Три косточки тамаринда - читать онлайн книгу. Автор: Елена Вернер cтр.№ 37

Со стороны могло показаться, что брак Аллы и Вити идеален. Коллеги, соседи – все не переставая твердили об этом и ставили Ковровых в пример своим супругам во время ссор или детям, чтобы те знали, к чему стремиться в будущем. И правда, было чем полюбоваться. Виктор не пил, не курил, не был замечен в игривых разговорах с женщинами и по воскресеньям носил с рынка тяжелые сумки и банки с керосином, пока Алла шла рядом налегке. Он заезжал за ней на работу на своем велосипеде, и Алла, пересев с конного седла на велосипедное, ехала за ним следом по узкой тропинке через рощицу, тренькая звоночком. Зимой посещали областной драмтеатр, и в антракте прогуливались под ручку мимо стеклянных витрин с макетами старых декораций и фотографиями труппы. К Первому мая заранее срезали ветки тополя, чтобы успели распуститься яркие листочки, и вместе мастерили из бумаги белые и розовые бумажные цветы. Алла обожала ходить с таким букетом на демонстрацию.

Летом, когда жена отправлялась в конные походы, Витя тут же собирался на рыбалку с коллегами. Сам он верхом не ездил.

На вопрос, любит ли она своего мужа, Алла ответила бы без промедления. Но никому бы не призналась, что к любви, иногда охватывавшей ее так внезапно, нежно и остро, примешивается и чувство не то сожаления, не то стыда. Она думала, что ущербна. И что Витя, будучи ее супругом, конечно же оказывает ей этим большую милость.

Во многом такому ощущению способствовала и Капитолина Аркадьевна. Нет, впрямую та ничего не говорила. Но вполне могла на семейный обед по какому-нибудь случаю позвать и свою коллегу с внуком, чтобы весь вечер кудахтать над ребенком, предвосхищая любое его желание, и вздыхать с затаенной, но такой очевидной для всех грустью. Правда, когда Рина вышла замуж и одного за другим родила двух мальчиков, все внимание Капитолины Аркадьевны переключилось на них.

Муж Рины Виталик был старше нее, плотный, одутловатый и с непременной ухмылочкой на мокрых губах, такой, будто говорил: «Знаю я, все знаю, все грязные секретики в радиусе километра». Аллу от него прямо-таки воротило, хотя она и держала себя в руках: все-таки Витин родственник, а она давно обязала себя быть безупречной женой, чего бы это ни стоило. Но и ее терпению пришел конец, когда однажды Виталик распустил руки.

Дело было в пансионате, куда обе семьи выбрались на выходные. Рины с детьми и Вити рядом не было, и тогда Виталик предпринял активную попытку залезть к Алле под юбку. Быстрее, чем полностью сообразила, в чем дело, она уже отвесила ему оплеуху и вскочила.

– Ты что? Дура? Больно же! – Виталик схватился за щеку. Он выглядел искренне ошарашенным.

Они оба вытаращились друг на друга и активно соображали, как поступить дальше. Виталик осторожно пощупал щеку пальцами:

– Что я теперь Ринке скажу?

– Что ты меня лапал, вот что! – негодовала Алла. Происходящее не укладывалось у нее в голове. – Виталик, у тебя же дети. Я же твоя родственница!

– Ой, вот только не надо из себя недотрогу строить! – Мужчина, презрительно хмыкнув и полностью, кажется, утратив к ней физический интерес, подошел к зеркальцу, косо висящему возле двери на серой веревочке. Он с серьезным и немного обиженным видом рассматривал бурый отпечаток ладони на своем лице – у Аллы оказалась тяжелая рука.

– Все знают, что у тебя Витька только прикрытие, а сама мужиков меняешь как перчатки! – выдавил он, не глядя в ее сторону.

Алла задохнулась от несправедливости и того, с какой незыблемой простодушной уверенностью Виталик это произнес.

– Какая же ты сволочь, – покачала она головой.

