Сарум. Роман об Англии - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Резерфорд cтр.№ 197

Королева Елизавета, озаботившись обнищанием страны, приняла простое решение – обложить население налогом в пользу бедных и создать работные дома для бедняков и сиротские приюты, где детей обучали ремеслам. Заправляли этим мировые судьи.

Томас Форест, мировой судья, открыл в Солсбери работный дом, Брайдуэлл.

– Он даже одноногого калеку работать заставит, – вздыхал Шокли. – А с бедняками обращается хуже, чем со скотиной.

Эдвард Шокли и Джон Муди всячески старались помочь бедным. Форест досадовал, что они берут обитателей работных домов учениками на суконную мануфактуру. Впрочем, на мануфактуре трудились не только бедняки. Граф Пемброк приютил в своих владениях фламандских ткачей-протестантов, бежавших из Фландрии от преследований испанских инквизиторов. Джон Муди, хотя и был католиком, высоко ценил их мастерство и с удовольствием давал работу фламандским умельцам.

– Фламандцы и бродяги нас не подведут, – шутил Шокли.

Подобная благотворительность пришлась не по нраву Форесту, однако открыто перечить Шокли он не мог: Эдвард слыл влиятельным человеком в Солсбери, особенно после того, как его избрали в совет двадцати четырех.

К 1570 году Форест, встречаясь с бывшим партнером, отвешивал ему церемонный поклон и держался надменно и холодно, хотя Эдвард по-прежнему питал расположение к старому знакомцу. В 1574 году их отношения и вовсе прекратились – вскоре после того, как Сарум посетила королева Елизавета.

Вначале она остановилась в Уилтон-Хаусе, в поместье графа Пемброка, которое перешло по наследству к сыну старого Уильяма, Генри Герберту, одному из королевских фаворитов. Кортеж Елизаветы прибыл в Уилтон в пятницу, 3 сентября. Вечером граф Пемброк пировал с королевой в своем особняке, а на следующий день пригласил Елизавету на охоту в Кларендонский лес, где на широкой поляне возвели роскошные кущи из ветвей и листвы. К сожалению, начался сильный ливень, и королевскую трапезу спешно перенесли в дом лесничего. Когда дождь прекратился, охоту продолжили; собаки загнали нескольких оленей. Королева, довольная радушным приемом, в понедельник, 6 сентября 1574 года, отправилась в Солсбери.

Сарумские купцы с восторгом разглядывали королевский кортеж: вельможи, щегольски откинув короткие плащи, выставляли напоказ роскошные камзолы с жесткими плоеными воротниками и кружевными манжетами; придворные дамы красовались в изящных нарядах с пышными рукавами и длинными, богато расшитыми юбками, подчеркивавшими тонкую, затянутую в корсет талию; стоячие кружевные воротники прикрывали щеки. Торговцев больше всего привлекало разнообразие всевозможных дорогих тканей – тончайших шелков, тяжелого штофа и яркой парчи.

Семейство Шокли затерялось в толпе встречающих; сам Эдвард стоял в первом ряду, бок о бок с остальными городскими чиновниками, наряженными в парадные алые одежды; сзади выстроились почтенные торговцы и горожане в черных одеяниях, подбитых шелком и тафтой. Мэр города торжественно преподнес королеве чеканный золотой кубок, наполненный звонкой монетой – двадцать фунтов золотом.

Елизавета, благосклонно улыбнувшись мэру, окинула взглядом чиновников.

– Мистер Шокли на всю округу известен своими заботами о неимущих и бедняках, ваше величество, – пояснил мэр.

Королева обернула к Эдварду бледное лицо – он заметил высокие скулы, кожу в оспинах, проницательные глаза – и произнесла:

– Прекрасно, мистер Шокли.

Эдвард смущенно зарделся.

– А кто у вас мировой судья? – неожиданно осведомилась она.

– Томас Форест, – торопливо подсказал мэр.

– И где же он?

Форест выступил вперед и склонился перед королевой в церемонном поклоне.

Елизавета снова обернулась к Эдварду и с лукавой усмешкой спросила:

– А как он о бедняках заботится?

Шокли вздрогнул от неожиданности. Все глаза устремились на него. Томас Форест побледнел.

– Худо, ваше величество, – честно ответил Эдвард.

Королева звонко расхохоталась.

После этого случая Форест перестал разговаривать с давним приятелем.

Шокли на всю жизнь запомнил свою встречу с королевой.

– И все бы хорошо, – с усмешкой говорил он, – только она едва город не разорила.

По давней традиции дары горожан королева жертвовала на благотворительные деяния, а вот на устройство торжества городским чиновникам пришлось потратиться: платы требовали королев ские пекари и повара, носильщики и ливрейные лакеи, музыканты и шуты, королевские стражники-йомены и пристав (который запросил сорок шиллингов), герольды и герольдмейстер (который запросил все пятьдесят), а трубачи, встречавшие королевский кортеж пронзительными звуками фанфар, обошлись городскому совету в целых три фунта золотом.

– Нет уж, один раз приняли – и довольно, – вздыхал Эдвард.

Королевские визиты считались великой честью, однако и знатные вельможи, и горожане, памятуя о непомерных расходах, боялись их как огня.

«Любопытно, зачем это я вдруг Форесту понадобился? Наверняка он что-то замышляет», – с тайной усмешкой думал Шокли.

Все началось в сентябре 1580 года, когда Томас Форест неожиданно прислал Эдварду приглашение посетить Авонсфорд.

Эдвард Шокли без колебаний согласился. К его изумлению, к Фо рестам приехали погостить Уилсоны из Крайстчерча – капитан Джек, Нелли и три взрослых сына, по примеру отца ставших моряками. Старший сын напоминал Джека в молодости, средний был похож на мать, а младший, высокий и широкоплечий, унаследовал черты обоих родителей.

Нелли превратилась в дородную матрону, хотя в глазах все еще плясал шаловливый огонек; вопреки модным веяниям она облачилась в тугой корсаж со шнуровкой впереди, а жесткий плоеный воротник был скромных размеров; на седых кудрях красовалась лихо заломленная шляпка с пером. Судя по всему, сыновья матери побаивались больше, чем сурового отца.

При виде Эдварда Нелли смутилась, однако он, не собираясь поминать прошлое, отвесил ей учтивый поклон:

– Добрый день, мистресс Уилсон.

Шокли ни на миг не сомневался, что Форест пригласил их с определенной целью – оставалось только выяснить, с какой именно.

Гостям представили сына Томаса, Джайлза Фореста. Молодой человек был ровесником старшего сына Уилсона, но на этом их сходство заканчивалось. Джайлз являл собой образец придворного вельможи – стройный, миловидный, с темными завитыми локонами, обрамлявшими узкое лицо с тонкими чертами. Вот уже несколько лет он учился в Оксфорде, поэтому Шокли с ним прежде не встречался, однако поведение юноши не оставляло сомнений в том, что он вознамерился расположить к себе торговца.

В гостиной Шокли сразу же заметил деревянный щит с гербом Форестов. Прежде о дворянском происхождении семьи свидетельствовало изображение восстающего льва на золотом поле, но теперь фамильный герб претерпел существенные изменения. На расчлененном и пересеченном щите в первой четверти красовалась древняя эмблема рода Годфри – белый лебедь на червленом поле, с небольшим знаком отличия, указывавшим на то, что Форесты ведут свой род от боковой ветви семейства Годфри.