Танцуя с тигром - читать онлайн книгу. Автор: Лили Райт cтр.№ 51

Выйдя на улицу, он обыскал двор, осмотрел деревья, заросли кустов. Расшифровать мысли скрывшего он не смог. Ничего не найдя, он снова отправился шарить по ящикам в проклятом доме, затем грохнулся на пластиковый стул, стоявший на улице у входа, и закурил. Он с трудом справился с сигаретой. Логистикой огня и пепла.

Cabrón должен был бы продавать маску по-тихому, не привлекая внимания Рейеса. Возможно, он обратился за помощью к своему дяде Берто, музейному дворнику, который успешно воровал никем не замеченные безделушки, но подобные планы были слишком изощренными и требовали много времени на подготовку. Хьюго посмотрел на облака, эти груды белой пустоты. Ударил церковный колокол. Улица была пуста, весь город погрузился в траур. Затем ему в голову пришла разгадка, и звучала она так: «Этот идиот спрятал маску в своей машине».

В доме Педро не было замков, но в автомобиле – были. Простому человеку могла прийти в голову именно такая мысль – спрятать важную вещь в багажнике. Но где, черт побери, была сама машина? Не здесь, хотя именно тут ей положено было находиться. Педро должен был вернуться в Сан-Хуан-дель-Монте тем же утром. Дорожные блоки, выставленные для парада, преградили ему въезд. Чистильщик бассейна не знал, что умрет во время Карнавала и оставит автомобиль припаркованным посреди города, не выполнив такую простую задачу. (Хьюго предпочитал думать, что Педро умер, а не был убит. Не был им убит.) Посмертная маска до сих пор была в автомобиле, загорала под палящим солнцем, ждала, когда ее найдут.

Хьюго уже обнаружил запасной ключ от автомобиля, когда перевернул кувшин. Он забрал его и ушел в город, крадучись и надвинув кепку низко на лоб, чтобы не быть узнанным. Он проработал каждый закоулок, прочесал квартал за кварталом, начав от zócalo и пройдя все соседние площади.

Если он не найдет маску, Рейес убьет его.

Если его арестует полиция, он проведет оставшуюся жизнь в тюрьме.

Желтая девочка, сотканная из лучей желтого солнца. Все, что я делаю, я делаю ради тебя.

Из миллионов седанов ему нужен был один-единственный. Голубой «форд». Потрескавшиеся сиденья. Они должны изобрести машину и назвать ее твоим именем. Хьюго. Я здесь, кретин, жарюсь в этой стальной коробке. Или, что еще лучше, женский сексуальный голос. Papito, я вся горю. Распахни мои двери.

В восьми кварталах от zócalo он обнаружил машину Педро, стоявшую в тени деревьев. Со своим «везением» Хьюго был готов к тому, что она заведется и поедет, как только он подойдет к ней ближе. Он вставил ключ в замок. Дверь открылась. Он проверил раскаленные сиденья, заглянул под них, открыл багажник, порылся в мусоре, оставленном покойным в положенном для этого месте: вентилятор, запасное колесо, соединительные кабели, чтобы запускать двигатель от чужого аккумулятора, кальян для курения марихуаны. Ничего. Он успокоил себя, проверил еще раз. Больше ничего. Он ударил кулаком по крыше. Оставил вмятину. Гром прокатился по его внутренностям. Он посмотрел на небо в поисках причины, почему Всевышний никогда не заботился о нем. Солнце не перестанет светить. Деревьям на все наплевать. Наверное, стоило помолиться Санта-Муэрте. На чьей стороне была эта сука?

Вернувшись обратно в дом Педро, Хьюго перевернул ящики, разбросал все вещи. В голове роились мысли, мечты смешивались с тревогой, беспокойство растворялось в воспоминаниях, воспоминания тонули в приметах про тигров и пистолеты. Он видел, как отец девочки поднимает подол ее желтого платья. Он видел, как Санта-Муэрте соблазняет его немного дохнуть дымом в лицо матери. Он видел Соледад, стоявшую в дверях. Ты только притворяешься, что садишь георгины. Он видел горящую комету, рассыпавшуюся на искры. Он видел, как Педро поглощает тако и показывает большой палец.

