Цена наслаждения - читать онлайн книгу. Автор: Кресли Коул cтр.№ 58

– Погоди, к Пасхе мы сделаем тебя толстушкой!

Когда они покончили с едой, Кэмми довольно похлопала себя по животу, зевнула и прилегла, собираясь поспать несколько часов, в то время как Тори снова отправилась на воздух. Однако ей не удалось встретить никого из ее новых друзей, и она уселась одна на скамейку под раскидистым дубом около дома. Некоторое время спустя Николь застала ее там за изучением птиц, слетевшихся к ее ногам в надежде получить корм.

– О, дорогая, вы опять предаетесь размышлениям, – улыбнулась Николь.

Тори улыбнулась в ответ.

– Я пришла объявить, что сплетницы «отбыли», – насмешливо сказала Николь, прежде чем сесть рядом. – И посмотрите, что я принесла. – Она показала на пакет в одной руке и кулек поменьше в другой. – Корм для птиц и корм для леди.

– Так я окончательно перейду на сладости, – засмеялась Тори. – Я купила их целую сумку в Кейптауне и все съела за один день, а потом чуть не заболела.

Николь хихикнула и протянула ей пакет с птичьим кормом.

– Между прочим, вы идеально управились с ними, – весело сказала она. – Я имею в виду тех леди.

– Я рада, что вы меня одобряете, – честно призналась Тори.

– Ну и не считая чванливых женщин, как вам нравится возвращение в Англию?

Тори почесала за ухом.

– Это не совсем то, о чем я мечтала.

– Очень дипломатичный ответ. Но я все пойму. Вы можете сказать мне правду.

Тори нахмурилась.

– Город временами смущает меня, а иногда даже пугает, тем более что я так отвыкла от людей и шума... – Она покопалась в пакете и насыпала зерен для внезапно оживившейся стайки птиц. – А вот Уайтстоун похож на сказочную страну, о которой я когда-то читала в книгах. Я так счастлива, что мне довелось его увидеть. Скажите, вам самой нравится здесь?

– Да, я люблю это место, – просто ответила Николь. – Когда Дерек первый раз привез меня сюда, я сразу почувствовала себя так, будто вернулась к себе домой.

– Вероятно, здесь вам не хватает моря?

– Мне не хватает приливов и отливов.

Тори повернулась к Николь с нескрываемым изумлением.

– Подумать только – мне тоже! Я не думала, что кто-нибудь это поймет. Мне не хватает их постоянства. Я прожила с ними много лет – и вот теперь все это ушло в прошлое.

Николь дружески похлопала ее по руке.

– Я чувствую то же самое. Но знаете, что помогает? Я гляжу вдаль, через поля. Чередующиеся холмы и долины подобны волнам. А весной, когда оживает трава и распускаются листья, просто хочется плакать – так ослепительна эта красота. Все становится так же зелено, как воды вокруг вашего острова.

– В самом деле?

Николь кивнула.

– Мы как-нибудь возьмем вас летом на побережье. Я получаю от моря все, что мне нужно, и потом возвращаюсь сюда, полная впечатлений. – Она мечтательно улыбнулась.

– Я с удовольствием поеду с вами. Это звучит так замечательно!

– Аманда обычно возила мальчиков к морю, когда они были маленькими. – Николь покопалась в кульке и кинула в рот несколько леденцов, но они прилипли к ее варежкам, и ей пришлось откусывать их зубами.

– Грант, должно быть, унаследовал свою серьезность от отца, – высказала Тори неожиданно пришедшую ей в голову мысль, – ведь леди Стенхоп такая добродушная и веселая.

Николь засмеялась:

– Раньше она была совсем не...

Тори слегка угадала опущенное слово. Если леди Стенхоп могла измениться, возможно, Грант тоже может?

И как раз в этот момент Николь перешла на серьезный тон:

– Так вы поговорили с Грантом?

Тори покачала головой.

– Он совсем не показывается.

– Боюсь, что он сперва должен осмыслить все это сам. Мужчине, относящемуся к своим обязательствам так, как Грант, нужно время для такого прыжка. Зато если он решится, то уж навсегда.

– А что, если это не будет навсегда? – с сомнением произнесла Тори.

Николь вскинула брови.

– Я имею в виду, – продолжала Тори, – что, если мы даже не сможем быть вместе? Мы ведь такие разные. Грант хочет, чтобы я изменилась, а я решительно против этого. Я не только не могу измениться – я не хочу изменяться! – Она свирепо сверкнула глазами. – Я против условностей. Туфли не являются обязательной принадлежностью. Если мне придется играть с детьми, что, я надеюсь, будет часто, я всегда буду возвращаться такой же перепачканной, как они. Я никогда не смогу ходить на прогулки, как степенные английские леди. В день мне обязательно нужно пробегать хоть несколько миль...

Одна из птиц, приблизившись к Тори, стала клевать зерна вблизи ее ботинка, и она высыпала на нее остаток зерна в награду за храбрость.

– Ну а Грант... Вы знаете, я никогда не слышала, чтобы он смеялся. Никогда! Я думаю, с ним нужно что-то делать. Просто не представляю, чтобы я могла выйти замуж за такого мрачного человека, как он! – Тори хотела сказать, что Грант просто обязан стать менее угрюмым, но сдержалась. Неужели она становится мудрее? Или это от сознания, что ее любви, оказывается, недостаточно для двоих и вряд ли может быть достаточно? – Видите ли, я просто не представляю жизни без смеха. – Она вздохнула. – Сегодня я смотрела на Гранта и думала, что его лицо словно застыло. И все же мне не хватает его. Не странно ли?

– Ничуть не странно, потому что вы любите его, – уверенно произнесла Николь. – И скоро вы с удивлением откроете, что любовь сглаживает все шероховатости в отношениях.

– Но разве это не должно исходить от обеих сторон?

– Уже исходит, даже если вы пока этого не осознаете. Возьмите, к примеру, моего отца. После смерти моей матери у него ушли годы на то, чтобы понять: он снова может полюбить. Вот тогда-то он и догадался, что любит Марию. Теперь они муж и жена.

– И как долго она его ждала?

– Около шестнадцати лет.

Лицо Виктории вытянулось.

– Но я не хочу ждать и неделю! Если за это время он не подойдет ко мне, я просто отодвину его в прошлое, и как только я это сделаю, он исчезнет из моего сознания навсегда.

– Скажи, я хорошо справляюсь с обязанностями новоиспеченной графини? – вкрадчиво спросила Гранта Николь, прежде чем он успел ускользнуть из гостиной со своим утренним кофе. – Как ты думаешь?

– Ты справляешься прекрасно. – Грант потянул себя за воротник, мечтая, чтобы в комнате поскорее появился кто-нибудь еще. Он предполагал, что этот разговор может произойти там, где ему вовсе не хотелось бы, и это было тревожно – так же тревожно, как оказаться в потерявшем управление мчащемся экипаже, не имея представления о месте его конечной остановки.