Все хорошо! - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Белкина cтр.№ 10

Тусклый свет одинокой энергосберегающей лампочки в пластмассовом патроне времен советской оккупации освещает наше триединство в этой несуразной комнате с грязно-серыми, забывшими дату покраски стенами и претенциозным потолком. Больше здесь ничего нет. Впрочем, метафоричность этой фразы заставляет усомниться в наличии триединства. Из нас троих несомненно существует только кролик. Испытывая такую же нежность к самому себе, какую испытывал Марсель Пруст к бедной Альбертине, «я нашептываю себе слова утешения».

Возвращение Насти разрушает с трудом достигнутое душевное равновесие. Нервные звуки извлечения из холодильника составляющих элементов для продолжения пищевой цепочки утомительно скребут по душе. Они, а также неестественная поза вислоухого барана возбуждают во мне два ужасных подозрения. Первое — что моя жизнь уже давно перевалила за рубеж, называемый зрелостью, более того, что «последующее будет не особенно отличаться от предшествующего» [1] . И другое, не столь органично связанное с литературным процессом, — мой кролик сдох.

Теперь в комнате нет ничего очевидного. Метафорическая сущность кролика, не раз замеченная полярными представителями разных культур — от «Плэйбоя» до Джона Апдайка, от китайского календаря до Багз-Банни, — наконец восторжествовала, разрешив давний спор Гегеля и Канта о первичности материи и духа.

Еще одно ужасное подозрение подкрадывается ко мне, хищно хватая за глотку, — а может, сдох не кролик? На этой рецессивно минорной ноте, требующей разрешения, я заканчиваю эту статью и закрываю мой Компак.

Нет никакой возможности перечислить и описать все приемы полемической борьбы… Желающие могут дополнить…

Карел Чапек.

Двенадцать приемов полемики, или Пособие по газетным дискуссиям

Дождь холодный. И это странно. Когда я смотрел в окно, он был теплым. Точно был. Я смотрел на него, стоя у горячего гейзера, мне было жарко, и струйки пара то и дело вклинивались в дыхательный процесс, превращая прогулку в спа-процедуру. Продвигаясь в дожде, я продолжал вдыхать влагу и удивляться температурному диссонансу. Дойдя до Елизаветинской лечебницы, сверился с картой. Предстояло повернуть направо, подняться немного в гору и свернуть к Лазненскому лесу. Моя задача удивительно проста и незатейлива — продать недостроенный одним придурком уродский отель другому придурку и заработать крон, рублей или евро — мне до фени, хоть юаней, но заработать! Вот и перекресток с универмагом. Тут же памятник какому-то мужику на лошади. Как они достали, все эти Пржемысловичи, Люксембурга, Габсбурги, Гогенцоллерны и прочая хрень! Куда ни плюнешь — попадешь в какого-нибудь Карла, Агнешку, Рудольфа или, на худой конец, в Яна Непомуцкого и иже с ним. Я думал, может, только в Праге такая засада, так нет, и тут то же самое. Два часа уже по этим Карловым Варам брожу. Путеводитель купил. Завтра клиент приедет, а я его по башке всеми этими Непомуцкими.

Прием классный. Меня один мужик из агентства научил. Он, пока клиента на явку ведет, всю дорогу ему про этих вышеупомянутых нашептывает. Еще пару сказок прилепит, датами приперчит — и опа! Мозг вынесен напрочь. Только каша из дат, имен, терминов покрасивее типа «сецессион». И опять же аура высокой культуры прикрывает простое и естественное желание срубить бабок. Клиенту уже не то что подозревать в чем-то таком, но даже торговаться стыдно. Ясно же, интеллигентный человек просто одолжение делает, экскурсию задарма провел, помощь предлагает. Тут уже финал. Просто неприлично сорвать сделку, совесть замучает. В общем, работает — ван хандрид процент, — но только если клиент с совестью попался. Одна беда — такие скоро вовсе переведутся. Но приемчик и на хамло воздействие оказывает. Не сразу вонять начинают, в рамках стараются держаться. Нынче модно быть с претензией на принадлежность — как это слово новое? — к креативному классу — ну якобы те, кто в теме, не электорат.

Для электората — свой подход. Надо резать правду-матку — про то, как продали и загубили. И местных тоже пониже опускать. Этим мозг не вынести, потому что выносить нечего. Сразу про то, кто главный в дружной семье братьев славян и что нам по праву! Впрочем, электорат — клиент невыгодный, отель не купит. Надо было у Вована поподробнее про этого мента расспросить. А то не знаю, какой ход применить. Военных полно, а вот мент первый. Может, он, как слуги народа, самый умный? У всех чиновников главная задача (дальше зачитываю по первоисточнику) «состоит в том, что участник диспута должен дать почувствовать противнику свое интеллектуальное и моральное превосходство, иными словами, дать понять, что противник — человек ограниченный, слабоумный, графоман, болтун, совершенный нуль, дутая величина, эпигон, безграмотный мошенник, лапоть, плевел, подонок и вообще субъект, недостойный того, чтобы с ним разговаривали. Такая априорная посылка дает им затем право на тот барский, высокомерно-поучающий и самоуверенный тон, который неотделим от понятия „государственный служащий“. Полемизировать, осуждать кого-то, не соглашаться и сохранять при этом известное уважение к противнику — все это не входит в национальные традиции» [2] . Точно, правда? Даром, что чех писал в начале прошлого века.

С государственниками главное — не высовываться. Со всем соглашаться и косить под идиота. Я больше часа не выдерживаю, потому теряю самую богатую клиентуру.

У военных свои причуды. Часто они оказываются весьма мирными и вполне приличными людьми. Однако если у них есть какое-нибудь мнение (чаще всего это мнение жены или командира), то свернуть их с магистральной дороги, пролетающей мимо моих скромных интересов, удается лишь при помощи еще одного хода, описанного, кстати, как и предыдущий, местным райтером — паном Чапеком. Он назвал прием testimonia (свидетельства — лат.). Этот прием основан на том, что удобно использовать ссылку на авторитет (какой угодно), например, заявить: «Еще Пантагрюэль говорил», или без прямой ссылки: «Это уже пройденный этап», или: «Любому ребенку известно» — и так далее. Против того, что опровергнуто таким образом, не требуется приводить никаких новых аргументов. На военных действует завораживающе.

Еще встречаются «умники» или «тертые калачи». Эти все про все знают, а особенно про тебя. Им точно известно, что единственная цель твоей никчемной жизни — на…ть умника по полной. Поскольку всю свою чудесную и замечательную жизнь они занимались именно этим — то есть нахлобучивали всех окружающих, — то иная линия поведения им кажется крайне неправдоподобной. Для этих есть прием под названием «Ulises» (Улисс-Одиссей — символ хитрости — лат.). Главное в нем — уклониться в сторону и говорить не по существу вопроса.

Благодаря этому полемика выгодно оживляется, слабые позиции маскируются, и весь спор приобретает бесконечный характер. Это также называется «изматывать противника».

Это мне все тот же мужик Чапека почитать дал, кстати, профессором был в каком-то вузе провинциальном, пока в Европу окно не прорубил. У классика чешского, правда, про дискуссию написано и приемов двенадцать, я до шести подсократил и пользуюсь в мирных целях. Помогает.