Шаг за край - читать онлайн книгу. Автор: Тина Сескис cтр.№ 52

Смотрю на свои часики: время почти обеденное. Пытаюсь двинуться, но хочется остаться, не дать окончиться такому продолжению моей истории.

— Я и вправду скоро должна буду перестать торчать у тебя на пути, — говорю, и, когда произношу эти слова, наши губы волнуются им в такт. — Уверена, тебе есть чем заняться.

— Знаешь что, я целую неделю жал на полную катушку, — говорит Робби. — А сегодня день поганый… так что, если честно, прямо сейчас больше всего мне хочется сидеть здесь, слушать музыку, может, попозже кино посмотреть… просто затвориться от мира. — Он умолкает на секунду–другую. — И, если бы ты смогла побыть это время со мной, было бы еще лучше.

Никак не решаюсь. Гоню мысли о настоящем Бене с Чарли, о том, где они, чем заняты. Переживаю, что Ангел волнуется о том, куда я пропала. А потом решаюсь; похоже, что я жадна до прошлого. Откидываюсь, беру его руку и всю покрываю ее поцелуями там, где ладонь переходит в пальцы. Смотрю на него уже безо всякой застенчивости и говорю:

— А знаешь что? Идеально подходит.

После радостей в горах Шотландии пришел Новый год, вяло протащились зимние месяцы. Потом, не успел Бен опомниться, как уже почти май наступил, и он принужден был одолеть самый трудный рубеж из всех — годовщину дня, навсегда изменившего его жизнь. Для этого, оказалось, ему захотелось остаться совершенно одному: без Эмили дома он не в силах был даже Чарли терпеть рядом, а потому отдал его своим родителями и покатил в Пик — Дистрикт. Вышел из машины и пошел пешком, стараясь ни за что не сходить с прямой, хотя и не понимал, зачем ему это. Час за часом шагал, отступая от тропинок, продираясь сквозь кусты ежевики, пересекая обнесенные оградой поля, одолевая нехоженый каменистый простор. Вообще–то он задумывал взобраться на плато Киндер — Скаут, где сделал Эмили предложение (и она смеялась, когда он опустился на одно колено, а потом сама опустилась, говоря: да, с радостью), но ему невыносимо было оказаться там без нее, а кроме того, не хотелось рисковать увидеть кого–нибудь. Шагая неустанно и погрузившись в раздумья, Бен почти забыл о времени, забыл, где находится, временами он даже порой забывал об Эмили, мысли его крутились вокруг того, что у них было и что они потеряли. Он заметил, что Чарли тоже учуял дату, хотя Бен ему о ней напомнить не мог, зато он, похоже, загрустил, когда Бен подбросил его родителям: не то чтобы откровенно заскулил, а горестно заплакал, что в общем–то было еще хуже. Бен нес за спиной маленькую палатку, и когда стало поздно и почти темно, он остановился и поставил ее у спокойно текущей речки в таком месте, где ни звука не слышалось, кроме грохота бурлящей воды да изредка пронзительного крика неизвестной птицы. Полночи пролежал он без сна, испытывая едва ли не наслаждение от ощущения одиночества, от того, что есть время, есть простор и погоревать, и отдышаться, а когда проснулся, то почувствовал себя, как ни странно, обновленным, свободным от усталости и тягот минувшего дня. Рубеж он перевалил в лучшем виде — здравым и невредимым.

