Ведьма и тьма - читать онлайн книгу. Автор: Симона Вилар cтр.№ 51

Калокир умолк, проглотив ком в горле.

– Что означает сие «Иду на вы»? – встревоженно спросили оба посланца.

Калокир скривил в усмешке рот.

– Когда архонт Святослав посылает такое предупреждение, значит, он готов выступить в поход. И если «Иду на вы» будет произнесено, у Константинополя и впрямь возникнут проблемы. Почтенные господа, мой вам совет: сообщите божественному базилевсу, что от такого архонта, как князь Руси, можно всего ожидать. Я остаюсь при нем, но опасаюсь, что моего влияния не хватит, чтобы удержать его, если он будет разгневан.

Тут наконец заговорил патрикий Эратик. Он заверил Калокира, что их впечатляет мужество патрикия, состоящего при князе-язычнике, но как же вышло, что Святослав не просто разбил болгар, но еще и собирается править этой страной. Разве об этом шла речь в договоре между Русью и Византией? Со времен Олега Вещего русы обязывались служить в войсках империи, но нигде не упоминается, что они могут владеть покоренными землями. К тому же, судя по всему, Святослав намеревается возродить в христианской Болгарии языческие обычаи, он строит капища и особенно милостив к тем мисянам ^[84], которые их посещают. А ведь империя приложила столько усилий, чтобы в Болгарском царстве распространилось христианство!..

– Пусть император заплатит, а там будет видно, – прервал словоизлияния толстощекого патрикия Калокир. – Для Святослава честный договор важнее планов империи по отношению к Болгарии. Будут выполнены условия сделки, и я смогу хоть как-то влиять на князя. Сейчас он чувствует себя обманутым, и я не в силах удержать его. И все эти интриги Константинополя с возвращением царя Бориса… А еще я слышал, что болгарских царевен отослали ко двору Никифора Фоки. Так ли это?

– Это сделано для их же блага! – поднял сухой перст настоятель Феофил. – Царевны в Константинополе могут стать невестами порфирородных кесарей Василия и Константина, сыновей божественной Феофано…

– Почему же вы не сообщили об этом Святославу? Страна под его рукой, но Византия вмешивается и творит то, что считает нужным. Ведь именно царедворцы, дав базилевсу дурной совет поддержать мятежных бояр, спровоцировали восстание во время отсутствия Святослава. А теперь архонт залил страну кровью! Неужели при дворе считают, что могут распоряжаться по своему усмотрению таким воином, как русский князь?

Пухлощекий Эратик гневно уставился на Калокира.

– Я знаю, что у вас влиятельные покровители при дворе, патрикий! Но нам кажется, что вы более верны язычнику Сфендославу, если беретесь осуждать действия Константинополя.

Темные глаза Калокира остро блеснули.

– А сами вы, достопочтенные, отчего не решились разъяснить князю, почему Константинополь в его отсутствие прислал нового царя в Болгарию?

Оба молчали. Потом заговорил настоятель Феофил:

– Как можно обсуждать подобное с этим варваром, когда он творит такие злодеяния? – Он указал в сторону холма, где в муках умирали мятежники.

– Уезжайте! – произнес сквозь стиснутые зубы Калокир. – И передайте, что Святослав ужасен во гневе. Я же остаюсь и буду до конца отстаивать то, во что и сам уже не верю: что Византия видит в князе русов союзника, а не жалкую марионетку, которой можно воспользоваться при случае. Я рискую головой изо дня в день ради доброго имени Никифора Фоки. Но если Святослав однажды перестанет мне доверять…

Калокир не договорил, развернул коня и поехал прочь. Он больше не верил в честную сделку базилевса с князем Руси. И понимал, что и сам стал разменной монетой в этой игре. Но все еще надеялся, что его успеют предупредить из Константинополя, когда новые планы базилевса поставят его в безвыходное положение. Ибо его покровитель… вернее, покровительница, не бросит Калокира в беде. Он слишком ей дорог, чтобы рисковать его жизнью…

Князя Святослава патрикий нашел в полуразрушенном соборе Святых Константина и Елены. Князь стоял перед оскверненным алтарем, глядя на костер, который его воины развели прямо на мозаичном полу. Калокир поморщился, увидев среди пылающих сучьев свитки рукописей и книги.

Святослав это заметил.

– Что, приятель, жалеешь премудрость церковников? Как по мне, то в столь сырую погоду сгодится все, что может гореть.

И, зябко передернув плечами, он демонстративно поднял ворот овчинного полушубка. И это Святослав, который всегда с презрением относился к жаре и холоду? С чего бы это?

Калокиру пришло в голову, что, похоже, князь и сам не в восторге от того, что совершил в Филиппополе. Но он ошибся – спустя минуту Святослав угрюмо обронил:

– Я знал, что делал, когда жестоко карал город, где задумали отсидеться мои враги. Теперь весть о том, что тут произошло, разлетится далеко, вселяя страх, а страх – одна из опор власти. Так что иные еще подумают… Да они уже и без того трепещут! Сам посуди, Калокир: даже непокорные Комитопулы и правители области Средец ^[85], прознав, каков я в гневе, уже не прячутся в горах, как ранее, а поспешили прислать послов, обещая считаться со мной, если не пойду на них. Ну, об этом я еще подумаю… Обещал же мой тесть дьюла Ташконь прислать конные отряды по весне – а с ними и сила моя возрастет.

– И куда ты направишься? – осторожно спросил Калокир.

Святослав внимательно взглянул на него из-под выгоревших бровей.

– То одним богам ведомо. Но моя сила в моем войске. И чем оно будет больше…

– Большое войско – большие проблемы. Воев надо увлечь, кормить, расположить на постой, не давать особой воли, чтоб не вышли из твоей власти.

– Все так, – кивнул Святослав. – А еще воям надо давать награду. Чтобы могли в свой час предстать перед Перуном и показать, как удачливы были, служа ему. Вот потому я позволил русам брать в Филиппополе все, что душе угодно. Богатый град. А как обдерут его, как оленуху, – прикажу стереть с лица земли!

Калокир вздрогнул. Разрушить Филиппополь!

– Святослав, это очень древний город. Он с прадавних времен служил перевалочным пунктом на дороге, связывающей Балканы с внешним миром. И если ты собираешься торговать и дать процвести этому краю, он еще послужит тебе.

Князь хмыкнул.

– Все, что нужно Болгарии, будет идти через устье Дуная, где я воздвигну свою столицу – Переяславец!

Увы, мыслил Святослав как правитель, но, будучи варваром, желал мстить и разрушать.

Калокир набрал в грудь побольше воздуха.

– Князь, когда я от имени своего императора говорил с тобой о Болгарии…

– Оставь это! – отмахнулся Святослав. – Ты был со мной все это время и оставался честен, что я ценю. А вот твой властитель… Уже то, что базилевс в мое отсутствие поддержал мятежников, показывает, что он не ценит тебя. Ты знаешь, как я мог с тобой поступить. Слышишь? – Он указал в сторону, откуда долетали полные муки вопли. – Но я полюбил тебя, Калокир, ибо видел, что не твой император, а ты сам стремишься к исполнению договора. А это для меня важно. За то и ценю тебя.