Шанхайский синдром - читать онлайн книгу. Автор: Цю Сяолун cтр.№ 25

– Неделю назад. Значит, это было уже после смерти Гуань, так?

– Да, но тогда я еще не знала, что она умерла.

– Товарищ Цзо, если мужчина действительно выходил из комнаты Гуань, это может быть очень важно. – Чэнь записал в блокнот несколько слов.

– Спасибо, товарищ старший инспектор! – Цзо была явно польщена. – Кое-какие справки я навела сама. Сначала я никак не связала незнакомца с Гуань. Просто подумала: как-то подозрительно, ведь время уже одиннадцать вечера. Поэтому на следующий день я спросила Юань, не к ней ли приходил незнакомец, и она ответила, что в тот вечер гостей у нее не было.

– Но в том конце коридора есть общий туалет, – заметил Чэнь. – Не мог ли он выходить оттуда?

– Вряд ли. – Цзо покачала головой. – Тот, к кому он приходил, должен был проводить его в туалет, иначе он не нашел бы дорогу.

– Да, наверное. Как выглядел тот мужчина?

– Высокий, одет прилично. Но свет такой тусклый, что я не разглядела его отчетливо.

– Сколько ему было лет?

– Я бы сказала, лет тридцать шесть – тридцать восемь. Может, и сорок. Трудно сказать.

– Что-нибудь еще запомнили из его внешности?

– Одет прилично; впрочем, я, кажется, уже говорила об этом.

– Значит, вы считаете, что он мог выйти из комнаты Гуань?

– Да… Но я не уверена.

– Спасибо, товарищ Цзо. Мы все проверим. – Чэнь встал. – Если вспомните что-то еще, позвоните мне.

– Обязательно, товарищ старший инспектор, – кивнула хозяйка. – И дайте нам знать, когда раскроете дело.

– Дадим. До свидания.

Спускаясь по лестнице, Чэнь пожимал плечами. Он успел воспользоваться общим туалетом – а дорогу туда нашел вполне самостоятельно.

На автобусной остановке «Улица Чжэцзянлу» пришлось простоять довольно долго. В ожидании Чэнь пытался разложить по полочкам то, что узнал за день. Улов невелик. До сих пор у него нет ни одной мало-мальски серьезной зацепки. Если можно считать зацепками неожиданно нарядные вещи в шкафу Гуань и фривольные фотоснимки. Но… в конце концов, и это не удивительно. Симпатичной молодой женщине, пусть даже и Всекитайской отличнице труда, не чуждо женское тщеславие – по крайней мере, в личной жизни.

Гораздо меньше удивило его то, что соседи не слишком жаловали Гуань. В наши дни передовики производства уже не окружены всенародной любовью. Что поделаешь, времена изменились. Особенно трудно наладить отношения с соседями в рабочем общежитии. Может, Гуань просто надоедало за день быть образцом во всем? Ее жизнь нельзя было назвать обычной. Просто она не вписывалась в здешний круг – и ей было все равно.

Пока ясно было только одно: в ночь десятого мая Гуань Хунъин вышла из общежития около одиннадцати вечера. В руке она несла тяжелый чемодан; она явно куда-то направлялась.

Не подтвердилось их предположение о том, что у Гуань был мужчина. В здании общежития невозможно уединиться и тайно принимать любовника. Если бы она принимала у себя в комнате гостя, соседи обязательно узнали бы об этом, а через пять минут новость, как пожар, облетела бы все здание.

Кроме того, не всякий мужчина согласится на любовное свидание в такой убогой обстановке. А уж для того, чтобы заниматься любовью на голых досках, нужно обладать поистине стоическим терпением.

Автобуса все не было. Наверное, в это время дня в движении большие интервалы. Чэнь перешел дорогу и зашел в ресторанчик на углу. Несмотря на невзрачный вид, посетителей в ресторане было много – как внутри, в зале, так и на улице. Из-за столика на тротуаре как раз поднимался толстяк в коричневой вельветовой куртке. Старший инспектор Чэнь занял его место и заказал порцию пампушек. Отсюда ему была отлично видна автобусная остановка; в то же время он мог наблюдать и за переулком, в котором находилось общежитие. Ждать ему пришлось всего несколько минут. Пампушки оказались вкусными, но горячими. Чэнь положил палочки и принялся дуть, чтобы скорее остыли. Тут из-за угла вывернул автобус. Он побежал через дорогу и запрыгнул в автобус с пампушкой в руке. Только тут он сообразил, что можно было расспросить владельцев ресторанчика. Может, Гуань время от времени там обедала или ужинала.

– Уберите от меня свои жирные пальцы, – возмущенно потребовала женщина, стоявшая рядом со старшим инспектором.

– Бывают же бессовестные люди, – поддержала ее другая пассажирка. – А еще форму надел!

– Извините, – сказал Чэнь. В последние годы форма полицейского уже не вызывала такого почтения, как раньше. Но раздувать ссору не было смысла. Он и сам понимал: входить в переполненный автобус с масляной пампушкой в руке – дурацкая затея.

На следующей остановке он сошел. Он не прочь был немного пройтись. По крайней мере, не придется выслушивать оскорбительные реплики других пассажиров. Сейчас простые люди не упускают возможности лягнуть представителя власти.

Вот и к Гуань, Всекитайской отличнице труда, относились не слишком-то любезно, подумал Чэнь, вспоминая, как отзывались о ней соседки.

В этом стихотворении Лу Ю ссылается на целиком вымышленный роман между генералом Цаем и Чжао Унян из последней династии Хань. Деревенские слушатели, должно быть, с большим интересом слушали историю, не обращая внимания на то, подлинная она или нет.

«Нет, – подумал старший инспектор Чэнь, – отзывы соседей мне не помогут».

Была среда. Прошло пять дней с тех пор, как образовали особую следственную бригаду. Однако пока их действия не увенчались успехом. Приходя на работу, старший инспектор Чэнь здоровался с коллегами; в ответ на расспросы о ходе следствия он отделывался общими фразами. Больше сказать пока было нечего. Дело Гуань тяжелым бременем давило на него.

По настоянию комиссара Чжана Чэнь углубился в исследование ближайшего окружения Гуань. Для этого пришлось взять в помощь участковых и членов добровольного общества охраны порядка. Они раздобыли тонны сведений о возможных подозреваемых – правда, при условии, что дело политическое. От чтения многочисленных записок у Чэня слезились глаза; он с трудом улавливал связь между бывшими контрреволюционерами, которых выявили добровольные помощники, – по их словам, те люди «питали глубокую ненависть к социализму». Чэнь добросовестно выполнял рутинную работу по проверке сведений, хотя в глубине души считал, что они идут по ложному пути.

Комиссар Чжан явил пример закоснелого мышления, упорно предлагая на роль главного подозреваемого дальнего родственника Гуань, питавшего к ней застарелую личную неприязнь. Дело в том, что во время культурной революции Гуань отреклась от него, как от представителя «черного класса». Родственника, обвиненного в ревизионизме и осужденного, впоследствии реабилитировали; он заявил, что никогда не простит Гуань. Сейчас старик посвящал все свое время написанию книги о годах, вычеркнутых из жизни. Оказалось, он даже не знал о смерти Гуань. Старший инспектор Чэнь убрал его фамилию из списков подозреваемых.