Двенадцать цезарей - читать онлайн книгу. Автор: Мэтью Деннисон cтр.№ 4

В начале карьеры симпатия Цезаря к популярам неожиданно поставила его в положение обороняющегося. «Покой, сочетающийся с достоинством» не был интересен высокому, худощавому молодому человеку, уже вынашивавшему честолюбивые планы (хотя определенно он поддержал бы его в последние месяцы перед убийством, чтобы сохранить установленный им самим порядок). Как и многие в Риме, он оказался в оппозиции к Сулле, который в 82 г. до н. э. захватил контроль над городом с помощью военной силы, чтобы не допустить господства одной политической силы — популяров Мария. Сулла возродил роль диктатора, которую позже присвоит Цезарь. Тем самым Сулла предоставил себе временную привилегию верховной власти, что позволило поставить вне закона всех, кого он считал врагами государства. Этот процесс известен как проскрипция, он заключался в том, что внесенный в особый список человек лишался имущества, гражданства, правовой защиты и в конце концов — жизни. В восемнадцать лет, обладая одним жреческим саном и не имея богатства, высокородный, но малоизвестный Цезарь имел мало шансов попасть в проскрипционные списки. Сулла лишь приказал ему развестись с женой (дочерью Цинны) и сдать ее приданое в истощенную государственную казну. Неизменно безденежный Цезарь внес деньги, но отказ развестись с Корнелией не оставил ему другой возможности, кроме как бежать. Он спасся от агентов диктатора, только когда его мать Аврелия использовала свое влияние на весталок и некоторых видных родственников и получила неохотное и пророческое прощение Суллы: «Имей в виду, что человек, которого ты так стремишься спасти, однажды нанесет смертельный удар делу аристократии». Диктатор совершенно справедливо увидел в Цезаре «много Мариев». Как и его скончавшийся дядя, Цезарь навечно сохранит симпатии к популярам и недоверие к оптиматам. Он рано научился использовать поддержку римского плебса для достижения собственных целей. Сторонившийся сотрудничества с сенатом (и часто лишенный возможности это делать), он нередко прибегал к эффектным публичным зрелищам, доставлявшим удовольствие толпе, и недозволенным закулисным политическим маневрам.

До того времени за успехами быстро следовали скандалы. Эта комбинация повторяется на всем протяжении «Жизни двенадцати цезарей» Светония: попеременно сменяющиеся добро и зло, сдобренные непристойными подробностями, сплетнями и суевериями, то очеловечивают, то демонизируют портреты римских властителей. В случае с Цезарем во время первой заморской военной кампании его ждали как успех, так и скандал. В провинции Азия девятнадцатилетний Цезарь принял участие в осаде Митилены вместе с губернатором Марком Минуцием Фермом. Там он проявил такую выдающуюся храбрость (хотя источники не разглашают подробности), что заслужил гражданскую корону — высшую награду Рима за отвагу и сохранение жизней солдат.

Не исключено, что дубовый венок, которым отмечалась эта награда, вскружил ему голову. Во время последующей поездки в Вифинию с дипломатической миссией — убедить царя Никомеда IV послать флот в Азию на помощь Ферму — Цезарь потерял всякую осторожность. Он предался удовольствиям вместе со стареющим восточным монархом. Это происшествие, пусть даже короткое, тем не менее преследовало его на протяжении всей жизни. Тот факт, что молодой герой войны позволил овладеть собой старому гомосексуалисту в царском сане, будет тешить его врагов в течение следующих четырех десятилетий (по одной из версий, Цезарь, облаченный в пурпурные одежды, соблазнительно возлежал на золотой софе — этот образ более подходил его будущей любовнице Клеопатре). Враги воспользовались неприемлемым для римлян аспектом подобного инцидента. Они рисовали римскую мощь в плену у Востока, утратившего ценностные ориентиры: вассальный царь доминирует над представителем Рима, дряхлый развратник — над безусым юнцом. Это был намек на то, что Цезарь был подвержен влиянию, недопустимому для Рима. Не обращая внимания на слухи или не подозревающий о них, Цезарь задержался при дворе Никомеда. Позднее он усугубил положение тем, что вернулся в Вифинию по неназванному делу, которое римские сплетники осмеяли с неприкрытым скептицизмом.

