33. В плену темноты - читать онлайн книгу. Автор: Гектор Тобар cтр.№ 16

Вторая, более многочисленная группа из двадцати с лишним человек, отправилась назад к грузовику, чтобы ехать в Убежище. В процессе разделения на группы Флоренсио Авалос, бригадир и первый помощник начальника смены, а следовательно, второй по старшинству после Урсуа, незаметно отозвал в сторонку Йонни Барриоса. «Там в Убежище стоят два ящика с продуктами, – сказал он Йонни. – Проследи, чтобы ребята не набросились на них раньше времени. По всей видимости, мы тут застряли не на один день». Авалос нарочно говорил вполголоса, чтобы не сеять понапрасну панику. Из всех присутствующих там бригадир выбрал Барриоса как одного из самых опытных шахтеров, а также потому, что Йонни из тех, кто привык в точности исполнять приказы.

– Йонни, я знаю, что могу на тебя рассчитывать. Пожалуйста, не позволяй никому открывать ящики с едой до нашего возвращения.

По пути к грузовику Карлос Мамани, тот самый иммигрант из Боливии, еще раз осознал, как ему не хватает налобного фонаря, который он забыл в шкафчике наверху. Рабочий, принимавший у него экзамен по управлению погрузчиком «Volvo L120», сказал, что это не критично и что он сможет забрать его во время обеденного перерыва. И вот теперь Карлосу пришлось столкнуться с естественным, свойственным человеку страхом темноты, потому что отныне темнота станет его постоянным спутником. Спускаясь вниз по Пандусу, люди растянулись в длинную шеренгу, и Карлос то и дело оказывался в темных зонах, куда не доставали конические лучи от налобных фонарей других шахтеров. Он шел, постоянно спотыкаясь о валяющиеся повсюду обломки, изо всех сил стараясь не отставать от товарищей. Наконец они добрались до грузовика, и Карлос живо запрыгнул в кузов.

В Убежище рабочие быстро осмотрелись и поняли, что все связи с внешним миром отрезаны: электричество, линия внутренней связи, водопровод и канал, по которому поступает сжатый воздух, – все не работало. Это определенно был дурной знак, но, несмотря на это, некоторые из них – особенно молодые и неопытные шахтеры – были уверены, что их освободят в течение нескольких часов, максимум – до конца рабочего дня. Потянулись долгие часы ожидания. Они сидели молча, и лишь изредка тишину нарушало урчание чьих-то желудков (как-никак, люди остались без обеда) и отдаленный грохот падающих камней. В кромешной темноте шахты единственным источником света были лишь их налобные фонари, и некоторые их уже потушили, чтобы не расходовать зря заряд аккумулятора. Когда хочется есть, ожидание кормежки превращается в суровое испытание, особенно если находишься в помещении с двумя опломбированными ящиками с едой и огромным запасом калорий, которые охраняет один-единственный человек – мягкий и застенчивый Йонни Барриос. Бедняга Йонни, который не осмеливался перечить ни одной из двух женщин, внезапно оказался в положении, когда ему поручили охранять неприкосновенный запас еды от двух десятков проголодавшихся мужчин.

Небольшая экспедиция в поисках выхода началась с того, что участники подъехали на большом погрузчике с длинным плечом к входу в вентиляционный канал. Обычно такие машины используются, чтобы поднимать бригаду рабочих для укрепления сводов или для бурения новых отверстий и закладывания в них взрывчатки. Марио Сепульведа залез в стакан, и его подняли к входу в трубу. Следом за ним отправился Рауль Бустос, механик из Талькауано. Начальнику смены Луису Урсуа идея с карабканьем вверх по трубе сразу показалась опасной и бессмысленной. Он даже попытался остановить людей, но его доводы не прозвучали достаточно убедительно. «Я сразу понял, что это ни к чему не приведет. А они полезли, совершенно не думая о возможной опасности. Очень показательно, что первыми полезли именно те, кого, вообще-то, и шахтерами нельзя назвать», – вспоминал потом Урсуа, намекая на то, что Сепульведа и Бустос происходили не из шахтерских семей. В итоге Урсуа оказался бессилен перед людьми, отчаянно настроенными предпринять хоть что-нибудь ради спасения. Просунув голову в отверстие вентиляционного канала диаметром в два метра, Марио с удивлением обнаружил, что там действительно есть лестница в виде загнанных в скалу арматурных стержней. Он начал взбираться в надежде найти выход. Уже через минуту он понял, что ползти вверх с его-то весом не такое уж легкое занятие, но назад дороги уже не было. До следующего уровня Пандуса оставалось около тридцати метров. Из-за пыли и выхлопных газов было сложно дышать, но они упорно продолжали лезть вперед. За Марио и Раулем двинулись еще два шахтера: Флоренсио Авалос и молодой двадцатисемилетний Карлос Барриос, чья подружка еще не решилась признаться ему, что беременна. Стены вентиляционного канала были скользкими от влаги, и вскоре все четверо тоже взмокли от пота.

