Лесной голосок (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Скребицкий cтр.№ 8

– Это кто, полуночник-то?

– Ну да.

Дед неодобрительно качает головой:

– Вот уж кого нашёл похвалить – полуночника!

– А почему ж его не хвалить?

– Не к добру он. Как залетает, закружит перед тобой, так и знай – беспременно в лесу и сам закружишься. Сойдёшь с тропы – и пошёл без дорог колесить. Одно слово – тёмная птица.

Мне смешно, что старик об этом говорит так серьёзно.

– А откуда, дедушка, ты про неё такое знаешь?

– Про неё-то? А ты-то вот знаешь, откуда эта птица?

– Расскажи, пожалуйста.

– То-то, «расскажи»! Да что толку? Не поверишь небось, что зря рассказывать.

– Почему же не поверю? Ты всю жизнь в лесу, немало нагляделся.

Дед молчит. Потом нехотя начинает:

– Да я-то этого не видал, а старые люди сказывают. Значит, верно, что было… Небось знаешь, над речкою, в крутояре, что за деревней, на самой излучине ласточки-береговушки живут?

– Ну и что же?

– А вот. Появилось раз в нашей стороне серых жаб видимо-невидимо. Ночью с крыльца не сойти, так под ноги и лезут. Проведали, значит, жабы про гнёзда в крутояре, выбрали время, когда все береговушки разлетелись пищу птенцам добывать, залезли в гнёзда, пожрали птенцов, сидят в норах; темно, прохладно, чем не житьё.

Прилетели береговушки птенцов кормить. Впотьмах-то ничего не разберут. А жабы хитры: разинули рты, будто птенчики. Береговушки-то весь корм им посовали, а сами опять за добычей. Так и остались жабы вместо птенцов в норах жить. Кормят их птицы, да как станут в рот пищу совать, наперёд слюной её смачивают. От той слюны у птенцов крылья растут, на теле перо появляется.

Пришло время детёнышам из гнёзд вылетать. Вылезли жабы из нор. Глянули на них птицы, так и ахнули. Вот дети-то уродились! И перо и крылья есть, да только всё не такое, как надо, – мягкое, серое, словно совиное. Ну, а уж морда-то жабья как была, так и осталась. Сколько её перьями ни прикрывай, всё жабья.

Взгоревались птицы, стали жаб от себя гнать. Тем делать нечего – нужно убираться. Разлетелись по лесам, будто птицы, а жабьи повадки так и оставили. Летают ночью, всё по земле, низом. Ловят поганым жабьим ртом всякую нечисть. А то ещё сядет на пенёк и заведёт лягушачью трель. Пакость – да и только. День настал, все птицы проснутся, поют, а эти вместе с земляными жабами куда подальше от света хоронятся. Одно слово – полуночник. Неправильная птица – оборотень. Уж если закружит она над тобой, значит, жди беды. Оборотит так, что в своём лесу пути не найдёшь али ещё что похуже приключится… А ты хвалить… Тоже нашёл кого!

Дед замолчал. Молчу и я. Думаю о призрачной ночной птице-оборотне и о той стране, где она живёт, – чудесной стране народной фантазии.

Да вот я и сам наяву забрёл в эту таинственную страну.

Только посмотреть кругом – ночью в лесных трущобах, тонущих в лунной мгле, всё кажется сказочным, неправдоподобным.

Мы у Гнилого лога. Когда шли днём на охоту, здесь была сырая низина с редкими лохматыми деревьями, а теперь перед нами лунное озеро, озеро сизого ночного тумана. На нём чёрные силуэты кораблей, мачты и паруса…

Набежал ветерок. Всё в движении. Колышутся лунные волны, качаются мачты, надуваются паруса. Чёрная флотилия тронулась в путь.

Вдруг где-то за болотом дико захохотал филин, и сейчас же в другом конце леса ему отозвался полуночник.

– Слышишь, дедушка, леший с оборотнем перекликаются? Должно, хотят нас закружить.

Дед понял намёк, рассердился, даже плюнул:

– Так и знал, не поверишь! Даром только язык чесал.

Он шагнул вперёд, нырнул и исчез в сизых волнах тумана.

Я спешу следом. Мы проходим мимо окутанных туманом деревьев. Это уже не корабли, как казалось издали, чёрные чудовища тянут к нам огромные косматые лапы. Каждый миг всё кругом меняется, движется, оживает.

Я смотрю на эти фантастические превращения и, кажется, начинаю понимать, как зародилась сказка о таинственной птице полуночнике.

I

От деревни до ближайшего леса дорога шла через широкое поле. Идёшь по нему в летний день – солнце печёт, жара. Кажется, конца-краю нет этому полю.

Но как раз на половине пути, у самой дороги, росла зелёная развесистая берёза.

Кто бы ни шёл из леса в деревню или обратно, обязательно сядет и отдохнёт в прохладной тени под старым деревом.

И так это славно бывало: кругом всё поле даже блестит от солнца, а под густой берёзой свежо, прохладно. Над головой зелёные листья шумят, будто зовут присесть и передохнуть немножко.

Вот и прозвали эту берёзу местные жители «Передышкой».

Ранней весной только пригреет получше солнце, а Передышка уже зазеленела, стоит среди голого поля нарядная, сплошь усыпанная клейкими молодыми листочками.

А осенью Передышка становилась вся жёлтая. Подует ветер, и полетят золотые листья.

Целые стаи перелётных птиц садились передохнуть на берёзу.

И так уж, бывало, заведено, из года в год, много лет: человек ли идёт из леса в деревню, птица ли откуда-то издали прилетит – для всех берёза посреди поля служит местом отдыха.

Но вот однажды осенью возвращались ребята домой с вязанкой хвороста. Дошли они до берёзки и, как полагается, отдохнуть уселись.

Кругом по-осеннему неуютно: поле пустое, серое, давно уже с него хлеб убрали, только сухое жнивье жёсткой колючей щёткой торчит. А у самой дороги картофельные гряды темнеют. Ботва на них почернела, дожди да ветры прибили её к самой земле.

Посидели ребята немного под деревом, а потом кто-то из них предложил: «Давайте костёр разведём, погреемся и картошку в золе испечём».

Наломали сухих палочек из хвороста, стали костёр разводить, а он не горит: ветром огонь задувает.

– Постойте! – кричит один мальчуган. – Тащите-ка сучья к берёзе. Вон у самых корней будто печурка, там уж костёр не задует.

Так и устроили.

С тех пор ребята приладились между корнями берёзы костёр разводить, картошку печь. И огонь разжигать было очень удобно: надерут коры с той же берёзы, она жарко горит, в один миг костёр разгорится.

Всю кору с дерева пообдирали. А между корнями выжгли большую чёрную дырку – настоящую печь.

II