Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945 - читать онлайн книгу. Автор: Реджинальд Т. Пэйджет cтр.№ 48

Это обвинение проливает некий свет на следующую проблему: как поступить генералу, обнаружившему, что он не согласен с приказом высшего командования? Он может, подобно Манштейну, отдать другой приказ, отличающийся от полученного, при этом последний по-прежнему остается действующим для уже получивших его подразделений. И с этим генерал ничего поделать не мог. Меня не оставляло желание услышать от суда, обвиняющего на этом основании Манштейна, что еще можно было бы предпринять?

Мои представления о законах, относящихся к партизанской войне, основывались на нашем «Наставлении по военно-судебному производству» и заключались в том, что суд должен учитывать законы о партизанской войне таким образом, как если бы они применялись к нашим собственным войскам, вместо того чтобы опираться на установленные послевоенными трибуналами законы, предназначенные для наказания командиров противника.

«Сэр, партизанская война противозаконна по определению. Законы и обычаи войны в ней не учитываются. Гражданское население подлежит защите до тех, и только до тех пор, пока не участвует в сопротивлении. В противном случае армия имеет право предпринять все необходимые меры для своей защиты – защиты своих солдат. Необходимость – единственный критерий. Партизан убивают не по закону правосудия. Зачастую они герои и патриоты, и вам это хорошо известно. Трудно найти что-нибудь более нелепое и догматичное, чем жалобы обвинения на то, что партизан не судили каким-либо особым судом. Они не преступники, чтобы их судить. Партизан убивают не в качестве акта правосудия, а в качестве акта принуждения, чтобы заставить гражданское население, частью которого они являются, повиноваться военной власти. Можно предпринимать любые необходимые меры для защиты своих войск и предотвращения их истребления. Нация, которая готовится к партизанской войне, и гражданское население, которое сражается, – герои. Именно герои, поскольку знают о последствиях. И не могут жаловаться на эти последствия. Любая страна, которая втягивалась в партизанскую войну, брала заложников и устраивала репрессии. Сэр, если бы кому-либо из вас пришлось командовать в зоне боевых действий против партизан – надеюсь, такого с вами не случится, хоть это и не исключено, – вы делали бы то же самое. Брали бы заложников, в качестве репрессий сжигали бы деревни и расстреливали людей на основе подозрений».

Прошло совсем немного времени, и мои слова нашли свое подтверждение. В Корее контингент ООН столкнулся с коммунистическими партизанскими силами. Немецкие газеты отдали передовицы американским приказам, практически идентичным немецким, совсем еще недавно осуждавшимся как преступные, и опубликовали фотографии американских войск, делавших то же самое, за что Манштейн и другие оказались в тюрьме. Над приказами и фотографиями имелся заголовок: «Что сделал Манштейн?»

Затем я привел свидетельство британского генерала, которого предложил вызвать в суд. У генерала Джона Фуллера имелся опыт войны с партизанами. (Фредерик Чарлз, английский военный историк и теоретик, участник Англобурской войны 1899–1902 гг. и войны 1914–1918 гг., начштаба танкового корпуса во время операции при Камбре в 1917 г.; с 1926 г. год помощник начальника Генерального штаба Великобритании; в 1920-х гг. получил известность как один из создателей теории ведения войны «малыми профессиональными армиями», оснащенными новейшей техникой, на основе его теорий строились танковые войска Третьего рейха; с 1933 г. в отставке; тогда же, вместе с Освальдом Мосли, член и один из руководителей Британского союза фашистов и подпольной правой группы Nordic League; 20 апреля 1939 г. Фуллер был почетным гостем Адольфа Гитлера на военном параде в Берлине в честь 50-летия фюрера; после начала войны Великобритании с Германией отдалился от политики и в дальнейших связях с правыми партиями не замечен. – Пер.). Он изучал все приказы и рапорты, приведенные обвинением в качестве доказательств, и высказал свое мнение в показаниях, что во многих отношениях эти приказы умереннее тех, что могли быть отданы у нас при схожих условиях и обстоятельствах. И что отчеты об инцидентах дают представление о том, что подобное могло бы произойти и у нас. В них описывались некоторые инциденты, которые с беспристрастной точки зрения выглядят противоправными, однако партизанская война предоставляет даже самым младшим офицерам весьма широкую свободу действий, и эта свобода действий не всегда используется надлежащим образом. Относительно репрессий в Симферополе Фуллер заявил, что не стал бы угрожать расстрелом 100 горожан за подорвавшуюся мину, о которой не сообщили, потому что у людей всегда оставался шанс не попасть в эту сотню. Вместо этого он приковал бы по паре русских к каждому зданию, которое предполагал бы использовать, чтобы тогда, если бы стало известно, что здание заминировано, они сами или их близкие тут же донесли об этом. Вот такие жестокие действия могли бы быть предприняты для безопасности своих войск.

Суд отказался приглашать генерала Фуллера. Думаю, технически они были правы, так как в качестве военного суда судьи сами себя считали экспертами в военных вопросах, но, поскольку никто из них не имел опыта партизанской войны, то, по-моему, было бы разумно выслушать генерала Фуллера (или потому, что Фуллер в совсем недавнем прошлом фашист, а опыт войны с бурскими партизанами в Южной Африке, где британцы прославились своими зверствами – концлагеря, депортация и т. д., – нацисты просто взяли за образец? – Пер.).

По вопросу репрессий в нашем «Наставлении по военно-судебному производству», в статье 453, говорится следующее: «Репрессалии между воюющими сторонами являются неузаконенными актами военных действий, имеющими целью заставить противника в будущем подчиняться признанным законам войны. Они не относились к гаагским правилам, но упоминались на Мирной конференции 1889 г. в докладе комитета, который вырабатывал Конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны. (Гаагские державы отказались включать их в текст.) По обычаю они допустимы в качестве необходимых мер узаконенных военных действий. Простая вероятность того, что они могут быть применены при нарушении законов войны, в значительной степени действует как сдерживающее средство. Они являются не средством наказания или одностороннего отмщения, но принуждения». Статья 454 говорит: «Репрессалии являются крайней мерой воздействия, поскольку в большинстве случаев они приносят страдания невиновным. Однако на этом и зиждется их сила принуждения, и они необходимы в качестве крайнего средства».

Далее я заявил:

«Нельзя установить какое-либо правило, по которому следует оценивать такую ситуацию. Ситуацию должно рассматривать с учетом конкретных обстоятельств и степени опасности. Невозможно определить шкалу применения репрессий. Они направлены не на то, что уже случилось; они направлены на то, что может случиться. Степень применения репрессий зависит не столько от меры противоправного действия, которое вызвало репрессии, сколько от степени опасности, которую репрессии призваны предотвратить. Американцы считали, что достаточно одного выстрела в их сторону, чтобы уничтожить целую деревню. Результат можно видеть по грудам развалин в Баварии и Франконии. По мере продвижения, если по американцам стреляли из деревни, они либо останавливались, либо отступали и вызывали авиацию. Отдельные развалины деревень в этой относительно сохранившейся сельской местности буквально бросаются в глаза. Это привело к тому, что американцы обошлись минимальными потерями.