Европа перед катастрофой. 1890-1914 - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Такман cтр.№ 127

Истинный характер новой палаты общин отражали люди другого свойства, не Бальфур, патриций, и не К. – Б., старомодный либерал. Двое ведущих персонажей нового правительства, каждому из которых предназначено стать премьер-министрами, воспринимали службу в кабинете не как наследственную функцию, а как профессиональную карьеру. Этими деятелями нового типа были Герберт Генри Асквит, сын йоркширского нонконформиста, торговца шерстью, и Дэвид Ллойд Джордж, сын уэльского школьного учителя. Совершенно разные по происхождению и темпераменту, они пробились в парламент исключительно благодаря деятельности в сфере адвокатуры.

Самый динамичный из новых сановников, Ллойд Джордж возглавил министерство торговли, получив пост, не самый главный в правительстве, но дающий право занимать место на передней скамье в палате общин. Альфред Джордж Гардинер, редактор газеты «Дейли ньюс», интуитивно опознававший перспективных политических деятелей, увидел в нем «предвестника новой эпохи», «представителя класса людей, предрасположенных к власти». Ллойд Джордж еще не обладал верховной властью, но явно был на пути к ней, четко обозначая свои цели. Ему было сорок два года, он был на одиннадцать лет моложе Асквита и на одиннадцать лет старше Черчилля. Его послал в парламент в 1890 году один городской электорат в Уэльсе отстаивать уэльский национализм, и он был нонконформистом, выступавшим за отделение церкви Уэльса, и радикалом, выступавшим за проведение социальных реформ. В молодости он как библию читал роман «Отверженные», который в дешевом бумажном издании стоимостью в один шиллинг брал с собой во все поездки. Он протестовал против Англо-бурской войны, рискуя подвергнуться профессиональному бойкоту и продемонстрировав нравственное и физическое мужество, когда на него действительно совершили нападение. У него были твердые политические принципы, которые никогда не вынуждали его испытывать какие-либо сомнения или колебания. Невысокого роста, но обладавший миловидной внешностью, ярко-голубыми глазами и каштановыми усами, бесстрашный, жизнелюбивый и сладкоречивый, он неустанно обольщал и обольщался женщинами, искусно избегая обвинений в пренебрежении нормами закона и нравственности. В роли оратора он выглядел Бернхардтом на трибуне, приводя в восторг аудиторию кельтской ритмикой и эмоциональностью. На публике он мог щегольнуть театральной риторикой и демагогией. Занимаясь делом, он проявлял осторожность, проницательность и сдержанность, следуя принципу «основа Англии – торговля»⁴⁶ и доказывая, что ни одна партия не выживет, если будет полагаться только на рабочий класс. Ллойд Джордж обладал исключительным даром интуитивно и безошибочно определять момент, когда и что надо делать, и не менее исключительной убежденностью в том, что сделать это может только он. Ллойд Джордж «набрасывался на представившуюся возможность добиться успеха в любом деле, как ястреб на зазевавшуюся жертву».

Более высокое положение занимал Асквит, будучи канцлером казначейства, быстро набирал политический вес Уинстон Черчилль, которого назначили заместителем министра по делам колоний в награду за переход из лагеря тори. Асквит был профессиональным интеллектуалом, действовавшим в соответствии с подготовкой и суждением о целесообразности, а не согласно фундаментальному первоначальному убеждению или вере. Он обладал железной логикой, и в дебатах переспорить его было невозможно. «Сходите и принесите кувалду»⁴⁷, – приказал однажды К. – Б., когда Бальфур разделывал под орех либералов, и действительно за Асквитом послали гонца. Блистательный «фёрст» ^[132] в Оксфорде, стипендиатом которого он стал, победив на конкурсе, Асквит, как писал Гардинер, был показательным продуктом системы Баллиоля, которая не допускала излишнего рвения и «не доверяла великим мыслям, если даже сама над ними задумывалась». Он все понимал и ничего сам не придумал. Человек с сильным характером, но бесстрастный, он мог стать судьей и был прекрасным председателем совета. После успешной карьеры в роли барристера Асквит стал членом кабинета при Гладстоне в 1892 году прежде, чем успели обратить на него внимание, хотя он был настолько не в ладах с обществом, что подавал руку собственной жене, приглашая ее к обеду ⁴⁸. Это затруднение было исправлено, когда она умерла и Марго Теннант, умевшая различать перспективных людей, решила выйти за него замуж. Вскоре он стал полноправным членом элиты; «в нем не было ни эготизма, ни зависти, ни тщеславия»⁴⁹, – сказала об Асквите одна женщина. В нем доминировал интеллект, не пробуждавший, правда, и не вызывавший никакой реакции. Общественность так и не смогла составить об Асквите представление, наградить каким-нибудь прозвищем, и он остался в истории безликим.

В правительство входили несколько пэров, среди которых не было ни одного крупного землевладельца. В их числе были престарелый маркиз Рипон, позднее подавший в отставку, лорд Твидмаут, признанный психически неуравновешенным и тоже вышедший в отставку, и лорд Кру, родственник Роузбери, который привел в ужас принца Уэльского (позже король Георг V) своей привычкой приходить в палату лордов в пиджаке, а не в визитке (однобортном сюртуке). Единственным представителем великой аристократии был тори-ренегат Уинстон Черчилль. Не только проблема свободной торговли привела его к либералам. К 1904 году, когда Черчилль поменял партийную принадлежность, он уже знал, что дни всевластия тори сочтены. Он стремился занять высокий пост и не мог ждать. Внук герцога должен был сам зарабатывать себе на жизнь. Журналистика и литература могли приносить доход, но не такой, какой ему хотелось иметь. В Америке человек с его способностями и энергией занялся бы бизнесом, но для англичанина с такой родословной только правительство открывало путь к величию.

Понимая всю серьезность социальной проблемы, Черчилль полагал, что либералам она под силу, и намеревался играть в ее решении главную роль. Помимо амбиций, им двигала глубокая привязанность и любовь к состарившейся няне его детства госпоже Эверест ⁵⁰. Она символизировала участь безработных стариков, «о которых некому позаботиться и которым не на что жить до конца дней своих». В 1904 году он сделал свой выбор. С той поры во всех выступлениях Черчилль проповедовал либерализм как «общее дело миллионов обездоленных людей», к которым следует относить и рабочий класс, чтобы оторвать его от губительного социализма. Он понимал: если либералам не удастся отвоевать профсоюзы у крепнущей лейбористской партии, то рано или поздно они потерпят крах. Он поставил перед собой эту цель, вместе с Ллойдом Джорджем начал разрабатывать законодательства, касающиеся оплаты труда, рабочих часов, пенсий, социального страхования. Выступая в Глазго в октябре 1906 года, он изложил программу, сформулированную фактически на основе фабианских идей «государства всеобщего благоденствия» и превосходившую планы правительства, младшим министром которого был. «Мы намерены провести черту, ниже которой мы не позволим человеку ни жить, ни трудиться», – заявлял он уверенно и смело, предложив наделить государство функциями «резервного работодателя», установить минимальные стандарты и ввести государственную собственность на железные дороги. Беатриса Вебб была очень обрадована. «Уинстон отлично применил схему Веббов», – записала она в дневнике, поставив ему высший балл: «Блестяще талантлив».