Шкура дьявола - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Шерстобитов cтр.№ 188

Молитовки святым, лики которых были изображены на каждой из них, она знала наизусть, а имея высокий и, не по-детски, мощный голос, учавствовала в церковном хоре, и как говорил батюшка, окормляющий в одиночестве весь приход небольшой церкви: «Была яки ангел».

Отец Андрей был частым гостем у пожилой женщины и маленькой, но очень смышленой девочки, не по годам прозорливой, и не взирая на свою природную неусидчивость, очень внимательную и серьезную при разговоре.

После окончании службы, а храм был невдалеке, протоиерей был приглашен по обыкновению, на пирожки с курагой, капустой и брусникой. Самовар, а именно им встречала гостей «Ляксевна», как величали Элеонору Алексеевну соседи, да и сам уже удобно устроившийся на огромном сундуке, и по старинке потягивающий с блюдца крепкий байховый напиток, отче. Разговор лился лениво и касался школы, где Татьяна начала проходить обучение в первом классе.

Против обыкновения, девочке нравилось и давалось с легкостью все без исключение, что и позволяло ей быть первой ученицей в классе. Непоседа по характеру, добрая нравом, она крутилась юлой на перемене и старалась быть самим спокойствием на уроках. Учителя не чаяли в ней души, мальчишки частенько дрались за право провожать ее из школы до дома и наоборот, а со временем начали делать это парами, поочередно таская портфельчик.

Несколько опережая в росте своих сверстников, дочь Алексея на уроках физкультуры возглавляла строй, и со многими упражнениями справлялась лучше мальчиков, что заставляло последних подтягиваться, впрочем не только по этой дисциплине. Эта девочка была прямым доказательством пользы совместного обучения обоих полов в одном классе и не хватало ей только одного, что было у всех учеников, но не было у нее – родителей!

Первое сентября или любые праздники, где присутствовали отцы и матери одноклассников приводили ее, на небольшое время, в печальное состояние, с которым она, впрочем, быстро справлялась, но было видно, что именно это и было самой большой болью!

…В это-то воскресенье и именно, когда отец Андрей потянулся за предложенным пирожком с новой, необычной начинкой из рыбы, к дому подъехал большой автомобиль, в марках из чаевничающих никто не разбирался, но все обратили внимание, что все вокруг застыло, будто время остановилось и весь Божий мир смотрел в ту же сторону. Дверь приоткрылась, из нее вышел высокий, крепкий мужчина с длинными, черными волосами. Он осмотрелся вокруг, сделал большой вдох, потом посмотрел на свои руки, прижал их к лицу, встряхнул головой и, прищурив глаза, посмотрел на окно, через которое увидел три лица, будто онемевшие в ожидании, сказал: «Да, да, именно так…» – потом посмотрел в окна рядом и быстро влез обратно.

Машина рванула с места, развернувшись, буквально на месте и исчезла так же неожиданно, как и появилась…

…Сердце Элеоноры Алексеевны сжалось. Давно неведомое чувство прежних переживаний нахлынуло и заставило глаза заслезиться. Она помнила этого человека и всегда ждала его появления, с одной стороны желая этого, но с другой – сопротивляясь всем своим естеством. Тетушка Милены, всего несколько раз видела, и то издалека Алексея, тогда племянница почему-то не хотела пока их знакомить, но даже издалека он производил очень хорошее впечатление – к нему тянуло, а его присутствие, даже на таком расстоянии, гарантировало спокойствие. Правда, исходившее от него кажущееся переживание, которое он старательно прятал, интуитивно подсказывало, что он постоянно находится на грани опасности.

На слезы обратила внимание внучка:

– Бабушка, у тебя такой вид, как будто ты кого-то с того света увидела?!

– Да нет… – это…, это в глаз попало… Ох доченька, кто его знает…

– Элеонора, чтой-то ты вся не своя, кто этот молодой человек… – Батюшка тоже почувствовал что-то, да и только спящий мог ничего не заметить…

– Скоро узнаем…, если Бог даст…, Господи, помилуй нас, грешных…

…Мартын, увидев уезжающий джип, чуть в окно не выпрыгнул и не побежал следом… машины наблюдения были расставлены на всех значимых местах, но эту иномарку, неизвестную никому, никто не ожидал.

Силуянов упал на колени на пол, обхватил руками голову и застонал:

– Он…, он, он, он… – ушел…, ушел! Ну каков, опять все обошел…, ну и чуйка, а…, хоть на живца лови!!!

– А мы на живца и ловим, если б не дочь его или ни эта… его краля, где б ты его искал бы?!.. – Паша, был тоже не в восторге от упущенной возможности, но ему в принципе не нравилось, когда играют на слабостях и пользуются то больными родственниками, то вот как сейчас…:

– Слышь, Силыч, а у меня вот тоже дочка… Ой как не хотелось бы, чтобы вот так вот, при ней взялиии… спеленалиии, как-то неее по-человечески…

– Паш, ну во-первых не спеленали, а во-вторых, вот представь…, будет он ко всему готов, положит пару-тройку твоих и столько же моих, как будешь потом в глаза их женам и детям смотреть, объясни им потом, что по-человечески, а что нет!..

– Ну так-то…, только ты ж сам сказал, что этот не из таких…

– Паша отринь а…, и без тебя тошно…, лучше подумай, что его предупредить то могло? Блин, даже телегу эту, вместо машины поставили?!..

…«Солдат» вышел из машины и почти сразу уперся взглядом в окно, где ему показалось три силуэта, один из которых явно принадлежал девочке. Внутри что-то, ёкнуло, будто сломалось – не было больше тех сил, которые все эти годы поддерживали терпение и уверенность, что этот день настанет.

Еще несколько шагов, и давняя мечта, может быть, пониманием которой он и преодолевал многое, наконец сбудется. Ведь именно предположение своей необходимости этому маленькому человеку, который в его глазах был больше, чем все остальные вместе взятые, и помогала преодолеть не только трудности и опасности, но и грозящую, да что там, уже приходившую за ним смерть, если, скажем, взять годовалую поездку в Прагу.

Все утро бывшего «чистильщика» не покидало ощущение какого-то надрыва и какой-то незаконченности, с каждым прошедшим адресом, становящаяся все тяжелей и тяжелей, душевная тошнота, отталкивала от последнего места. Он воспринял это, как психологический надлом, который нужно преодолеть, и причинами, которого были его черный шлейф содеянного, ну так ведь это позади, и опасность преследующая всех, кто смеет приблизиться к нему, став близким человеком.

Алексею казалось, что это интуитивное сопротивление воссоединения его с дочерью и рождает такой дисбаланс.

Правда были и другие версии, всплывающие в воспаленном мозгу – и основная из них опиралась на уверенность, что он уже в клещах оперов, и единственный выход – моментальное исчезновение. Но он был уверен, в своей гибели при попытке его ареста, а потому считал, что и переживать не о чем – это-то как раз таки его не пугало, и мало того, казалось неплохим выходом для всех! А бросить Весну и не увидеть, а точнее не забрать дочку (разумеется вместе с ее бабушкой), было вообще недопустимым.

А потому глядя на окно и уже будучи уверенным, что через стекло на него смотрит именно его чадо, им овладело чувство…, нет не страха, а какой-то неуправляемости и гонящего с этой улицы желания. Страха не было, но какое-то животное опасение, при котором у животных прижимаются уши к голове и шерсть встает дыбом, загнало обратно: