Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Патрик Квентин, Энтони Баучер, Джонатан Стагге cтр.№ 161

– Все заняли свои места!

– В середине последней сцены все, как улитки, тащатся. Чтобы к завтрашнему дню ускорились!

– Смотри сюда!

– Будь наготове, когда Эльвире надо переодеться, стой рядом!

– Мисс Дэвис, если вы пришли сюда суфлером работать, так ради бога, суфлируйте!

– Живее, живее!

– Все заняли свои места!

– Стоп!

– Все нормально?

– Еще раз!

Короче говоря, обычная генеральная репетиция, не отличимая, в общем, от любой иной. То есть не отличимая до времени – до одиннадцати тридцати.

Прогон второго акта закончился около одиннадцати, что было совсем недурно. Бывало, и не раз, репетиционный кошмар продолжался до трех-четырех утра. Актеры все еще пребывали в форме, но Дрексель объявил пятнадцатиминутный перерыв перед началом третьего действия – короткого, но в высшей степени насыщенного.

Зажегся свет, и Мартин, стоя рядом со столом для реквизита третьего акта, вгляделся в аудиторию. По-видимому, Мона, Алекс и Синтия пришли вместе. По крайней мере сидели все трое рядом и о чем-то оживленно разговаривали. Судя по всему, немногочисленная публика была захвачена пьесой, которая, при всей своей огромной и неубывающей популярности в Испании и Латинской Америке, англоязычной аудитории оставалась доныне практически неизвестна.

Кое-кто во время этого импровизированного антракта потянулся ближе к сцене. Мартин заметил доктора Грисуолда с кафедры испанистики, а вместе с ним, что его немало удивило, чету Лешиных. Кажется, впервые на его памяти они были вполне довольны обществом друг друга.

Доктор Грисуолд, больше, чем обычно, похожий сейчас на Дон Кихота, только в современной одежде, всматривался в сгрудившихся на сцене участников спектакля и наконец поймал взгляд Мартина.

– Мне нравится, – сказал он, проскользнув между двумя севильскими кавалерами и при этом едва не споткнувшись об их неловко болтающиеся на поясе мечи. – О самой пьесе, как вы, возможно, помните по нашим семинарским занятиями, я не особенно высокого мнения, но ваш перевод хорош.

– Спасибо, – поблагодарил Мартин. – От вас это особенно приятно слышать. И даже если это не Большая Литература, о которой говорят на семинарах, спектакль представляется мне удачей.

Доктор Грисуолд понимающе улыбнулся.

– Согласен с вами, мистер Лэм, – подхватил доктор Лешин, – все это очень интересно. Я почти ничего не знаю об испанском театре, но эта штука меня захватила.

– А вы что скажете, миссис Лешина?

– Главным образом, что меня приятно удивила игра мистера Леннокса.

Мартин удержался от нескольких замечаний разом.

– Меня тоже, – согласился доктор Грисуолд. – Правда, мой театральный опыт в качестве преподавателя сводится к тому, чтобы держать себя руках во время кафедральных собраний.

К группе, собравшейся у стола с реквизитом, присоединились Синтия, Алекс и Мона. Синтия была явно возбуждена, и даже Алекс не оставался равнодушным.

– Просто слов не нахожу, Мартин! – выдохнула Синтия. – А Пол – это что-то невероятное. Согласны, миссис Лешина? – добавила она с явным вызовом.

– Да, мистер Леннокс по-настоящему удивил меня, – откликнулась жена профессора.

– А меня удивляете вы, миссис Лешина, – несколько слащаво сказала Синтия.

Мартину стало не по себе. Его знакомые передвинулись немного в сторону, уступая место другим зрителям, тоже рвущимся на сцену, и ему почудилось, что движение это происходит вокруг одной оси – прямого противостояния двух этих женщин. Хорошо, подумал он, что Пол пошел отдохнуть в гримерку.

Напряжение разрядил доктор Грисуолд.

– Я давно говорю Мартину, – повернулся он к доктору Лешину, – пора ему попробовать перевести Лопе де Вегу. Fuenteovejuna ^[58] самым печальным образом пребывает в забвении, хотя социологический интерес этой пьесы…

Послышался звон бьющегося стекла. Мартин обернулся и увидел, что один из стоявших на столе двух бокалов упал на пол.

– Вот черт! – воскликнул он. – Кто это у нас тут такой ловкий?

– Мистер Лэм!.. – Миссис Лешина приподняло брови и укоризненно посмотрела на него.

– Извините. В такой суматохе и впрямь на людей бросаться начинаешь. Ладно, неважно. В этой сцене нужен только один стакан, так что хватит и оставшегося. Другой только для виду. Но на репетиции такие мелочи чертовски раздражают.

– Все заняли свои места! Начинаем третий акт.

Повинуясь команде невидимого кукловода, зрители потянулись в аудиторию. Мона, которая за все это время так и не произнесла ни слова, немного задержалась.

– Ты приносишь удачу. – Мартин слегка коснулся ее ладони.

– Я рада. – Она спустилась со сцены.

Мартин остановился взглядом на разлетевшихся по полу осколках и красноватой лужице воды, которую публика должна была принять за шерри. Услышав какой-то треск за спиной, он повернулся, но у стола никого не было. Или все же был кто-то? На некое неуловимое мгновенье этот случайный эпизод почему-то сильно задел Мартина – возможно, просто потому, что отвлек от главных забот этого вечера.

Но волноваться нужды не было. Слова Мартина вполне соответствовали действительности. Уцелевшего бокала оказалось и впрямь вполне достаточно.

Первая короткая сцена третьего акта, в которой Мартин в роли Дона Феликса выслушивает признание своей сестры Эльвиры и дает клятву отомстить ее обидчику, прошла на высокой драматической ноте. Публика забыла, что это репетиция, и перестала сдерживаться; все наслаждались Театром в самом высоком смысле этого понятия и замерли в предчувствии приближающейся смерти, тень которой витала над сценой.

Когда свет начал гаснуть и Мартин ушел со сцены, последовали дружные аплодисменты. Стоявший за кулисой Пол схватил его за руку.

– Здорово, Мартин!

– Сам удивляюсь, – признался тот. – Если бы только додержаться до сцены с удушением…

– Знаешь, я никогда в жизни так не переживал, как нынче вечером. Если это и есть театр, пусть и любительский, то к черту преподавание истории.

Сцена вновь начала освещаться – акт третий, сцена вторая, место действия – комната в родовом доме Дон Жуана. Актер, играющий комедийную роль его слуги, уже успел вызвать веселый смех при своем появлении.

– Ну что ж, – сказал Пол, – пора. Он крепко пожал Мартину руку и зашагал в сторону сцены. Мартин восхищенно посмотрел ему вслед. О резонах Эшвина он и думать забыл.

Диалог Дон Жуана и слуги. Не без сальностей, но и он вызвал смех. Помощник режиссера громко постучал по деревянной доске, и слуга покинул сцену. Монолог Дон Жуана – драматический момент, вызвавший едва ли не импульсивные аплодисменты. Возвращается слуга, с ним Дон Феликс. Слуга вновь удаляется. Начинается ключевая сцена всей пьесы.