Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря. Флибустьерское море - читать онлайн книгу. Автор: Жорж Блон cтр.№ 16

Поэтому Антоний приказал своим капитанам впустить флот Октавиана в Амбракийский залив, где его суда не смогут использовать свои быстроходные качества. 28 августа супруг Клеопатры, считая, что битва начнется на следующий день, погрузил на свои линейные корабли 20 000 легионеров и 2000 лучников. 29 августа подул сильный ветер, и на море началось волнение. Стало ясно, что все останутся на своих местах. Днем ветер посвежел и разразился шторм. Он продолжался 30 и 31 августа и закончился к вечеру 1 сентября. Антоний обошел строй судов, воодушевляя войска и экипажи. Но он не знал, что 31 августа два его капитана перешли на сторону врага и выдали Октавиану план сражения. Закончив обход флота, Антоний вернулся на борт галеры Клеопатры.

Антоний расстался с супругой лишь на заре. Это была ночь упреков и взаимных оскорблений. А раздоры начались из-за давнего спора: военачальники Антония хотели дать бой на земле («у нас вдвое больше войск, чем у них»), а Клеопатра считала, что победу можно одержать лишь на море:

– Чего добились твои войска за эти полгода, пока они стоят лицом к лицу с войсками Октавиана? Твоя кавалерия бежала после попытки атаковать Агриппу. Ты так удачно разбил лагерь, что множество пехотинцев умерло или заболело лихорадкой на берегу болот. Ты не сможешь нанести решающий удар только на суше. Если же Октавиан потерпит поражение на море, его воины окажутся на побережье без поддержки и припасов и их положение будет ухудшаться день ото дня.

Нездоровая обстановка, присущая любым «странным войнам», обострила разговор. Клеопатра настаивала на том, что право решения принадлежит ей, ведь Октавиан объявил войну царице Египта, да и деньги платила она. И на строительство судов, и на жалованье войскам.

В конце концов она потребовала, чтобы битва состоялась на море. У вод Зеленого моря она мечтала ребенком, оно позволило ей обойти наземные препятствия и предстать перед Цезарем, ее первым могущественным покровителем, и оно же унесло ее на родину от кинжалов римских убийц. Клеопатра, наверное, испытывала инстинктивную любовь к Средиземному морю, и оно ни разу не подвело ее. Антоний не сомневался, что существовали и иные причины ее настойчивости. На море Клеопатра, с ее тремястами галерами и опытными командами – лучшими среди моряков обоих флотов, – выступала в роли адмирала, и на ее долю пришлась бы немалая толика славы в случае победы. А победу на суше приписали бы Антонию. И Клеопатра опасалась, что ее лишат триумфа, который она надеялась разделить со своим супругом.

Антоний хорошо знал отношение римлян к Иноземке. После победы над Римом придется заискивать перед народом, а не раздражать его. И он заявил Клеопатре, что в Рим войдет только он.

– Один?

Она ничего не добавила. Но Антоний увидел в ее глазах неведомый ему доселе холодный пламень и не на шутку испугался.

– Она хочет тебя отравить, Антоний!

Сам ли он произнес эту ужасную фразу или услышал от доверенного лица? Бдительная челядь ни на миг не перестает следить за супругами, и различные партии при дворе начеку. Несколько недель всех волнует вопрос: «Сделает ли она это? Хочет ли она мести?» Клеопатра понимала, что Антоний во власти сомнений. Отношения между супругами становились все напряженнее.

Во время ужина на галере Клеопатры в ночь с 1 на 2 сентября 31 года до нашей эры разыгралась страшная сцена.

Ужин подходил к концу. Гости отведали вина из громадной амфоры, когда царица тоже попросила, чтобы ей налили кубок. Сделав глоток, она с присущим ей кокетством уронила в вино цветок, который украшал ее волосы, и протянула вино мужу.

Антоний вдруг побледнел от волнения, его глаза увлажнились – ведь это жест любви? знак примирения? – и он протянул руку, чтобы взять кубок. Но прежде чем он коснулся его, Клеопатра с нервным смехом бросила сосуд на пол, и он разбился на куски.

– Вино отравлено!

Антоний побледнел еще больше. Гости переглянулись.

– Ты ведь пила его!

– Да, но до того, как бросила в него цветок, пропитанный ядом. Мне ничего не стоит убить тебя в любой момент. Если бы я только могла обойтись без тебя!

Гости разошлись. Некоторое время спустя удалился и Антоний. Можно считать почти доказанным, что после долгого спора Антоний приказал царице: «После битвы отправляйся со своим флотом в Александрию и жди меня там».

Утром суда Октавиана отошли от берега и удалились в открытое море на три четверти мили, выстроившись полумесяцем. Флот Антония ждал атаки противника на стоянке внутри Амбракийского залива. Но она не начиналась. Октавиан, зная от перебежчиков о планах Антония, решил держать свои маневренные суда вне бухты. Противостояние длилось до середины дня.

И тогда – столь желанное Клеопатрой морское сражение все-таки должно было начаться – мощные военные суда Антония снимаются с якорей и медленно выходят из залива под защитой войск и метательных машин, стоящих по обе стороны узкого пролива. Галеры Клеопатры движутся последними. Их капитанам велено оставаться позади и вступить в бой лишь по специальному приказу. Наверное, Антоний хотел, чтобы и морская победа оказалась лишь его личной заслугой? Все может быть.

Пока флот Антония отходит от побережья, Октавиан отводит свои суда все дальше в море. Он подпускает к себе левое крыло противника, идущего на абордаж, и бросает вперед юркие легкие либурны, которые осыпают неповоротливых мастодонтов горящими или тяжелыми железными стрелами и сосудами с огнем. Битва началась. Вскоре она превращается в обычную схватку галер, мало изменившуюся и после появления пушек, – абордаж и рукопашный бой на мечах.

Римляне преследуют одну цель – перевести морской бой в рукопашную схватку. Они бросают захваты, перекидывают мостки, по которым перебегают на палубу вражеских судов. В кровопролитной борьбе воины действуют без всякой жалости. Более мощные и многочисленные галеры Антония должны были одержать верх. Но по сохранившимся свидетельствам можно сделать вывод, что его моряки и солдаты уступают в подготовке воинам Октавиана. Чтобы заменить больных лихорадкой воинов, Антонию пришлось наскоро и силой набирать в солдаты греческих пастухов, землепашцев и погонщиков мулов, которым вовсе не хотелось участвовать в этой битве. Пожаров на море они боятся так же, как стрел и мечей, и многие пытаются спасти свою жизнь, бросаясь в воду. И римские суда теснят строй египетских галер.

Но еще не все потеряно для Антония. Большинство людей остается на своих судах. Многочисленные и тяжелые галеры Антония нависают над атакующими либурнами, и с их тяжелых машин на палубу врага летят огромные камни и льется горящая смола. Лучники с башен поражают легионеров. И вдруг…

Позади линии тяжелых судов на одной из египетских галер поднимается треугольный пурпурный парус. Затем, словно по сигналу, все галеры Клеопатры поднимают паруса. И крылатым строем прорываются сквозь боевую линию, направляясь в открытое море. Сражающиеся воины обоих флотов уверены, что они вот-вот развернутся и нападут на римлян с тыла. Но нет. Они величественно удаляются.

«Египтяне бросили нас!»