Черная часовня - читать онлайн книгу. Автор: Кэрол Нелсон Дуглас cтр.№ 33

И что мне оставалось делать, когда мой устоявшийся домашний мирок оказался в опасности из-за вездесущего мистера Шерлока Холмса? (Чьими дедуктивными способностями, я признаю, Ирен по-своему восхищается.)

Вот мы и подошли к самой темной из моих тайн, подобно тяжелому камню лежащей на дне колодца непрошенных знаний, полученных к тому же неправедным путем ухищрений и уловок.

Все дело в том, что, преследуемая королем Богемии, Ирен стала объектом внимания еще одного англичанина, друга и компаньона упомянутого детектива, некоего доктора по фамилии Уотсон, который, как я впоследствии узнала, страдает тягой к литературному творчеству.

С этим открытием и связана тайна, причиняющая мне невыразимое беспокойство. Тем не менее леденящие кровь слова, прочитанные мной несколько месяцев назад, не позволяют мне просто изгнать из головы мысли, тревожащие меня с тех самых пор, как я пролистала личные записки доктора Уотсона и узнала страшную правду – или то, что он считал правдой.

Мною двигали самые благородные побуждения… настолько благородные, насколько возможно при проникновении в кабинет доктора посредством обмана и притворства. Я пошла на это с намерением спасти его жизнь, но в конечном итоге сама чуть не потеряла рассудок.

На рабочем столе доктора Уотсона я наткнулась на рукопись, судя по всему предназначенную для публикации, в которой он описывал события в Богемии с точки зрения Шерлока Холмса. (Мое собственное и весьма точное повествование об этом деле подробно изложено в моем дневнике и, пока я жива, ни за что не увидит свет.)

Но этот Уотсон, этот так называемый доктор, у которого, очевидно, слишком много свободного времени, выложил на бумагу свою запутанную версию произошедшего и намеревался опубликовать ее. Воистину нет человека настойчивее, чем тот, кто, имея талант к одному делу, старается самоутвердиться совсем в ином.

Во всяком случае, у этого недалекого докторишки хватило ума заявить, что Ирен погибла, хотя в ходе ее внезапных встреч с детективом Холмсом уже после событий в Богемии любой, даже не наделенный проницательностью человек понял бы, что Ирен не может быть мертва. (Впрочем, конечно, я рада, что и Холмсу хватило ума держать доктора в неведении и не ставить его в известность об удивительной живучести моей подруги.)

Однако встревожила меня совсем не тайная рукопись доктора, излагающая его близорукий взгляд на известные нам события, но его, несомненно, правдивый взгляд на иные материи. Те слова навсегда впечатались в мое сознание: «Для Шерлока Холмса она всегда оставалась „Этой Женщиной“. В его глазах она затмевала всех представительниц своего пола» ^[48].

Как друг и компаньонка Ирен я не могу отрицать, что она на самом деле выдающаяся женщина… но я содрогаюсь при одной мысли о том, что этот гадкий человек, по недвусмысленному свидетельству доктора пристрастившийся к опиуму, осмелился сосредоточить свое внимание и восхищение на моей подруге, жене другого мужчины! Более того, этот невозможный господин в переодетом виде присутствовал на венчании Ирен, вроде как в целях расследования! Неужели он совершенно лишен чувства стыда?

Доктор назвал «чувством, близким к любви», то, что это чудовище Холмс испытывал к Ирен, подчеркнув, что «все чувства, и особенно любовь были ненавистны его холодному, точному, но удивительно уравновешенному уму». Меня совсем не удивило, что детектив всегда отзывался о нежных чувствах с презрением и насмешкой. Впоследствии мне довелось поближе познакомиться с господином Шерлоком Холмсом, и я убедилась в том, что он и вправду очень высокого мнения о себе и о «логическом механизме», который с гордостью называет своим разумом.

Но мне понравились заключительные слова мистера Уотсона: «Холмс вечно подшучивал над женским умом, но за последнее время я уже не слышу его издевательств. И когда он говорит об Ирен Адлер или вспоминает ее фотографию, то всегда произносит как почетный титул: „Эта Женщина“».

Превосходно, коли Ирен сумела преподать ему урок! Все, что от него теперь требуется, это держаться от нас подальше и всячески препятствовать попыткам доктора опубликовать свою рукопись. И тогда мы все сможем жить тихо и мирно, наслаждаясь заслуженной безвестностью.

Я, например, очень надеюсь, что все неприятные «загадки» – именно так и примадонна, и мистер Холмс называют таинственные происшествия, которыми, на мой взгляд, должна заниматься полиция, а не они, – остались в прошлом. В таком случае я даже соглашусь жить во Франции.

Однако, несмотря на все оговорки, доктор Уотсон с уверенностью утверждает: «И все же для него существовала одна женщина, и этой женщиной была покойная Ирен Адлер, особа весьма и весьма сомнительной репутации».

Да как смеет он возводить напраслину на мою подругу, когда она даже не мертва! Этот глупец понятия не имеет, что Ирен, и я, и Годфри, и даже Квентин Стенхоуп, дядя моих бывших воспитанниц, перевернули небо и землю, чтобы спасти его нелепую жизнь! С успехом, к сожалению! Видимо, наши усилия не пропали даром лишь затем, чтобы докторишка смог написать свою бессмысленную рукопись. И чтобы мой… чтобы дорогой Квентин был вынужден вступить в смертельную схватку с искусным шпионом и охотником по имени Себастьян Моран.

Но я не позволю себе поддаться эмоциям. Я даже не рассказала друзьям о неопубликованной (да останется она таковой во веки веков!) рукописи доктора, которая все равно не представляет интереса ни для издателей, ни для читателей.

Что сказал бы или сделал Годфри, узнай он, что другой мужчина испытывает столь неуместные чувства к его жене?

Спору нет, по-своему лестно, что величайший детектив нашего времени считает Ирен самой восхитительной женщиной в мире. Но как подобное восхищение повлияет на и без того высокую самооценку моей подруги, которую я, ежедневно и неустанно, стараюсь спустить на грешную землю?

Успокаивает меня лишь то, что доктор Джон Х. Уотсон, несмотря на все доверие, которое испытывает к нему его друг-сыщик, очевидно, не знает всех деталей истории. Судя по всему, у мистера Холмса есть тайны, которыми он не может поделиться даже со своим компаньоном; как доктор сам признается в своих записках, этот господин – не самое болтливое существо на свете.

И все же меня беспокоит, что я оказалась единственной хранительницей секрета, который Шерлок Холмс предпочитает держать при себе, подобно тому как другой, менее ярый приверженец строгой логики хранил бы бутон розы, выпавший из букета любимой дамы.

Ведь, по словам доктора Уотсона, мистер Холмс отказался принять от короля Богемии перстень с изумрудом, попросив в качестве единственной награды за свои труды фотографию Ирен, оставленную ею для Вилли… Вот что смущает меня больше всего.

О, если бы только я могла поделиться своими опасениями с Годфри! Ведь он заслуживает моей исключительной преданности. Возможно, потому, что нам приходилось работать вместе, Годфри всегда стоял на страже моих интересов и даже принимал мою сторону, когда Ирен вела себя уж слишком… «иренисто».