Робби не задает мне вопросов обо мне, да и мне не по душе о чем–то его расспрашивать, хотя и любопытно, как он, такой молодой с виду, может позволить себе такое шикарное жилье, как удается ему быть таким отличным поваром, таким джентльменом. Выясняется, что нам нравится одна музыка, мы лежим вместе на диване и слушаем «Доувз», «Паникс» и «Либертайнз», «Оазис» и даже Джонни Кэша, но, когда начинает звучать наша свадебная песня, я съеживаюсь, это ужасно, и говорю, что не люблю «Смитов», хотя когда–то, конечно же, обожала их. Бен всегда шутил, что единственной причиной, почему мы переехали в Чорлтон, была та, что мы могли видеть ударника этой группы в ирландском клубе. Робби ничего не говорит, похоже, он понимает, и, когда он пропускает эту дорожку, я немного успокаиваюсь. Через некоторое время звучит песня в исполнении «Ваннадиз», и, когда вступает хор, Робби смотрит мне прямо в глаза не моргая, а я чувствую, как сердце готово разорваться. Дождь не перестал, температура еще понизилась, но нам все равно, мы не сводим глаз друг с друга, весь день обнимаемся и ласкаемся, словно парочка подростков. Робби, похоже, рад, что мы остаемся на диване и — одетыми, желание растет в нас, пробивается сквозь одежду, но ни у него, ни у меня нет позыва сейчас заходить дальше. И мы не заходим.

Бен спросил родителей, не оставят ли они у себя Чарли еще одну ночь, субботнюю ночь, а то он потратил уйму времени на то, чтобы отыскать обратный путь к машине, и когда вернулся домой с расцарапанными по пах ногами и подошвами, стертыми до волдырей, был слишком вымотан и выжат, чтобы переносить чье бы то ни было присутствие, даже Чарли. Он задернул шторы, заказал карри на дом и настроился на субботний вечер у телевизора — это то, что еще недавно объявлял ненавистным для себя, зато Эмили всегда обожала, да и он втайне весьма был этим доволен, в чем, разумеется, ни за что не признался бы.

Смотреть телевизор в одиночку — совсем не то же самое: не посмеяться ни над слезами, катящимися по щекам Эмили, ни над ее увещеваниями сидеть потише, а то ей не слышно, что судьи говорят. Бен поймал себя на том, что думает, где она сейчас, что делает… а Чарли рядом не было, чтобы сдержать его, заставить все обратить в игру, так что нахлынула та же давящая грусть, как и в тот день, когда он, заглянув под кровать, понял, что кожаной дорожной сумки нет, что Эмили ушла.

В дверь позвонили. Черт, должно быть, карри доставили, надо взять себя в руки. Он потер глаза и прихватил бумажник. Открыв дверь, застыл, глядя на гостью так, словно глазам своим не верил, рот приоткрылся, едва ли не как у дурачка. Что происходит? Где его карри? Неужели она вернулась? Сердце прыгнуло, словно в Бена выстрелили, а потом рухнуло, словно Бен на полу умирал.

— Оп, — вырвалось у него.

— Можно войти? — спросила Кэролайн. — Мне, может, не стоило приходить, но я еще вчера вечером пыталась тебя застать, мне просто надо было повидать тебя, выразить сочувствие.

— Сочувствие — в связи с чем? — спросил Бен, понимая, что грубит.

— Прошу тебя, Бен, позволь мне войти. Ты не единственный, кто страдает, может, у нас получится помочь друг другу.

— Не думаю, — бросил он, однако отступил и дал ей войти.

Бен проследовал за ней в гостиную, и, пока она снимала пальто, вновь зазвонил звонок, на этот раз доставили карри, но у Бена руки все еще дрожали, когда он расплачивался с курьером. На кухне он разделил еду на две тарелки: как обычно, заказал слишком много. Достал себе пива и тут засомневался: может быть, не стоит ему пить у Кэролайн на глазах, не будет ли это похоже на дразнилку, — а потом, мысленно выругавшись, махнул рукой и налил ей апельсинового сока.

Он как раз ставил все на подносы, когда появилась Кэролайн, пошатываясь на своих каблуках, и попросила достать бокалы для вина, а из своей сумки достала бутылку белого вина в красной обертке, бутылка даже запотела, до того была холодной. Должно быть, только что купила в винном магазинчике в конце их улицы, однако он ничего не сказал: сказывалась усталость и неловкость, ему и в самом деле было не до ссоры. Они ели в молчании перед телевизором, а на экране какой–то мужик глотал шарики для гольфа, а старушка танцевала со своим пуделем, меж тем юбка Кэролайн задиралась все выше. К следующему перерыву на рекламу она успела опорожнить выбранный ею весьма внушительный бокал и попросила Бена налить ей еще вина.