– Что, скажешь, не так? Скажешь, не ты замуж по залету выскочила? Нагуляла где-то, Витьку-лопуха на себе женила, а потом – опля – и от ребенка избавилась. Ай молодца, Алка, так держать. Только я-то тебе чем не угодил, а? Чем не хорош?

– Да что ты несешь? Замолчи! Тебя ведь там и в помине не было! Откуда такая злоба? Что я тебе сделала?..

Виталик хитро сощурился:

– Правда глаза режет?

Алла выбежала за дверь.

Витя, возвращаясь с Риной и детьми, нашел ее на скамейке в дальней аллее. Пахло грибами и скошенной травой, и эти идиллические ароматы никак не вязались с ее зареванной физиономией.

– А почему тетя Аля плачет? – спросил один из мальчиков и протянул ей букетик красного клевера.

Но Рина позвала обоих сыновей и увела прочь.

Витя и сам был не прочь узнать, почему плачет жена. Она долго мотала головой и отказывалась говорить и даже сбрасывала его руку со своих плеч, противясь принять утешение.

– Ты знаешь, какую мерзость распускает про меня твоя сестра? – наконец решилась она. – Что говорит своему мужу обо мне? Знаешь или нет?

– Аллочка, ты о чем? Какая мерзость? – Витя растерялся.

– Знаешь или нет? Говори! Витя, если ты сейчас будешь юлить, я не представляю что сделаю…

– Нет. Я не знаю. Я даже приблизительно не понимаю, о чем речь! – воскликнул Витя.

Алла глубоко вздохнула. К ней будто вернулось затуманенное гневом зрение, только еще острее прежнего. Она увидела и кирпичную крошку, которой засыпана дорожка, и сочный рослый одуванчик, пробившийся сквозь нее, и содравшуюся краску на поручне скамейки. Она сковырнула синюю чешуйку ногтем. От порыва ветра с цветущей яблони-дички полетел белый снег.

– Витюш, поедем домой, пожалуйста…

Ни до, ни после случая с мужем Рины до Аллы не доходили подобные сплетни. Скорее всего, она оказалась права в своей догадке и всерьез злословила на ее счет только Рина, да и то лишь с мужем наедине. По крайней мере Капитолине Аркадьевне бы такое явно пришлось не по душе.

Время шло, и вскоре Алла, а точнее, ее внешность все-таки стала предметом непрекращающейся зависти и толков. Дело в том, что Алла Коврова не старела.

В каждом населенном пункте, районе да и просто в достаточно крупном человеческом сообществе непременно встречается подобная женщина. «Приятная во всех отношениях», если пользоваться словами классика. Алла стала именно такой. Достойная спутница своего мужа, не унижающая, не упрекающая его ни в чем и не вызывающая упреков сама, всегда гостеприимная, неброско накрашенная, приветливая. С прямой спиной и причесанными волосами – иногда казалось, что она и ночью так выглядит. Каблуки Алла снимала только на работе, переодеваясь в спортивную форму и сапоги.

Внешний вид стал ее религией, а спорт – образом жизни. Кроме верховой езды, которой она занималась в силу рода деятельности, Алла начала бегать по утрам, наматывая круги по стадиону. Эти минуты, когда можно ни о чем не думать, отдавшись ритму, пульсу, – были для нее так же дороги, как долгожданные многодневные походы, выдававшиеся всего несколько раз за быстротечное сибирское лето. Бегала она и в стужу, и в жару. А вот Витя плавание бросил и только изредка наведывался в бассейн размяться.

– Неужели ты настолько боишься располнеть? – сокрушалась Капитолина Аркадьевна, когда навещала их с Витей и встречала Аллу еще на подступах к дому, взмокшую, с красным лицом и затуманенными глазами. Заверениям невестки, что ей просто нравится бегать, она явно не верила. Их отношения уже никогда не вернулись к тому дружелюбию, каким могли похвастаться сразу после знакомства. И Алла не могла утверждать с крепкой уверенностью, могли ли и прежде – в действительности, а не в ее наивных представлениях.