Где была эта pinche маска?

Все находилось где-то, даже если для кого-то оно было утеряно.

На горлышко жестяной банки от оранж-соды села муха.

Хьюго пнул ногой пустой стул. Дом Педро привел его в уныние. Burro ^[227] так никогда и не научился заботиться о себе. Всю свою жизнь он нуждался в мамочке. Над его кроватью висела фотография сеньоры Леоноры Модики де Родригес, оболочки от женщины, живого скелета. Старуха улыбалась так, будто знала секреты, которые собиралась унести с собой в могилу. Хьюго посмеялся над его глупостью. Ублюдок. Он никогда не был невоспитанным человеком, но сейчас он уже был не тем, что раньше. Конечно, мексиканец, который хочет что-то спрятать, отдаст это своей матери.

Хьюго поднял опрокинутый стул и поставил его на место.

В забегаловке на углу он заказал мескаль, бросив две монеты на барную стойку. Его нож был чистым. Его сердце было чистым. Он был прозрачной водой, омывавшей древние скалы. Он перекрестился, подтянул джинсы и сел в автобус, идущий в горы.

Он сидел в баре и пил колу. Он мог себе это позволить. Он потерял жену. Годами он пил, чтобы утолить эту боль, но Роуз не возвращалась. Он смирился с этим. Просто улаживаю некоторые вещи. Три часа. Жалюзи пропускали свет, разрезая его на узкие горизонтальные полоски. Что пожелаете? В бутылках плескались мистика и теплота. Дэниел Рэмси что-то сказал. То ли он сказал «мартини с водкой», то ли попросил колу безо льда. Он подумал и о том, и о другом, а сказал одно. Его руки тряслись. Он взял зубочистку, поковырял в зубах, достал застрявшее изо рта и почистил арахис в чистую пепельницу. Вдалеке женщина в узком сером костюме пила сельтерскую воду. Она раз за разом складывала числа в одном столбце и хмурилась. Он вспомнил «Ла Кампана», как он расслаблялся с бокалом «Кампари», когда в двери ворвался Мануэль Лопес, крича, что señor’а зовут к телефону. Зазвенели колокольчики. С сеньорой Рэмси произошел несчастный случай. Дэниел не двинулся с места. Он осушил свой бокал. Мануэль был почти в слезах, тянул его за руку. Сеньор, пожалуйста. Пойдемте сейчас. Он оттолкнул мексиканца. Я слышу тебя. Не подгоняй меня. Его тошнило. Алкоголь немного спасал. Он наклонил бокал и постучал по стеклу, чтобы поймать последнюю каплю. На лицо упали кубики льда. Он заказал еще один. Как и сейчас, он заказал еще один. Кола или водка. Одно слово может изменить твою жизнь. Ты прыгаешь. Ты споришь. Ты женишься. Ты уходишь. Ты пьешь. Ты спрашиваешь. Ты покупаешь. Ты прикасаешься. Ты помнишь. Ты говоришь «да». Ты говоришь «нет». Ты говоришь: «У меня будет то, что есть у тебя». Ты говоришь: «Еще один, пожалуйста». Ты говоришь: «Я покупаю». Ты говоришь: «Я не был так счастлив с тех пор, как умерла моя жена». Ты говоришь: «Еще раз». Ты говоришь: «Как хорошо иметь друзей».

Ты говоришь: «Моя дочь в Мексике просто улаживает некоторые вещи».

Ты говоришь: «Я должен поехать туда и найти ее».

Черный археолог провел в постели весь день. Это был самый умиротворенный день на его памяти, но и самый печальный. Поскольку он больше не был идиотом и не был под кайфом, он понимал, что все это сияющее ощущение прекрасного, правильность каждого движения, красота каждого момента были всего лишь продуктом наркотических галлюцинаций. Он понимал, что единственным способом заставить это особенное солнце снова светить было лишь одно – закурить еще, хотя он также знал – потому что больше не был идиотом и не был под кайфом, – что погоня за этим просветлением убьет его. Несправедливость этой головоломки переворачивала все его естество. Однажды достигнув пределов человеческого экстаза, разве можно было согласиться на меньшее?