Двенадцать цезарей - читать онлайн книгу. Автор: Мэтью Деннисон cтр.№ 34

При дворе шло состязание. Соперниками в нем были вольноотпущенники императора. Приз для победителя — невеста для Клавдия и беспрепятственное влияние на него. У каждого из троих соревнующихся, Нарцисса, Каллиста и Палланта, есть своя кандидатура для дряхлеющей руки принцепса. Нарцисс поддерживал бывшую жену Клавдия — Элию Петину, Каллист благоволил к бывшей жене Гая — Лоллии Паулине. Но возобладало мнение Палланта. Женщина, ставшая четвертой женой императора после изменения законов о кровосмешении, была его племянница, Агриппина Младшая, возрастом тридцати с лишним лет, — младшая дочь брата Клавдия, Германика (героя и мученика), и Агриппины Старшей (героини и мученицы) и правнучка Августа. Приданое включало происхождение, на котором глубокие следы оставила семейная междоусобица, и ее сына Домиция Агенобарба. Солдаты преторианской гвардии тактично оставили без внимания предложение Клавдия убить его, если он решит снова жениться, которое он сделал после смерти Мессалины. Возможно, их покорило юлианское наследие Агриппины и безупречная репутация, несравнимая с позорным бесчестьем бывшей императрицы. Свою роль в победе Агриппины сыграл флирт: Светоний пишет, что она обольстила Клавдия своими хитростями (поцелуями и родственными ласками), и это ставит под сомнение роль Палланта и, в более широком смысле, правдивость литературных источников относительно состязания вольноотпущенников.

Но, по слухам, власть для Агриппины означала то же самое, что для Мессалины секс. От борьбы ее не отвлекала склонность к телесным утехам: высокомерие и непоколебимая решимость добиться своего вели ее к своей цели. Она добилась изгнания соперницы, Лоллии Паулины, и ее последующего самоубийства, отправила в изгнание некую Кальпурнию, чья красота на время вскружила голову Клавдию. Она также наградила Палланта, став его любовницей. Тот расплатился тем, что предложил Клавдию усыновить Домиция Агенобарба. В 50 году император так и сделал, заслужив благодарность от сената за свой неблагоразумный выбор. Усыновленный Домиций сменил имя на Нерон Клавдий Друз Германик Цезарь.

Агриппина стала первой женой действующего императора, получившей титул «Августа», ее общественное положение изменилось соответствующим образом. Нерон досрочно получил мужскую тогу, титул «глава юношества» и в 53 году женился на дочери Клавдия, Октавии. Для Британника, умного мальчика, который, в отличие от своего отца, понимал, куда дует ветер, перспектива выглядела безрадостной. У него отняли даже рабов. Окончательным унижением было то, что его насиловал «брат» Нерон. Неясно, каким видел Клавдий место своего родного сына в замысле Агриппины: Нерона он усыновил прежде всего как опекуна Британника, но это было фикцией. После долгих лет, проведенных за пределами власти, Агриппина методично и неуклонно преследовала личные цели, «как если бы бразды правления находились в мужской руке», говоря словами Тацита. Как и Мессалина до нее, она использовала страх Клавдия перед заговорами как средство устранения соперников. Но, в отличие от предшественницы, она никогда не теряла голову. В критический момент она действовала с безжалостной решительностью.

