Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - читать онлайн книгу. Автор: Джаред М. Даймонд cтр.№ 42

Связаны с набегами и тоже широко распространены в традиционных войнах засады — другая форма неожиданного нападения, когда нападающие вместо того, чтобы скрытно подбираться к врагу, прячутся и ждут в таком месте, где вероятно появление ничего не подозревающих противников. Я описывал засады, которые дани устраивали 27 апреля, 10 мая, 4 и 10 июня, 12 и 28 июля 1961 года. Засады не менее популярны и в современных военных действиях, чему помогают радары и перехват сообщений, позволяющие отслеживать передвижения противника, которому труднее обнаружить засаду.

Традиционной тактикой, не имеющей параллелей в современности, являются предательские пиры, зафиксированные у яномамо и на Новой Гвинее: соседи приглашаются на пир, а когда те откладывают оружие и сосредоточиваются на еде и питье, на них неожиданно нападают и убивают. Мы, современные люди, удивляемся тому, как яномамо умудряются попасться в такую ловушку: они ведь слышали рассказы о предыдущих случаях подобного предательства. Объяснением может служить то, что честные пиры тоже бывают часто, что принять приглашение обычно означает получить большие преимущества: заключить союз, разделить угощение, — а хозяева прилагают все усилия к тому, чтобы выглядеть дружелюбными. Единственный пример такого рода в истории современных государств, который я могу вспомнить, — это убийство предводителя буров Питера Ретифа и его отряда в сто человек вождем зулусов Дингане 6 февраля 1838 года, когда буры были гостями на пиру в лагере Дингане. Этот случай может рассматриваться как исключение, подтверждающее правило: зулусы делились на сотни враждующих вождеств до объединения и образования государства зулусов за несколько десятилетий до этого.

От такого откровенного предательства современные государства отказались, следуя правилам дипломатии, которые в их же интересах соблюдать. Даже гитлеровская Германия и Япония формально объявили войну Советскому Союзу и США в момент нападения на эти страны, а не после этого. Впрочем, государства используют предательские методы против различных повстанцев и мятежников, с которыми они не считают себя связанными обычными дипломатическими правилами. Например, французский генерал Шарль Леклерк без всяких угрызений совести пригласил на переговоры вождя борьбы за независимость Гаити Туссен-Лувертюра 7 июня 1802 года, схватил его и отправил в тюрьму во Франции, где тот и умер. В современных государствах предательские убийства все еще практикуются городскими бандами, картелями наркоторговцев, террористическими организациями, не признающими правил государственной дипломатии.

Другой формой традиционных военных действий, не имеющей близких параллелей в современности, являются мирные собрания, перерастающие в драку. Они гораздо более обычны, чем предательские пиры. Соседи собираются на церемонию, не имея намерения сражаться, однако насилие может вспыхнуть между участниками собрания, которые имеют те или иные претензии друг к другу, но редко встречаются. Когда они наконец оказываются лицом к лицу, то подчас не могут сдержаться и затевают драку, а родственники с обеих сторон к ним присоединяются. Например, мой друг-американец, присутствовавший на редкой встрече нескольких десятков файю, рассказывал мне, как росло напряжение: мужчины начинали выкрикивать оскорбления друг другу, в порыве гнева стучать топорами по земле, а в одном случае кинулись друг на друга. Риск подобных незапланированных вспышек насилия на мирных собраниях весьма велик в традиционных сообществах, где Соседние общины встречаются редко, выяснение претензий Предоставляется индивиду, а вождя, монополизировавшего Применение силы и способного сдержать задир, не имеется.

Эскалация спонтанных стычек между людьми в войну организованных армий в централизованных государствах происходит редко, но все же временами случается. Примером может служить так называемая “футбольная война” между Сальвадором и Гондурасом. В момент, когда напряженность между двумя государствами из-за экономического неравенства и незаконной иммиграции уже была высока, их футбольные команды встретились в трех квалификационных матчах перед первенством мира 1970 года. Соперничающие фанаты начали драки на первой встрече 8 июня в столице Гондураса (со счетом 1:0 выиграл Гондурас); еще больше насилия имело место на второй игре 15 июня в столице Сальвадора (со счетом 3:0 выиграл Сальвадор). Когда Сальвадор выиграл и решающую третью встречу (3:2 в дополнительное время) 26 июня в Мехико, страны разорвали дипломатические отношения. 14 июля армия и военно-воздушные силы Сальвадора начали бомбардировку и вторглись на территорию Гондураса.

Насколько высок уровень смертности в традиционных межплеменных войнах? Что показывает сравнение этого показателя с военными потерями государств?

Военные историки подсчитывают потери сторон в ходе любой современной войны. Так, например, подсчитаны потери Германии во Второй мировой войне. Это позволяет определить число смертей в результате военных действий в данной стране в среднем за столетие, в течение которого перемежались периоды мира и войны, например в Германии за весь XX век. Подобные же показатели подсчитываются или оцениваются в ходе десятков исследований некоторых современных традиционных сообществ. В четырех обзорах — Лоренса Кили, Сэмюела Боулза и Стивена Линкера, а также Ричарда Рэнгема, Майкла Уилсона и Мартина Мюллера — собраны и проанализированы цифры, полученные на примере изучения 23-32 традиционных сообществ. Как и следовало ожидать, между отдельными народностями обнаруживаются большие различия. Самые высокие военные потери по усредненным данным за год — 1% (т.е. один убитый за год на 100 человек популяции) или больше у дани, суданских динка и у двух североамериканских групп индейцев; самые низкие — 0,02% или меньше — у жителей Андаманских островов и малайских семанг. Некоторые из этих различий связаны с образом жизни; средний показатель военных потерь, согласно анализу Рэнгема, Уилсона и Мюллера, у земледельцев в четыре раза превосходит таковой у охотников-собирателей. Альтернативную оценку влияния военных действий дает общее число смертей, связанных с войной. Этот показатель варьирует от 56% у эквадорских индейцев ваорани до всего лишь 3-7% у других шести традиционных сообществ из разных регионов мира.

Для сравнения с этими показателями военной смертности у традиционных малочисленных народностей Кили приводит цифры для десяти государств: Швеции XX века, не участвовавшей в войнах и потому не имевшей связанных с войной смертей, и девяти других стран, причем в такие периоды времени, когда они особенно тяжело пострадали от войн. Самые высокие значения долговременной смертности, усредненные за столетие, имели в XX веке в результате двух мировых войн Германия и Россия: 0,16 и 0,15% соответственно (т.е. в среднем за каждый год столетия потери убитыми составляли 16 и 15 человек на 10,000 населения). Более низкие цифры (0,07%) были получены для Франции за то столетие, на которое пришлись наполеоновские войны и зимнее отступление армии Наполеона из России. Несмотря на гибель населения от взрывов двух атомных бомб над Хиросимой и Нагасаки, на зажигательные и обычные бомбы, падавшие на большинство крупных японских городов, на обстрелы, голод, самоубийства и гибель в море японских солдат во время Второй мировой войны плюс потери японской армии в Китае в 1930-е годы и в русско-японской войне 1904-1905 годов, процент связанных с военными действиями смертей в Японии в среднем в XX веке оказался гораздо ниже, чем в Германии или России: “всего” 0,03% в год. Самый высокий показатель из всех государств — 0,25% — был получен для знаменитой своей кровожадностью империи ацтеков в столетие, предшествовавшее ее завоеванию Испанией.