Чудо на Гудзоне - читать онлайн книгу. Автор: Чесли Салленбергер, Джеффри Заслоу cтр.№ 42

Мы планировали завершить восхождение и вернуться за одни сутки, но это означало, что придется стартовать очень рано. Мы остановились в мотеле у подножия горы, встали в три часа ночи, а в четверть пятого утра уже находились на тропе, с головными фонариками и рюкзаками, готовые тронуться в путь. Маршрут восхождения начинается на высоте 8300 футов (2530 м), и если бы мы сумели дойти до вершины и спуститься обратно, путь в оба конца составил бы 21 милю (около 34 км).

У нас в рюкзаках была экипировка на случай дождя, шапки, перчатки, запасные батарейки, спички, питательные батончики, вода, сэндвичи с арахисовым маслом и другие необходимые вещи. Я также взял с собой пластиковую сумку объемом в галлон (около 4 л) с прахом моей матери. Она умерла в январе, и я решил, что эта гора будет подходящим местом, чтобы развеять ее прах.

Мой отец скончался четырьмя годами ранее, и мама, которая прожила с ним вполне традиционную жизнь, в свои последние годы, что называется, дала себе волю. Мой отец был по натуре домоседом, и мама преданно оставалась дома вместе с ним. Но когда он скончался, она стала много путешествовать с друзьями. Было такое ощущение, что она наверстывает упущенное время. Она с радостью принимала от жизни все, что та могла дать, и видеть это было необыкновенно приятно.

Мы с Лорри сочли, что будет очень уместно принести ее прах на эту высокую гору и увидеть, как она свободно парит на ветру, продолжая свои странствия.

Мы пустились в путь задолго до рассвета, но высоко в небе стояла половинка луны. Она давала столько света, что в наших «шахтерских» фонариках почти не было необходимости.

Предрассветная мгла очаровывала. Астрономы сказали бы: «видимость отличная». Воздух был неподвижен, и поэтому звезды оставались яркими и чистыми, почти не мерцая. Казалось, можно протянуть руку и прикоснуться к ним.

Поначалу мы шли в тени высоких деревьев, одетые лишь в легкие ветровки. Когда солнце начало подниматься и согрело гору, мы смогли снять их и убрать в рюкзаки.

Рассвет был великолепен. Мы шли по восточному склону горы, лицом к западу, и один пик позади нас был идеально очерчен солнцем, отбрасывая треугольную тень на широкий бок Уитни перед нами. По мере того как солнце поднималось, этот черный треугольник сползал по лику горы. Это было изумительное зрелище.

Нас также завораживали перемены в облике горы по ходу нашего восхождения. По мере набора высоты мы пересекали все новые зоны с различной почвой и растительностью. Попадались и болотистые участки, и несколько озерец и ручьев, но когда мы поднялись выше, растительность стала более скудной. Некоторые участки тропы были каменистыми и неровными, и в какой-то момент нам пришлось карабкаться через большие валуны. Потом высота начала сказываться на нас. Мы знали, что так и будет – не зря читали книги, – но от этого преодолевать последствия высокогорья было не легче. У Лорри сильно разболелась голова, мы оба замедлили шаг и очень устали.

Мы то и дело подбадривали друг друга старой поговоркой марафонцев: «Это не двадцать шесть миль. Это всего одна миля, только двадцать шесть раз».

У нас была и другая мантра: «Кто угодно может взойти на гору Уитни. Просто направляй свои стопы вверх и ставь одну ногу перед другой». Ее мы тоже то и дело повторяли.

Аппетита не было – это тоже обычное дело на больших высотах. Мы знали, что придется заставить себя поесть, потому что нам необходима энергия. Путеводители советовали взять с собой любимые продукты, пусть даже «мусорную еду» – фастфуд, потому что с большей вероятностью можно заставить себя съесть то, что нравится.

Всякий раз, когда мы доставали из рюкзаков какую-нибудь провизию, начинались замечательные события. Голубые сойки старались сесть к нам на плечи или рюкзаки, чтобы исхитриться стащить еду. Большие земляные белки, которых называют сурками, выглядывали из скал, словно появляясь ниоткуда, и тоже пытались урвать свой кусок. Все они явно очень привыкли к людям и знали, что там, где есть люди, есть и пища.

На высоте 13 000 футов (около 4 км) узкая тропа переваливала через вершину горы, и склон стал очень крутым. Мы в этот момент находились намного выше пояса деревьев, и местность выглядела голой, как поверхность Луны. Лорри расплакалась – отчасти от усталости, как она призналась, отчасти от страха. Смотреть вниз было по-настоящему страшно. Она спросила, действительно ли нам так необходимо дойти до самой вершины, чтобы развеять прах моей матери.

– Почему бы нам не сделать это здесь? – спросила она. – Твоя мама бы нас поняла. Я знаю, она поняла бы.

Я же хотел продолжить подъем.

– Мы можем это сделать, – возразил я ей. Она бледно улыбнулась мне, и мы двинулись дальше.

В четверть второго пополудни открылся вид на вершину – может быть, мы находились в часе подъема от нее. Но несколькими часами ранее, в начале пути, мы установили время разворота в обратный путь – час дня. Мы понимали, что нам потребуется немало энергии и дневного времени, чтобы спуститься с горы, и хотели исключить риск, который мог помешать нам благополучно вернуться. Что-то внутри нас желало двигаться дальше. Но мы обратились к здравому смыслу, устояв перед искушением, и приняли разумное решение: мы прошли достаточно.

Вполне понятно, когда я развязал рюкзак и вынул оттуда сумку с прахом матери, меня обуревали эмоции. Я раскрыл сумку, – это был сильный момент – развеивал ее прах и смотрел, как он легко разносится ветром. Был ясный день, ни облачка в небе, и частицы пепла трепетали на ветру, улетая все дальше и дальше.

– Надеюсь, она порадуется своим странствиям, – проговорила Лорри, но я не смог ничего сказать ей в ответ. Только стоял и смотрел.

Завершив эту нехитрую церемонию, мы с Лорри позволили себе насладиться величием открывшегося перед нами вида.

– Наши невзгоды кажутся такими мелкими по сравнению со всем этим, верно? – сказала мне Лорри. – Все в жизни становится на свои места.

Мы немного отдохнули, упиваясь впечатлениями. Но оставаться там надолго было нельзя. Наш поход осуществился еще только наполовину.

Спускаться с горы было едва ли не труднее, чем подниматься, потому что мы были опустошены эмоционально и физически. К концу такого похода каждая часть тела, какая только может натирать волдыри о другую его часть, успевает это сделать.

Когда мы в четверть девятого вечера достигли нижней точки тропы – снова в темноте – нас охватило абсолютное ликование, несмотря на каменную усталость. Мы безмерно гордились собой. Лорри, которая не один год была убеждена, что собственное тело предало ее, признала, что во многих отношениях оно ее выручало.

На следующий день, когда мы вылетели домой на арендованном самолете, я несколько раз облетел вокруг Уитни, и мы с благоговением смотрели на нее сверху вниз, перебрасываясь шутками: мол, хорошо, что мы не облетели ее на пути сюда, потому что с воздуха она выглядит чудовищно громадной и крутой.

– Ого! – сказала мне Лорри. – Ты можешь поверить, что мы это сделали?