Жизнь и Любовь (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Бузни cтр.№ 29

До рождения первого сына прошло десять лет, во время которых Николай Ипполитович работал счетоводом в разных местах, а больше всего в селе Кара-Кият, где жили его родители. И что интересно, о нём тоже писали письмо крестьяне, защищая его по какому-то поводу. Вот его содержание:

«Мы, нижеподписавшиеся, жители др. Кара-Кият Бахчи-Эльского с/с Симфер. р(айона) настоящим заявляем, что гр. Бузни Николай Ипполитович хорошо нам известный чл. к(ооператива), он большее время с 1915 г. по 1924 проживал в дер. Кара-Кият. Гр. Бузни сын б(ывшего) управляющего быв. имения Пятакова «Кара-Кият», на земле которого мы были скопщиками. Отец его в бытность свою управляющим никому из нас вреда не причинял, а наоборот помогал советами. По приходе же Соввласти в Крым помогал в организации совхозов и артелей в районе дер. Кара-Кият, а также был секретарём революционного комитета. Мы знаем также, что гр. Бузни Н.И. не воевал против Советской власти, не был ни на каких фронтах, а только в 1919 году на один месяц мобилизован белыми на военную подготовку, после чего был освобождён, как единственный сын, остальное время до прихода Соввласти он, как мы слышали, работал в Альминской долине по садам и огородам и короткое время был на лесных разработках. Гр. Бузни вполне можно считать пролетарием, так как в гимназии в 1917–1918 годах он в каникулярное время работал мотористом при искусственной поливке огорода, а когда организовалась в саду имен. «Кара-Кият» артель «Энергия», то он стал членом ея и в продолжении трёх с лишним лет работал в саду и на огороде наравне с прочими членами артели.

Гр. Бузни бык хорошим общественником, проводил культурную работу в деревне, он организовал в дер. драматический и хоровой кружок, активно в них участвуя, а также безвозмездно преподавал уроки пения нашим детям в Кара-Киятской школе, участвуя также по организации детских вечеров. В общем итого, нужно сказать, что гр. Бузни всегда был многим нам полезным. Поэтому у нас о нём сложилось за долгие годы совместной работы мнение как о честном работнике, товарищески относящемся к рабоче-крестьянскому классу и стремящемся к проведению идей Соввласти». Дальше идут 18 подписей.

Такую же примерно характеристику нашему будущему отцу дают в удостоверении от 8 мая 1926 года, выданном ему о том, что он избран на общем собрании секретарём рабочкома рабочих и служащих совхоза «Саи» Евпаторийского Райкома.

И, наконец, наш Николай встречается в Симферополе с девушкой на одиннадцать лет моложе его, Александрой или Шурой, и воспылал к ней настоящей любовью. При этом нельзя не сказать, что, несмотря на свою «сухую», казалось бы, работу счетовода и бухгалтера, Николай был по натуре очень романтической и поэтической личностью, как и встретившаяся ему на жизненном пути юная красавица. Об этом можно судить хотя бы по письмам, бережно сохранённым мамой. В одном из них он пишет своей невесте строки, которые, кажется, трудно ожидать от тридцатилетнего человека, окончившего только что бухгалтерские курсы:

«7/Х-28 Какая дивная, тихая, звёздная ночь! Я совсем один, и мне так безумно хочется быть с моей милой, дорогой кисонькой, с моей ненаглядной крошкой.

Я хотел бы услышать, как радостно ты

Тихим смехом своим засмеёшься,

А горячие щёчки вдруг спрячешь в цветы

И к груди моей крепко прижмёшься.

И от счастья шепчу я: «Невеста моя,

Ненаглядная, милая детка,

Как я сильно люблю тебя, прелесть моя,

Как мне жаль, что мы видимся редко.

Гляди кось, я тоже кое-как рифмую. Это всё ты виновата, моя кошечка. Всё это – моя любовь к тебе, моё счастье.

Я очень часто стал задумываться, идя по улицам, никого не замечаю, и даже, когда окликнут, то отзываюсь не сразу, а потому надо мной смеются, говорят, что я похож на влюблённого. Я этого не отрицаю, ведь правда! Уж одни письма, что я так часто получаю от моей дорогой невесточки, говорят за это. Шурёночка, страшно хочется опять получить письмо от тебя, я так люблю читать твои письма.

Что то ты делаешь теперь? Вероятно спишь, детка? Или строишь планы будущего? Ты знаешь, мне снилось, что мы с тобой уже женаты и сидим у берега моря, и место как раз то, что я любил когда-то в деревне Любимовке. И будто мы сидим с тобой на берегу и бросаем в море камешки, а ты вдруг стала посыпать меня песком. Я это возьми да рассердись на тебя и в наказание поцеловал тебя в ушко. А ты давай хохотать и отбиваться от меня, и мы так расшалились, что чуть не упали в море, а тут подошла Л.А. и стала упрекать нас в шаловливости, называя проказниками и маленькими бездельниками.

От этого сна я проснулся и долго не мог уснуть, всё время думая о тебе, представляя картины нашей будущей счастливой жизни. Да, знаешь что я сделаю? У меня есть негативы снимков моих папы и мамы, я их отпечатаю, когда куплю фотобумагу в Симферополе, и дам тебе и Лидии Андреевне, чтобы она хотя бы на карточке познакомилась с моими родными. Что-то от них ещё ничего нет. Вероятно только успели получить моё письмо. Но знаешь ли, не смотря на то, что я скучаю, что мне очень хочется тебя видеть, я всё же целый день весел. Я снова пою «Снегурочку» и «Я помню вечер – мы с тобой на берегу сидели».

Шурочка, моя лучезарная деточка, ещё целая неделя до встречи. Как скучно. Целую мою дорогую крепко и жду письма. Привет всем. Коля».

А в следующем письме любимой, тоже со стихами и шутками, есть и более прагматичные строки о представляемой будущей жизни:

«Да, Шурёночка, здесь продаётся высокий, в мой рост, олеандр в цветочном вазоне за 3 руб. и два вазона тоже олеандра, но поменьше, тоже за 3 руб. Так вот как ты думаешь, стоит ли купить? Я сказал, что, возможно, куплю, посоветовавшись с тобой.

Как жаль, что ещё так далёк день нашей свадьбы, и что ещё всё так неопределённо, где мы будем жить и прочее. Вот видишь, прекрасный случай приобрести цветы, которые комнату делают такой уютной, и не решаешься из-за этой неопределённости. Непременно надо день свадьбы приблизить.

Я всё больше убеждаюсь в том, что из Джанкоя в теперешнее время мне нельзя уезжать, т. к. перспективы на будущее здесь гораздо лучше, чем в Симферополе. Мне ещё несколько землемеров предлагали взять меня весною к себе в партию, и обещают в одно лето сделать из меня землемера. А ведь это не дурно: без работы землемеры не бывают никогда, да и оплачивается их труд прекрасно, а материальная обеспеченность в нашей жизни играет громадную роль и в особенности нужна в семейной жизни, жизни, дающей новую жизнь. Ты знаешь, о чём я говорю?…

Я часто представляю себе картину, когда мы вечером, сидя в уютной комнатке, будем забавлять смеющегося, прелестного, всего в кружевах, малыша, а затем будем укладывать в люльке, освещённой мягким розовым светом, рассказывать ему сказки».

Землемером, правда, Николай Ипполитович не стал, хоть и работал в наркомземе главным бухгалтером, но любовь, дети и олеандры в квартире были.

А кем же явилась к нему его ненаглядная избранница?