах и времени, избавлены от назойливого контроля со стороны жадного начальства, не отвлекаемся на постылый быт и докучливую родню… – Старик говорил, а толпа кивала и одобрительно гудела. – Мы можем делать все, что нам требуется для свершения открытий: испытывать действия самых сильнодействующих ядов на людях, вживлять грибницы в открытые раны, проводить ампутацию конечностей, меняя их местами… Скажите, юноша, где еще такое возможно в современном мире? Вы нам тут вещаете о спасении вселенной, но не желаете понять, что самая важная вселенная для ученого – это его разум. А мир… Мир давно пора уничтожить, это же очевидно. Зарубите себе на носу: убийцей является тот, кто лишает смерти одного человека. Кто предает смерти миллионы – победитель, а тот, кто осмеливается убить все живое – бог! Мы сами себе боги. Сама наука сделала нас таковыми прежде, чем мы захотели быть людьми. А Христос… Что ж, пусть ваш Христос попробует нас остановить.

Последние слова старика утонули в исступленных аплодисментах. Родин в отчаянии всплеснул руками и застонал:

– Ну неужели же никто из вас меня не поддержит?!

Но ученые лишь посмеивались. Поддержала его только Поля. Да и как сказать поддержала – сделала робкий шажок вперед, потупив глазки. Как будто она и сама толком не определилась, встать ей на сторону Георгия или просто увести пылкого оратора, пока его не побили. Миколог хохотал:

– Ох, сударь! Вы бы свой пыл поумерили! Видели мы уже таких велеречивых человеколюбцев. В доме Красного Солнца мертвых, где наши коллеги изучают радиацию и взрывчатые вещества, был один строптивый британец, Джошуа Геккерлей. Он тоже мечтал трудиться во благо человечества и наотрез отказывался разрабатывать оружие. Сигурд не стал с ним церемониться, и гениальный англичанин познал такие пытки, каких не пожелаешь и врагу. Всю оставшуюся жизнь он обречен провести во тьме и боли, и никогда больше не суждено ему испытать восторга открытий…

Тут Фрис окончательно потерял интерес к беседе и вернулся к своим склянкам. Георгий растерянно огляделся и понял, что искать поддержки в этом вертепе бесполезно. Но что же делать? Дом заперт снаружи, а слюдяные окошки слишком малы для побега, к тому же велика вероятность быть замеченным. Но тут он увидел огромный камин, который не топили, – было довольно тепло. Родин схватил чей-то плащ, закутался с головы до ног и, шепотом попросив Полю не высовываться и ждать его возвращения, юркнул в дымоход.

Труба была широкой, камни большими, так что выбраться было довольно просто. Весь перепачканный сажей, что существенно облегчило конспирацию, он мелкими перебежками добежал до дома Красного Солнца. На дверях висел замок. Георгий решил обойти дом сзади и чуть не упал, наткнувшись на большой деревянный короб высотой в половину человеческого роста. Короб мучительно застонал. Присмотревшись, Родин заметил торчащую оттуда голову и сконфуженно извинился. Видимо, кто-то сидел орлом в небольшом ящике, справляя нужду.

– Простите, что побеспокоил, не подскажете ли, где мне найти мистера Джошуа Геккерлея?

– Мистера Джошуа Геккерлея больше нет, – отвечала голова мужским и очень печальным голосом. – Но вы можете поговорить с тем, что от него осталось…

Он качнул головой, ящик покачнулся, слишком маленький для нужника, размером с бочонок…

Родин ужаснулся – так вот о каких муках говорил старик Фрис! Проклятые фанатики сделали из молодого ученого хеймнар – отрубили руки и ноги, прижгли раны и засунули в ящик. Георгий был наслышан об этой изощренной пытке, но как врач считал, что хеймнары не выживают. По правде сказать, еще неизвестно, что хуже – умереть от шока и сепсиса или прожить остаток жизни, страдая от боли, утопая в собственных экскрементах и каждый день выслушивая насмешки. Правду говорят – есть вещи похуже, чем смерть…

– Мистер Геккерлей, – взял себя в руки Родин. – Похоже, мы с вами остались единственные на этом острове, кто еще способен мыслить здраво. Прошу вас, помогите мне остановить Сигурда и спасти как можно больше людей. Расскажите, что с вами произошло.

И Геккерлей, истосковавшийся по нормальному человеческому общению, поведал Георгию свою историю. Оказалось, что он, сын католического священника, приехал из Лондона. Будучи одним из пионеров изучения гексогена, Джошуа долго штудировал работы немецких химиков Ленце и Ганса Геннинга. Геннинг предполагал использовать это вещество для лечения заболевания мочевыводящих путей, но оказалось, что гексоген слишком ядовит, и фармацевты его отвергли.

– А я несколько лет исследовал гексоген и понял, что он не только ядовит, но и является сильнейшей взрывчаткой, по многим показателям превосходящей даже тротил! По скорости детонации он даст десять очков вперед всем остальным известным взрывчаткам, а определение его бризантной способности обычным методом оказалось невозможным, поскольку гексоген разбивал стандартный свинцовый столбик… В общем, я представил свой доклад на рассмотрение нашего военного министерства, но там мои труды сочли бесполезными. Они окрестили гексоген слишком «теоретическим» оружием, не годным для применения в реальных условиях, и я ушел ни с чем. Через некоторое время я был похищен Сигурдом и доставлен на этот остров. Сначала мне показалось, что здесь не так уж и плохо – вон сколько ученых работают и не знают горя, но так было до тех пор, пока я не постиг всю глубину их языческого помешательства. Все эти жертвоприношения, опыты на живых людях… Я, как истинный христианин, отказался разрабатывать оружие для Сигурда.