Где-то на середине пути один из арматурных стержней сломался, когда Марио схватился за него рукой. Металлический стержень со всего маху ударил Марио в передние зубы. Кровь хлынула ему в рот, но он лишь мотнул головой, превозмогая боль, и полез дальше.

Слыша впереди тяжелое дыхание Марио, Рауль карабкался следом, как вдруг почувствовал, что задел рукой крупный кусок породы, который вот-вот обвалится. Изо всех сил он прижал его обратно к стене плечом и закричал двум шахтером внизу, чтобы они немедленно спускались. Пока Авалос и Барриос поспешно лезли обратно по ступенькам, он держал каменную плиту, навалившись на нее всем своим телом. Когда мужчины наконец выбрались из вентиляционного канала, он с облегчением отпустил обломок и плита полетела вниз, ударившись несколько раз о стенки трубы, и рухнула на пол Пандуса, к счастью, никого не задев.

Тем временем Сепульведа долез до конца трубы и посветил вокруг лучом своего фонаря. На этом уровне туннель был завален еще сильнее. Марио выбрался, подождал Рауля, и вместе они двинулись наверх, надеясь, что на следующем витке Пандуса проход окажется открытым. Но вскоре лучи их фонарей снова уперлись в гладкую блестящую поверхность диоритовой скалы, такой же точно, что заблокировала Пандус уровнем ниже. Марио почувствовал, как всякая надежда покинула его, оставив после себя лишь ясное холодное осознание того, что именно с ним произошло. Он попал в каменную ловушку, неожиданно оказался на грани смерти, но все же оставался хозяином своей судьбы. «В тот момент я принял смерть как данность и решил, что буду с ней жить», – вспоминал потом Марио. Они зашагали вниз, мимо входа в вентиляционный канал, по которому забрались сюда, прошли еще один поворот Пандуса и остановились перед той же серой «гильотиной», преградившей дальнейший путь. Вернувшись, мужчины решили проверить еще один выход вентиляционной трубы, по которому, возможно, удастся подняться на уровень выше. Но посветив в него фонариками, они заметили, что в нем нет лестницы, лишь свисает какой-то кабель.

– Тут ничего не выйдет, – сказал Марио Бустосу. – Что скажем ребятам?

– Тяжело, конечно, но придется сказать правду, – ответил Рауль.

Вернувшись к своим, они доложили неутешительные новости. Оказывается, Пандус завален на нескольких уровнях и другого выхода нет.

Что теперь делать? Каждый из них задавал себе этот вопрос, но не знал на него ответа. Не сговариваясь, все они устремили свои взоры на самого главного среди них, на начальника смены Луиса Урсуа, но тот молчал, не зная, что сказать. Среди начальства Луис отличался благодушием и оптимизмом, но сейчас он выглядел опустошенным и подавленным. Его зеленые глаза нервно бегали, мужчина старался не смотреть на подчиненных. Все вокруг почувствовали, что в данный момент Луис жалеет, что его вообще назначили начальником смены и он с радостью смешался бы с массой простых горняков. Для многих, главным образом для пожилых шахтеров, это выглядело, будто Луис молча сложил полномочия начальника смены. Для старшего поколения рабочих это особенно неприятно: они верят, что сложившаяся иерархия на шахте имеет определенное значение, тем более в критической ситуации. Оказаться замурованным под землей – это сродни тому, что оказаться на корабле в шторм: капитан не должен отказываться от командования. А вместо этого, по рассказам некоторых шахтеров, через несколько часов Урсуа откололся от группы мужчин и лег в одиночестве на переднее сиденье своего пикапа.