Драконий катарсис. Изъятый - читать онлайн книгу. Автор: Василий Тарасенко cтр.№ 33

Огромный рогатый тур что-то сердито прогудел вполголоса, на что кот зашипел уколотой змеей. Эти двое все больше вызывали во мне нехорошие подозрения. Похоже, придется от них избавляться, как бы ни было жаль. Эльфийка словно почувствовала мой взгляд, развернулась и спокойно двинулась в мою сторону, вызвав как у меня, так и у тех двоих приступ изумления. Шицугехай не могла нарушить приказа! Я мгновенно перенастроил зрение на ауру, но ничего особенного не заметил. Вернув себе нормальное зрение, жестом остановил Тристанию в двух шагах от трона и спросил:

— Ты посмела ослушаться? Не боишься наказания, рабыня?

Эльфа вздрогнула, и на ее лице расползлась удивительно виноватая улыбка, теплая и почти нежная. С непомерным изумлениям я уставился на ушастую, силясь понять, что вообще происходит. А Тристания покорно склонила голову… И холодная полоса стали пригвоздила меня к спинке трона. Красная паутина боли развернулась в груди, согревая хлынувшей кровью ледяной клинок. Зал на миг вздыбился, но я жестко преодолел шок и медленно подался вперед, скользя по лезвию. Глаза эльфийки расширились, словно она очнулась от странного сна. Тристания выдавила из себя:

— Что… Что тут… происходит?

Холодный гнев влился в мои руки. Я зашипел, пряча растущую боль за желанием покарать изменницу. Но что-то мощное стальными объятиями сжало мои плечи, не давая пошевелиться. Это были руки тура, который засопел где-то сзади. Убью тварей! Дайте только освободиться! Никакие мечи меня не остановят! Эльфийка вдруг сделала шаг назад, а затем с размаху ударила ступней в рукоять меча, вгоняя оружие еще глубже сквозь меня в трон.

Дикая боль пронзила тело до основания. Сознание стало затуманиваться. Но я не мог позволить себе отключиться. Надо позвать сестру! Я отчаянно закричал, привлекая внимание всех в зале. А в ворота бесформенной кучей влетела Ходящая, хитон которой был забрызган красными пятнами. Следом показался невозмутимый харрами… Так это спланированный заговор?! Неужели сестра с ними? Одного взгляда хватило, чтобы понять — она такая же жертва, как и я. Шицу… Шицугехай… Ах да, я же могу… Жесткая ладонь намертво зажала мне рот, не давая возможности говорить. Дурачье… Но эта страшная боль, как же она мешает. В груди словно пожар, посыпанный ледяными иглами. Как же хочется закрыть глаза и подремать… Нельзя. Врагам именно это и надо. Кот тем временем пнул жрицу и что-то ей вполголоса сказал. Моя сестра безвольно кивнула и достала из складок грязного хитона странный предмет. Интересно, зачем ей эта рукоять кинжала? Сознание само погрузилось на более тонкий план бытия. Я с интересом уставился на то, что было в руке сестры. Испытывать страх не было сил. А вот лезвие у странного кинжала все-таки было… Артефакт пустоты, наверное. Пустоты?! Я отчаянно дернулся, пытаясь освободиться от державших меня рук, но тщетно. Ужас накрыл своими крыльями, выбрасывая меня в нормальный мир. Халайра Харана, Ходящая-по-снам белой ветви Тримурры, невидящим взглядом смотрела куда-то в пустоту. Она быстро подбежала к трону, уже осмысленно посмотрела мне в глаза и прошептала:

— Я очень хочу жить, брат. Прости… Им нужен тот, другой. Прости!

Ома коснулась невидимым кинжалом моего лба, отчего в голове зазвенела новая боль, стократ хуже той, что причинял меч. Уже ускользая в пестрое небытие, я увидел, как мягкие пальцы рук харрами нежно обняли сестру за шею и развернули белоснежную голову Ходящей прочь от меня…

А ведь тело не повернулось, подумал я. И пропал где-то в сером безмолвии.

— А какашек на совочке не желаете?!

Вот что я мог еще заорать в ответ на очередное подлое предложение Горотура самым срочным образом меня женить? И это уже пятое за последние полчаса, как я пришел в себя после дикой сцены в тронном зале княжеского дома белого племени. Эти гаврики вообще все с ума посходили, когда я наконец очнулся. По словам лучившегося телячьей нежностью тура, они скопом боялись, что личность последнего царя моркотов все-таки успела поглотить мою душу, и они меня банально убили, когда устроили обряд прямо у трона.

Все-таки у тура хватило совести сначала дать мне поесть, прежде чем начать рассказывать, перемежая повествование бурными спичами о моем супружестве, прости небо! Поглощая остатки хиленького пиршества а-ля «завтрак в постель», я уяснил постепенно, что же произошло за последние два дня, которые как-то странно распались в памяти на отдельные образы и действия.

На подходе к дому белого племени я подцепил какую-то заразу. Болезнь буквально нокаутировала меня из-за нервного истощения, накопившегося с момента моего появления в Лахлане. Проворчав это, Горотур добавил:

— Это вполне понятно, Сахарок, ведь ты тоже изъятый. Переход сильно бьет по организму, знаешь ли. И я все время ждал чего-нибудь такого.

— То есть… — я чуть не подавился куском зеленоватого местного хлеба, — ты все это время знал, что я не из вашего мира?!

— Естественно, — смутился тур, ну, попытался по крайней мере. — Таких сильных проводников наш мир давно не рождает. Так что без вариантов, знаешь ли.

— Тристания тоже знает? — тут же прощупал я обстановку.

— Может быть, если дала себе волю включить мозги. — Тур пожал плечами. — Она вообще думать не любит. Эльфийка действия — сгребла и в койку.

Я прыснул, уткнувшись носом в хлебную лепешку. Горотур улыбнулся, а потом вывалил на мою бедную голову вагон интересной информации. Покойная жрица, вместо того чтобы лечить меня, почему-то утащила беспамятного гостя в свою клетушку, где стала проводить странные, с точки зрения опытного рогатого вояки, ритуалы, не имевшие ничего общего с лекарскими песнями-плясками. Как потом оказалось, она была зажившейся на белом свете сестрой Пармалеса, последнего хозяина Лесного Моря, погибшего в драконьем огне семьсот лет назад. Она была одной из сильнейших Ходящих в трех племенах и сразу разглядела знакомую сущность, тогда спавшую мирным сном внутри гостя. Так что ничего удивительного в том, что она решила пробудить душу своего брата, перед которым до сих пор испытывала чувство вины за давнее предательство, позволившее народу моркотов выжить во время Драконьего Катарсиса. Происшедшие со мной перемены тур заметил не сразу. Но словно молния озарила его затупленные хозвопросами мозги, когда я вдруг стал карать и рулить в белом племени. А потом был короткий диалог об изъятых, во время которого я пренебрежительно отозвался о несчастных попаданцах, которых еще недавно собирался спасти от жутковатой участи марионеток с затуманенными мозгами.

И тур начал придумывать план спасения. Правда, ничего не придумалось. Пока не появился котяра харрами, забежавший на территорию белого племени по своим насущным делам. Он меня узнал, но сразу же заподозрил неладное — изменился мой запах. Для проверки он нагло пообщался со мной, великим и ужасным восседателем на троне, убедился, что моя песенка спета древней сущностью, и тоже решил начать спасательную операцию. Он-то, этот харрами, и рассказал туру про ханхаев и хайверсов, а также просветил о личности, поселившейся во мне и поедавшей саму суть моего многострадального «я».