Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря. Флибустьерское море - читать онлайн книгу. Автор: Жорж Блон cтр.№ 158

Став впоследствии богатым и знаменитым, Морган отрицал, что его по прибытии на Барбадос продали в рабство: «Никогда ни у кого не был в услужении, а лишь на службе у Его Величества покойного короля английского». Это явная ложь, придуманная из соображений престижа. В 1658 году в возрасте двадцати трех лет Морган перебрался с Барбадоса на Тортугу, где прожил пять лет. Об этом периоде он никогда не вспоминал и ничего не рассказывал, поскольку был там рядовым разбойником, а это тоже негоже для будущего флотоводца. Надо полагать, что тесное общение с портовым сбродом и участие в жестоких набегах освободили его от остатков порядочности и морали, если таковые и воспитывались в нем в юные годы.

В 1664 году, узнав, что его дядя, полковник Эдвард Морган, получил назначение на пост вице-губернатора Ямайки, он с первой же оказией отправился туда. Когда судно, на котором он прибыл, бросило якорь в вытянувшейся полумесяцем бухте Порт-Ройяла, Генри Морган почувствовал, что это место уготовано ему судьбой.

Индейское название Ямайки – Хаймака, что означает «край вод и лесов». Площадь этого гористого, покрытого лесами острова соответствует двум французским департаментам. Небольшая экспедиция, посланная Кромвелем в 1655 году, отбила его у испанцев. Любопытно, что это были прямые наследники Колумба, которому остров был пожалован в качестве королевского подарка. К 1664 году эта английская колония выглядела куда представительнее в сравнении с гнездом французских флибустьеров на Тортуге. Город был значительно многолюднее, а порт – шире. Даже сегодня Кингстон, выросший на месте сгинувшего Порт-Ройяла, считается среди моряков одним из лучших портов мира. А в те времена у длинного дощатого причала теснилось множество кораблей, пришедших с грузом или ожидавших его. На берегу черные рабы и испанские пленники строили дома. Таверны – мрачные, дурнопахнущие притоны – стояли рядами вдоль пляжа. Их было куда больше, чем на Тортуге, а просторные залы вмещали сколько угодно народу, так что желающим не приходилось прокладывать путь к столу кулаками или дожидаться на улице, пока освободится место. Женщин всех цветов и оттенков кожи тоже было вдоволь, в целом они не отличались от тех, что промышляли на Тортуге. Но, кроме них, во время вечернего променада у моря здесь можно было видеть и богато разодетых дам с пышными прическами.

Сэр Томас Модифорд был прислан губернатором на остров в 1664 году, когда между Англией и Испанией воцарился непрочный мир. В Лондоне он получил официальный наказ покончить с политикой, которую вели его предшественники, иными словами – прекратить бесчинства флибустьеров. Но каллиграф, переписывавший эти инструкции, как и все вокруг, прекрасно знал, что министры двора его величества, да и сам король (Карл II), были бы неприятно поражены, если бы получатель сего документа вздумал действительно принять его за руководство к действию.

Подобно Тортуге, Ямайка числилась по административному делению колонией; на самом деле остров был прежде всего прибежищем пиратов. Купцы Порт-Ройяла скупали у флибустьеров церковную утварь, ткани и прочие товары, которые затем перепродавали втридорога в Европе. Губернаторы покровительствовали вольным добытчикам, аккуратно взимая положенную долю. Внушительное количество подарков, подношений и просто взяток периодически отправлялось к королевскому двору в Лондон.

Ямайка занимала еще более выгодное, чем Тортуга, стратегическое положение. Остров походил на заряженную мину, брошенную в самую гущу испанских владений в Центральной и Южной Америке. Санто-Доминго и Куба, Флорида и Мексика – все было рядом. Остров лежал в каких-нибудь ста восьмидесяти морских лье от Панамы, куда свозили сокровища Золотых флотов. Правда, Панаму отделял от Флибустьерского моря перешеек, но, как мы увидим, это ее не уберегло.

Ямайка фактически была аванпостом Британской колониальной империи, которой суждено было позже раскинуться по всему земному шару. В 1664 году, естественно, никто не мог предвидеть подобного разворота событий.

Менее чем через год после прибытия в Порт-Ройял Генри Морган, благодаря протекции дядюшки вице-губернатора, стал капитаном и владельцем корабля водоизмещением пятьдесят тонн, с несколькими пушками на борту. Это судно, далеко не новое и успевшее побывать в передрягах, стало любимым детищем молодого капитана.

Той весной к нему в каюту явились два других капитана, Моррис и Джекман.

– Несколько испанских шаланд, груженных кампешевым деревом, стоит у мексиканского берега, – сказал Джекман. – Бухта нам хорошо известна. Мы намерены добыть этот груз. Если угодно, можете присоединиться к походу.

– Дерево?

Морган, конечно, знал о баснословной стоимости кампешевого дерева в Европе. Но его мечты притягивало золото. Джекман увидел, как лицо собеседника тронула снисходительная улыбка. Он улыбнулся в ответ, показывая сгнившие зубы:

– Ничто не помешает нам по дороге собрать пригоршню монет в рыбацких деревнях.

Пригоршню. Морган понял намек и сдержанно кивнул в знак согласия. Настоящий добытчик не должен отказываться от любой, самой малой возможности. А за минувшие несколько недель ему не было сделано ни единого предложения. Три десятка молодцов, составлявших экипаж Моргана, уже начали косо погладывать на него, считая, что капитан-владелец ждет неведомо чего.

Небольшая экспедиция двинулась в путь. Вскоре возле берега показались испанские шаланды с ценной древесиной. Их владельцы безмятежно ожидали прихода испанского фрегата, назначенного сопровождать их. Добыча была взята без единого выстрела, экипажи суденышек посажены под замок в трюм, а Моррис, старший по возрасту из трех капитанов, пригласил коллег отобедать в его каюте.

– Теперь можем двинуться вдоль берега к югу, – предложил он. – Испанские селения здесь плохо укреплены, гарнизоны малочисленны, помощи им ждать неоткуда: позади сплошная сельва. Мы можем спокойно «добывать» их без всякого риска, если только в море не появятся испанские корабли. А ежели таковые появятся, действовать будем сообразно с обстановкой.

Морган задумчиво смотрел сквозь откинутый люк на низкий берег, окаймленный пеной прибоя, на россыпь островков.

– У меня другая мысль, – промолвил он. – Надо послать гонца в Порт-Ройял с одной из шаланд или поехать кому-нибудь из нас – просить у губернатора подмоги. Собраться здесь всем и вместе идти на Мехико. Если сумеем сделать это быстро, застанем испанцев врасплох. А в Мехико добудем Камору сокровищ.

В те времена при одном упоминании о Каморе сокровищ в Мехико на несколько секунд наступала тишина и почти отчетливо слышалось сердцебиение присутствующих. Оба сотоварища Моргана реагировали так же. Но затем из их ответов валлиец уразумел, что пылкое воображение занесло его слишком далеко.

Рейд на Мехико потребовал бы огромных сил. Пока бы армия собиралась, испанские лазутчики успели бы сообщить о ней властям. А пытаться совершить марш-бросок через сельву небольшим отрядом – пустая затея. По всем этим причинам губернатор Ямайки, безусловно, не одобрит подобного предприятия и, уж конечно, не выделит для него людей. Тем более если идея грандиозного похода будет исходить от простых капитанов. Морган не стал настаивать.