Светоний описывал Цезаря как «соблазнившего многих знатных женщин». Он был любовником правительниц и жен царей, в том числе Эноны Мавретанской и Клеопатры. На родине он не останавливался перед «разнузданными и сумасбродными» интрижками с женами своих политических союзников. Сервилии — матери своего убийцы, Брута, — он подарил жемчужину ценой в шесть миллионов сестерциев, так как любил ее больше всех. В 81 г. до н. э. в Вифинии его капитуляция перед Никомедом была единственным случаем сексуальной пассивности и гомосексуализма. Враги Цезаря с радостью ухватились за это. Обыкновение наставлять рога делало его легкой добычей для нападок. Их ядовитая насмешка содержала горький привкус, отсутствовавший в грубых непристойностях солдат Цезаря, для которых старый педераст Никомед был всего лишь предметом шуток. Светоний утверждает, что ходившая в войсках песенка вошла в поговорку: «Галлов Цезарь покоряет, Никомед же — Цезаря». В конечном счете ущерб был ограниченным (если не считать униженной гордости сладострастного ловеласа). Нерон, последний из рода Юлиев, заплатит гораздо дороже за то, что будет играть роль женщины и разрушит ожидания римлян о мужском и женском начале, активном и пассивном, доминантном и подчиняющемся поведении.

В Риме Сулла оставил свой пост диктатора. (Впоследствии этот шаг заслужит презрительное высказывание Цезаря, и это само по себе говорит, какое значение этот молодой человек придавал власти.) Бывший диктатор продолжил жизнь как частное лицо и вскоре умер. Сулла объявил войну своим согражданам — римлянам — и был вознагражден за это единовластием. Тем временем Цезарь вынужден был, как и многие другие, удалиться в изгнание. Деяния Суллы, несомненно, впечатлили его, несмотря на личную враждебность к диктатору. Вернувшись в Рим в 78 г. до н. э., Цезарь не принял приглашения нового лидера популяров, Марка Эмилия Лепида, присоединиться к борьбе против оптиматов, и это служит доказательством, что его честолюбие было в некоторой степени уравновешено политической проницательностью. Вместо политики он занялся тем, что привлек к суду бывшего губернатора Македонии, известного сторонника Суллы, Гнея Корнелия Долабеллу, за нарушения в прежней работе. Хотя Цезарь проиграл это дело, он завоевал себе друзей и репутацию. И нажил врагов среди сильных мира сего. Сбежав на сей раз добровольно, он отправился на остров Родос и начал брать уроки риторики у ведущего учителя ораторского искусства Аполлония Молона, но остановился на полпути. Причиной была не политика, а деньги. Цезаря взяли в плен пираты. За свою жертву они запросили большой выкуп — двадцать талантов серебра. Цезарь сам более чем вдвое увеличил эту сумму до неслыханных пятидесяти талантов.

В общей сложности он находился в плену тридцать восемь дней. По версии Плутарха, это ни в коей мере не лишило его спокойствия. Цезарь обращался с пиратами, которых открыто называл варварами, как с товарищами по плаванию и телохранителями, читая им речи и написанные здесь же стихи, которыми разбавлял скуку. Выкуп в пятьдесят талантов был, вероятно, предоставлен городом Милет, куда Цезарь поспешил, как только его освободили. В Милете он снарядил небольшой флот и с ним вернулся к пиратскому кораблю, и таким образом бывший пленник превратился в поработителя. Он отвез пиратов в Пергам, где потребовал от губернатора провинции Азия казнить их. Поскольку тот откладывал наказание, Цезарь сам организовал их распятие на кресте. Это было не больше чем выполнением обещания, которое он дал пиратам, когда его захватили в плен. Их ошибкой было то, что они «[приписывали] его смелость проявлению бесхитростности и юношеской шутливости». ^[19] Светоний приводит тот же эпизод для иллюстрации «природной мягкости» Цезаря: «Пиратам, у которых был в плену, он поклялся, что они у него умрут на кресте, но когда он их захватил, то приказал сперва перерезать им горло и лишь потом распять». Это была своего рода разновидность принципа «Veni, vidi, vici» — «Пришел, увидел, победил». Цезарь хладнокровно осуществил свои угрозы. Справедливость (какой он ее видел), как и положено, была восстановлена, даже если при этом — в скором процессе возмездия — были допущены бесчисленные нарушения закона: человек, не занимающий никакого официального положения, требует от провинциального городка заплатить за себя выкуп, а затем обходит юридические процедуры, обычно налагаемые губернатором. В течение следующих четырех десятилетий Цезарь будет проводить именно такой курс. Этому способствовали его смелость, кураж, энергия, завышенное чувство собственного достоинства и нетерпение к подробностям, мешающим политическому процессу. В ответ он ожидал подчинения и общего признания такого своего качества, как дигнитас.