Сарум. Роман об Англии - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Резерфорд cтр.№ 216

– Зимой и ранней весной система каналов позволяет покрыть всю пойму тонким слоем медленно текущей воды, которая удобряет луга илом и согревает почву, где потом растет тучная трава. А весной в долину приводят стада с взгорья, и осушенные луга становятся пастбищами, – объяснял Уильям Самюэлю.

Теперь так поступали все владельцы пойменных лугов пятиречья.

В конце лета Уильям объявил, что каналы и водостоки нуждаются в починке и расчистке. На лугах уже скосили траву, и Маргарет, обходя высокие стога сена, задумчиво сказала:

– По-моему, каналы можно проложить и дальше…

Однако в усадьбе не хватало рабочих рук.

Перед Михайловым днем Маргарет, отправившись с Самюэлем в Солсбери, внезапно воскликнула:

– Надо голландцев нанять, все равно им заняться нечем! А в Голландии повсюду каналы и плотины!

Маргарет обратилась к городским властям с просьбой выделить ей десяток пленников. Сначала ей отказали, боясь, что голландцы сбегут. На следующий день Маргарет пришла к советникам, вооружившись мушкетом и шпагой.

– Я уилтширский клобмен, от меня никто не сбежит! – заявила она.

Теперь, на зависть сэру Генри Форесту, голландцы трудились на заливных лугах Шокли.

А еще Маргарет и Самюэль, одни из немногих в Саруме, были причастны к тайне Солсберийского собора.

Маргарет с Самюэлем только вошли в собор, как вдруг из-за колонны близ хора появился согбенный тщедушный старик с несуразно большой головой и, не заметив присутствующих, зашаркал к часовне в восточной оконечности храма. Маргарет решительно направилась к нему.

– Ты здесь работаешь? – спросила она.

Старик близоруко сощурил серые глаза и нерешительно ответил:

– Ну, это как сказать…

– Тебя как зовут?

– Захария Мейсон, – буркнул он, сжимая в кулаке котомку с инструментами.

Маргарет заметила, что пальцы его перепачканы известью.

– Ты здесь что-то чинишь, я же вижу!

Старик промолчал.

– Знаешь, кто я такая?

– Да, госпожа. Вы сестра Обадии Шокли, – с затаенной обидой в голосе проворчал старик.

– Верно. А брат мой – глупец, – раздраженно сказала Маргарет. – Слава Богу, есть еще разумные люди, понимают, что храм ухода требует.

Старый каменщик настороженно поглядел на нее.

– А кроме тебя, еще работники есть? – спросила Маргарет.

– Ну, это как сказать…

– Вам за работу платят?

– Да.

Маргарет потянулась к кошельку, но старик покачал тяжелой головой:

– Нам платят как положено.

Неделю спустя Маргарет сказала Самюэлю:

– Каменщикам за работу Гайды платят.

Действительно, все годы правления Кромвеля в соборе украдкой трудились каменщики, нанятые древним дворянским родом Гайдов.

Еще одно происшествие поначалу казалось незначительным.

Однажды, когда голландцы, под присмотром Маргарет и Самюэля, копали дренажные канавы на пойменных лугах, на прибрежной тропе остановился экипаж с каким-то незнакомым человеком. Голландцы обрадованно зашептались и попросили у Маргарет разрешения с ним поговорить.

– А кто это? – недоверчиво осведомилась Маргарет.

– Его зовут Аарон.

– И чем же он занимается?

– Он торговец, – пояснил голландец и добавил: – Голландский еврей.

Самюэль обомлел от неожиданности, впервые в жизни своими глазами увидев потомка колен Израилевых, о которых говорится в Ветхом Завете. Впрочем, в то время большинство англичан никогда не встречались с евреями.

Как ни странно, трехсотшестидесятилетний запрет на поселение евреев в Англии отменил Оливер Кромвель. Обадия, хоть и признавал заслуги Кромвеля перед Англией, был весьма недоволен подобной религиозной терпимостью – в стране и так появилось множество протестантских сект различного толка: баптисты, анабаптисты, сторонники Роберта Брауна, отстаивавшие независимость самоуправляемой церковной общины и отвергавшие единую церковную власть, и последователи проповедника Георга Фокса, называемые квакерами, которые настаивали на том, что внутренний свет и глас Божий обитает в душе каждого человека. В Уилтшире учение квакеров начал распространять некий Уильям Пенн [46] .

– Его надо кнутом высечь, а проклятый язык раскаленным железом прижечь! – возмущался Обадия.

Однако самым нетерпимым для проповедника было присутствие евреев. Они переселялись в Англию из Голландии, куда бежали, спасаясь от преследований испанской инквизиции. Строго говоря, подданными короля они не считались, хотя им и было позволено заниматься торговлей.

Аарон, недавно приехавший в Англию, привез голландцам деньги и письма от родных, пообещал обеспечить узников всем необходимым и, прежде чем вернуться в Уилтон, провел за беседой с ними около получаса. Все это время Самюэль рассматривал лысого старика с внимательными глазами и с сожалением признал, что он выглядит совсем как обычный человек.

Спустя неделю после окончательной ссоры с Обадией Маргарет втайне навестила сэра Генри Фореста. О ее визите никто не знал.

Форест, удивленно выслушав ее предложение, задумчиво произнес:

– Значит, я стану опекуном Самюэля?

Маргарет кивнула.

– И отправлю его учиться вместе с моими детьми?

– Ваши сыновья – ровесники Самюэля, у них прекрасный учитель…

– Да, верно. По-твоему, я смогу оградить его от влияния Обадии?

– Разумеется. Ни жаловаться на вас, ни обвинять вас он не станет, ведь его брат получит то же образование, что и ваши дети.

Решение это далось Маргарет нелегко: она понимала, что не сможет удержать Самюэля в усадьбе, да и сопротивляться Обадии было бесполезно. А вот если опекуном Самюэля станет Форест, то мальчик будет жить в Эйвонсфорде, а не окажется в заложниках у мрачного пуританина.

Сузив темные, близко посаженные глаза, Форест задумчиво произнес:

– Да, Обадия Шокли против меня не пойдет.

– Значит, вы согласны?

– Самюэль – юноша смышленый, это всякому видно. Образование ему не помешает, – признал Форест и с улыбкой осведомился: – Полагаю, цена моего согласия тебе известна.