«Неосторожные слова стоят жизней», — предостерегали одно время плакаты. Клавдий слишком поздно понял, что это правда. Он быстро старел. Появились признаки ослабления способностей, и этим тотчас воспользовалась новая жена, чтобы укрепить свои позиции и расширить сферу влияния. По словам Светония, Клавдий заявил своим вольноотпущенникам, что «…волею судьбы и его все жены были безнравственны, но не были безнаказанны». Затем он публично снова дал понять, что предпочитает Британника Нерону. Такое проявление неблагоразумия было опасным. Агриппина была готова противостоять как собственному наказанию, так и лишению Нерона надежд на пурпурную тогу. Она действовала быстро, со смертельно опасной решимостью. Она отравила Клавдия изысканным грибным блюдом с помощью осужденной за отравления женщиной по имени Локуста, евнуха Галота и бессовестного врача Ксенофонта. Локуста отравила грибы, которые Галот подал к столу императора. Поначалу Клавдия спасла диарея — или его обычное пьяное состояние. Поскольку отрава была выведена из организма, Ксенофонт ввел вторую дозу в горшок с жидкой кашей или смазал им кончик пера, который вставил в рот спящего принцепса. Этот яд был тщательно изготовлен — не слишком быстродействующий, но и не слишком медленный. И во второй раз он сработал.

Но потомков не удалось обмануть. Убийство Клавдия накануне совершеннолетия Британника превратило Агриппину в воплощение коварной мачехи. Со временем это злодейство сравнивали только с преступлениями ее сына, в чьих интересах она действовала. Она дорого заплатит за цареубийство.

«Никто и никогда не использовал во благо власть, добытую преступлением», — комментировал Тацит в другом контексте. ^[134] В случае Нерона это оказалось правдой. К этому времени Агриппина совершила хет-трик: сестра, жена и мать людей, которые правили миром. Тем самым она раскрыла еще один секрет принципата — личность принцепса можно использовать для реализации планов и амбиций сторонних лиц. Это было опасное развитие событий, особенно в глазах римлян, если этим лицом была женщина. Обычные читатели не сомневаются, что Клавдия убила Агриппина, поскольку исторические источники почти единодушно сходятся на этой версии. Эта история приправлена женоненавистничеством, замешенной на сексе, политике, страхами перед миром, который может перевернуться с ног на голову, сенсационностью нарушения естественного хода вещей. Это история императора, превратившегося в проводник чужих идей. Как мы увидим, она была соответствующей прелюдией к правлению преемника Клавдия.

Нерон путешествовал вдалеке от Рима, его вьючные мулы были подкованы серебром. Путь лежал в Грецию и обратно, хотя, выражаясь метафорически, дорога домой не задалась. Эллинофилия не входила в число достоинств цезарского Рима. Этот странствующий рифмоплет испытывал «желание бессмертия и вечной славы», — как сказал Светоний. Он пел, участвовал в скачках, обманом и развратом добывая путь к бесчестью, — все это на виду у публики. При закрытых дверях он буянил и убивал. Его дурная слава жива до сих пор. Греки осыпали Нерона наградами. «Они одни, — говорил он, — стоят моих усилий». Только греки имели вкус к музыке. Но греческие «вкусы» в толковании Нерона включали нечто большее, чем пение или игру на кифаре. Одной из его «жен» был молодой мальчик по имени Спор. Нерон велел его кастрировать, чтобы он всю жизнь провел в этой роли. (Спор действительно был предан ему до конца, и это редкий пример верности в этой истории.) Он также женился на вольноотпущеннике Дорифоре, но в этом случае роль «жены» играл сам Нерон, «крича и вопя, как насилуемая девушка», когда Дорифор исполнял супружеские обязанности. Нерон нарушил даже изначальные отношения сына и матери: когда их несли в одних носилках, преступную пару выдавали следы на его одежде. (Может быть, поэтому этот расточительный император, ловивший рыбу золотой сетью, никогда не надевал одну и ту же одежду дважды.) Правление Нерона характеризуется театральными излишествами — благодаря Монтеверди и Генделю его бесчестные условия и страшная обстановка отображены сегодня на оперной сцене. После смерти императора его память была предана забвению постановлением сената, а историография Нерона открывает широкий простор для собирателей скандальных слухов. Невзирая на извращения, кровосмешение и убийства, для дилетантов он отвратителен своей реакцией на крупнейший пожар Рима: в то время как в 64 году в горевшем городе гибли люди, император занимался тем, что сочинял музыку.