Страх - читать онлайн книгу. Автор: Франк Тилье cтр.№ 120

Вдруг Шарко застыл. Ведь Люси уже говорила ему об аргентинском офтальмологе, который был замешан в трафике человеческих органов в Албании. И звали его Клаудио Кальдерон!

– Но как она была связана с Колонией? – продолжил Гомес. – Я незаметно навел о ней справки. Оказалось, что она специализировалась на офтальмологии, на лечении глазных болезней. Возглавлял ее Клаудио Кальдерон, офтальмолог и известный хирург, имевший отношение к организациям, которые ратовали за более широкое донорство органов.

Его взгляд помутился, словно произнесенные слова были ему отвратительны.

– В этой клинике лечили всевозможные заболевания глаз у первосортных пациентов. Людей с деньгами. Очень быстро я обнаружил, что клиника имеет отношение к Национальному центральному институту абляции и имплантатов, INCUCAI, организации, которой поручено изъятие и распределение органов на национальном уровне, и к больнице «Ла Глейсе», где находится Аргентинский банк роговых оболочек. В клинике пересаживали роговицы, которые обычно поступали из легального источника и, как правило, были оставлены в дар науке. Я выяснил, кто приезжал на «скорой помощи». Это был сам Клаудио Кальдерон вместе с другим хирургом, которого звали Энцо Бельграно.

Шарко слушал, не упуская ни слова из этого рассказа. Истина открывалась ему, как зловещий эпилог их расследования.

– Однажды я также видел, как вместе с ними приехал человек, одетый во все черное. Костюм, фетровая шляпа… Я так и не разглядел его лица, была ночь, понятия не имею, кто это, а фотографии, которые я сделал, оказались слишком темными и никуда не годятся. Но он наверняка должен быть причастен к черному рынку человеческих органов.

Шарко нахмурился. Серийный убийца Фулон тоже упоминал о каком-то человеке в черном. Об обитателе первого круга. Казалось, журналист задумался. Потом покачал головой и продолжил:

– Бельграно прибыл в клинику Кальдерона в девяносто четвертом, то есть за три года до закрытия Колонии. Сам Кальдерон пригласил его в качестве ассистента. Но если вы посмотрите, где и чему он учился, то увидите, что прежде, чем заняться офтальмологией, он был нефрологом, специалистом по болезням почек, – всего одна строчка в его биографии. Странно, правда? А теперь объясните мне: какого черта типу, который специализировался на болезнях почек, делать в клинике у Кальдерона?

Шарко уже понял ужасную истину, но позволил журналисту самому сделать заключение.

– Кальдерон и Бельграно изымали роговицы и почки у пациентов Колонии, чтобы передать их в клинику Кальдерона и пересадить богатым клиентам. Сначала роговицы у живых душевнобольных… А потом они приезжали за почками, но лишь когда у них появлялся кто-нибудь, кому требовалась срочная пересадка, и он готов был заплатить за это целое состояние. Вот тогда-то они убивали пациента и топили его тело в болоте. Жестокая нехватка органов толкала пациентов выкладывать огромные суммы, чтобы им была сделана пересадка. Любой ценой. Когда я понял это, все встало на свои места. Например, в годы правления диктатуры приземление вертолетов с недавно убитыми людьми. Ведь роговица может быть изъята для пересадки даже через сутки после смерти…

Шарко осознал масштаб чудовищного промысла, начавшегося при диктатуре с изъятия роговиц у свежих трупов. А потом преступники захотели пойти дальше, на сей раз с почками, и начали изымать их у живых.

– Как вы узнали про почки? Видели шрамы, органы в холодильнике?

– Нет, у меня никогда не было реальных доказательств. Все это плоды моих умозаключений… – Он поморщился. – Однако с одними умозаключениями далеко не уедешь. Сегодня Кальдерон и Бельграно официально безупречны. Но это чудовища, поверьте мне. – Безногий журналист сжал кулаки. – И последнее, что я хочу вам рассказать, чтобы история была полной. Это случилось восьмого сентября тысяча девятьсот девяносто седьмого года, а я еще помню все так, будто это было вчера. В тот вечер я сидел в засаде, в лесу, и увидел, как из больницы, поддерживая мужчину с повязкой на глазах, вышла какая-то женщина. Они направились к болоту и вошли в воду. Я сразу же понял, что это она написала мне письмо. И теперь пыталась спасти пациента от неминуемой смерти, которая его ожидала. Это был тот самый Нандо. Тогда я догнал ее…

– Флоренсия…

– Она меня узнала, но была напугана. Не хотела ни говорить, ни идти в полицию, ей было слишком страшно. У истоков этого гнусного бизнеса стояли очень могущественные люди. Она сказала лишь, что ей надо отвести Нандо подальше от Колонии, от Торреса, чтобы его никогда не нашли. Я умолял ее свидетельствовать, дать показания, говорил, что теперь у нас получится, но она была в шоке. Говорила, что из этого нет выхода. – Он с сожалением вздохнул. – Тогда я помог ей перебраться через болото и дал уехать. Убеждал себя, что у меня получится даже без нее, что у меня есть доказательства. Снова связался с Видалем, не упоминая Флоренсию, я не мог впутывать ее в это. Мы тайно увиделись. Я рассказал ему о клинике Кальдерона, о торговле почками и роговицами, о перевозке трупов в болото. Показал свои фотографии. Видаль, казалось, был согласен присоединиться, он должен был собрать свой «круг». Но… – Гомес долго смотрел в пустоту. Он уронил правую руку на одеяло и провел ею вверх по культе отрезанной ноги. – Его нашли мертвым в ванне и объявили, что он покончил с собой. Тем же вечером меня похитили и опоили виски. Я очнулся в больнице, после трехмесячной комы. Согласно официальной версии, моя машина разбилась, упав в овраг в ста пятидесяти километрах от Буэнос-Айреса. Расследование ни к чему не привело. Я потерял ноги, но выжил, сам не знаю, каким чудом. Колония закрыла свои двери вследствие «пожара». Позже ко мне приходили какие-то люди, сказали, что, если я открою рот, они нашпигуют меня свинцом. Меня, мою сестру, родителей… Время от времени они все еще заглядывают ко мне, наносят маленький «визит вежливости», но, поскольку теперь это дело далекого прошлого, не причиняют никакого зла. Ограничиваются угрозами.

– Они придут сюда. Я могу взять вас с собой. Мы…

– Нет, оставьте, я выпутаюсь. Позвольте мне закончить… Кальдерон закрыл клинику через несколько месяцев и исчез из страны, так же как и Бельграно. Я не знал, куда подевался Кальдерон, пока здесь не объявился Микаэль Флорес и не сообщил, что он уехал в Восточную Европу и продолжил занятие черной трансплантологией.

– Значит, Флорес охотился на Кальдерона?

– «Охотиться» не совсем точное слово. Флореса интересовала подпольная торговля органами. Он думал, что это наихудшее извращение рода человеческого. Крайность, разрушающая все, что делает нас людьми. Он говорил: «Только представьте себе, что было бы, если бы пересадка органов стала возможна во времена Гитлера». Услышав о Желтом доме, о клинике «Медикус», он сразу же ухватился за этот сюжет. А оказавшись там, счел интересным проследить путь Кальдерона, добраться до истоков, понять, что это за человек. Тогда-то он и обнаружил, что Кальдерон был офтальмологом в Корриентесе. Он продолжил искать и узнал о существовании старого дела Шьюбилео. Вот так Микаэль Флорес и вышел на меня… Но когда я его увидел…

Он развел руками.