Сарум. Роман об Англии - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Резерфорд cтр.№ 110

После осады Девизеса спор между Церковью и государством обострился до предела. Стефан издал вторую Хартию вольностей, подтвердившую невмешательство государства в церковные дела. Епископ Рожер и его гнусные племянники заявили, что король не имеет права арестовывать служителей Церкви. Брат короля, Генрих, епископ Винчестерский, переметнулся на их сторону и, по праву папского легата, в конце августа созвал в Винчестере церковный собор, требуя от короля признать незаконным арест епископов и захват их собственности.

К счастью, в начале сентября из Нормандии в Англию прибыл Гуго, архиепископ Амьенский и Руанский, строго напомнив церковникам, что укрепленные замки им ни к чему. Епископы на коленях просили прощения у короля, а Рожер вернулся в Сарисбери и на люди не показывался.

Все это очень расстроило Годефруа. Если царство Божие на земле – крепость и твердыня, то действия церковников всего лишь замазывают трещины в стенах, а само основание прогнило.

В конце сентября императрица Матильда высадилась в Арунделе, на юго-восточном побережье Англии. Король, следуя совету своего вероломного брата, епископа Винчестерского, позволил Матильде беспрепятственно проследовать к своим сторонникам в Бристоле и даже предоставил отряд рыцарей для ее сопровождения. Приверженцы Стефана не находили объяснений нелепому поступку короля. Разумеется, месяц спустя начались военные действия.

Годефруа смирился с тем, что гражданская война придет и в Сарум.

Годрик Боди с верным Гарольдом украдкой пробирались по долине. Под ногами шуршала палая листва. Прошел Михайлов день, урожай убрали, и поля засеяли озимыми. В стадах на взгорье с баранов уже сошли следы охры (животных помечали на время случки, так сразу видно, какие ярки покрыты, а какие – еще нет). Теперь овец из загонов выпускали позже, чтобы успела подсохнуть подмокшая за ночь трава, иначе стадо захворает. Теплая дождливая осень – тяжелое время года для пастухов.

К Михайлову дню забили старых овец и засолили туши. Мясо просолится как раз к зимнему празднику Хеллоуину, и в следующий за ним День Всех Святых в деревне устроят пир. Однако сегодня Годрик размышлял не об овцах, а о пропавшей свинье Виллема атте Бригге.

Пастух думал, что к концу лета кожевник успокоится, но Виллем, обнадеженный встречей с королем, в Михайлов день объявил, что заплатит целых три марки тому, кто скажет, куда подевалась его скотина. Три марки – огромные деньги, свинья стоила дешевле, но кожевник был упрям и вздорен. Пока что обещанным вознаграждением никто не соблазнился.

Годрик вел себя с превеликой осторожностью и вот уже четыре месяца не приближался к тому месту, где зарыл свиные кости, однако из любопытства решил проверить, не отыскал ли их кто, и углубился в лес. В середине сентября, в праздник Воздвижения Креста Господня, началась охота на оленей, косуль и кабанов, нагулявших жир, поэтому лесники пристально следили за крестьянами.

Спустя полчаса юноша добрался до густых зарослей колючего кустарника и хорошенько оглядел местность. Свиные кости были зарыты глубоко, грунт плотно утрамбован, и все вокруг покрывал толстый слой палой листвы. Годрик удовлетворенно перевел дух и пошел дальше, надеясь поймать кролика. По лесу он бродил целый час, но никакой дичи так и не отыскал, поэтому к вечеру решил возвращаться домой.

В сгустившихся сумерках он увидел косулю. Ее передние ноги попали в хитроумные силки, растянутые между тонкими стволами деревьев, и, пытаясь вырваться, косуля сломала ногу. Годрик силками почти не пользовался, считая их слишком жестоким приспособлением, но не решался приблизиться к несчастному животному – олени и косули принадлежали королю. Предупредить лесника Годрик тоже побаивался, потому что так и не обрезал псу когти на передних лапах. Лучше всего было поскорее убраться восвояси, но юноша медлил и, укрывшись в кустах неподалеку, с жалостью следил за мучениями косули. Уже совсем стемнело, а он все не уходил.

Косуля застонала, негромко всхлипывая, а потом пронзительно завизжала. По лесу разнесся отчаянный крик искалеченного зверя. Ветви деревьев шелестели под легким ветерком. Внезапно похолодало, и лес словно бы замер. Откуда-то издали до Годрика долетел заунывный вой. Волки! В окрестностях Сарума их было немного, но иногда они загрызали овец, по недосмотру пастухов отбившихся от стада. Косуля испуганно притихла, а немного погодя снова тихонько застонала, как будто звала Годрика на помощь.

Юноша знал, что лесники обязаны прирезать искалеченное животное, и не выдержал. Поблизости никого не было.

«Свинью я спря тал, может, и с косулей получится? – подумал он, выбираясь из укрытия. – Зато завтра дичью полакомлюсь!»

Годрик подошел к косуле и приобнял ее за шею. Бедняжка задрожала от страха, а юноша тихонько вытащил нож и ловко перерезал ей горло. Косуля повалилась на землю. Годрик опустился на колени рядом с тушей, но внезапно ему на плечо опустилась длань лесника.

Уже около часа ле Портьер наблюдал за юношей и подкрался к нему так ловко, что даже Гарольд его не учуял.

Ришар де Годефруа сидел в тисовой беседке, греясь в ласковых лучах осеннего солнца, и в который раз с наслаждением перечитывал повествование Гальфрида Монмутского о короле Артуре. Завидев Николаса, рыцарь недовольно поморщился: кто позволил каменщику нарушить покой своего господина?

– В чем дело, масон? – хмуро спросил Годефруа.

– Мой племянник, Годрик! – воскликнул Николас, утирая вспотевший лоб. – Он в королевских угодьях оленя убил. Помогите нам, милорд!

Рыцарь немедленно закрыл книгу и последовал за каменщиком.

Чуть погодя в сторожке лесника ле Портьер объяснял Годефруа, что вина Годрика несомненна: юношу задержали с окровавленными руками, у туши косули. По нормандским лесным законам такое преступление каралось смертью.

– И когти у собаки не обрезаны, – добавил ле Портьер и вытащил Гарольда из будки, чтобы показать, что пес слишком велик и не пролазит в особый кожаный обруч; собакам поменьше когти можно было не обрезать.

– А что сам Годрик говорит? – спросил Годефруа.

Он предварительно расспросил юношу и поверил его рассказу.

Лесник невозмутимо посмотрел на рыцаря:

– Это не важно. По закону, коли руки в крови…

– Законы мне известны, – нетерпеливо оборвал его Годефруа, понимая, что объяснений Годрика суд в расчет принимать не станет. – Может, не стоит дело до суда доводить?

Решение о передаче дела в суд должен принять свейнмот – общее собрание королевских служителей, ведающих лесами, – и от заявления лесника зависело многое.

– Может, вины его здесь нет? – настойчиво повторил рыцарь.

– Закон предельно ясен, – упорствовал ле Портьер.

Вечером Годефруа призвал к себе Николаса и со вздохом сказал:

– Увы, надеяться не на что.

Месяц прошел в напряженном ожидании.

Свейнмот собирался в день святого Марина, одиннадцатого ноября, после чего заседал суд ареста; вдобавок выездной Лесной суд, который вершили в Уилтоне раз в три года, был назначен на конец ноября. В довершение всех несчастий Годефруа узнал, что судьи выездного суда на этот раз будут беспощадны к нарушителям закона.