Ворон. Волки Одина - читать онлайн книгу. Автор: Джайлс Кристиан cтр.№ 36

– Завтра, Бальдред! – прокричал Пенда уэссекцу, который сопел, как вепрь, с одной из девиц. – Небеса падут на наши головы! Так что наслаждайся, пока можешь. Завтра небеса падут.

Так и случилось. На следующий день мы лишились своих женщин.

Я проснулся с ощущением того, что мозг мой съежился и усох. Во рту было так сухо, что я не мог говорить, кишки ворочались в животе сами по себе, будто угри в бочке. В горле стояла тошнота, готовая в любой момент вырваться наружу. Амина еще спала после бурной ночи. Ее блестящие черные волосы разметались по меховой подстилке, а дыхание было таким же мерным и тихим, как утренний прилив. Я выполз из шалаша на четвереньках и замер – в глаза ударило яркое солнце. Потом, шатаясь, поднялся на ноги и оглядел лагерь. Еще тлели в кострищах угли, рядом лежали позабытые рога для вина. Повсюду валялись обглоданные кости и остатки еды, чуть дальше на берегу волк Кинетрит, урча, как довольный пес, грыз объедки. Повсюду лежали норвежцы и датчане, уснувшие там же, где упали; я даже видел двух или трех местных жителей, которые так напились, что не смогли пойти домой.

– Ворон! Иди сюда!

Я обернулся. Сигурд стоял в море и махал мне рукой.

– Да я же плаваю, как камень, господин! – прокричал я ему в ответ, держась за голову, потому что мне казалось, что она сейчас расколется от боли.

– Ничего! Скалы вон каменные, а не тонут! Зато сразу полегчает.

Из шалаша, как тролль из пещеры, вылез Свейн. Лицо его под огненно-рыжими волосами было пепельно-серого цвета.

– Свейн! – закричал ему Сигурд. – Тащи сюда Ворона!

Рыжий пожал плечами и направился ко мне, но я поднял руки, и он, снова пожав плечами, отошел справить нужду. Я побрел к воде.

– Холодная вода здорово освежает, – сказал Сигурд.

Ответить я не смог – меня вырвало.

– Проглотил что-то, наверное, – пробормотал я, глядя, как утекает блевотина, и пытаясь встать на ноги.

Сигурд ухмыльнулся.

– Да уж, та еще была ночка, – сказал он, откидывая мокрые золотистые волосы с покрытого шрамами лба. Плечи его тоже были изрезаны шрамами, словно рунами.

– Лучше и не вспоминать, – ответил я, сплевывая горькую слюну.

На берегу рыбаки выводили в море лодки. Некоторые уже уплыли далеко – у кромки неба покачивались «ореховые скорлупки», время от времени теряя четкость очертаний – то рыбаки забрасывали невод. С берега доносился запах жареного лука.

– Не так, Ворон, – сказал Сигурд, видя, что я отчаянно молочу по воде ногами и руками. – Смотри на меня. – Он откинулся на спину и погрузился в воду, даже уши скрылись под водой, и просто лежал на волнах, покачиваясь, но лицо его почему-то не тонуло. – Просто вдохни поглубже и задержи дыхание, и тогда вода будет тебя держать, – объяснил он, глядя в небо. Потом сел и отхаркался. – Теперь сам попробуй.

Подлетевшая к воде чайка поднырнула и выхватила из волн макрель. Но уронила – рыбина оказалась слишком большой. Добычу тут же подхватила ее товарка.

– Не бойся, Ворон. Готов поспорить на свой сундук, что тебе не суждено утонуть.

Стиснув зубы, я лег на воду, и тут же волна захлестнула мне лицо. Я вскочил, откашливаясь, и меня снова вырвало. Смех Сигурда был как удар весла по воде.

– Я же говорю, не суждено, – повторил он и побрел к берегу, – а вот что тебе и правда уготовано, никогда не знаешь.

Днем чернокудрый с дружками вернулись, и не одни, а с каким-то богачом. Его одежды напоминали эмировы, но кожа была белой. За ним по пятам следовали четверо огромных копьеносцев. Судя по виду, весь их ум ушел в мускулы. Однако, оказавшись в окружении шатающихся с похмелья воинов, они занервничали – наверное, гадали, не сделал ли господин чего такого, за что их могут убить.

Богача звали Азриэль, он оказался работорговцем, а пришел к нам потому, что Сигурд показал чернокудрому «оковы» и тот решил, что мы ищем рабов. Вот только Сигурд хотел не купить рабов, а продать. Нам велели попрощаться с эмировыми женами.

Многие так привязались к своим женщинам, что чуть не проронили слезу. У меня самого стоял ком в горле, когда я поцеловал Амину в последний раз. Женщин выстроили в ряд, Азриэль осмотрел каждую, время от времени разочарованно качая головой или раздраженно цокая языком. Но на деле его недовольство было таким же слабым, как разбавленное водой вино, – не раздумывая, он согласился купить всех. И неудивительно – во дворце эмира они купались в роскоши, это было видно по их коже, зубам и каждой соблазнительной части тела. Может, черты их и заострились за время жизни с нами, однако торговец знал свое дело и сразу понял, что здесь можно сорвать большой куш.

– Я буду по ней скучать, – хмуро выдавил Свейн, когда Азриэль заглянул в рот его наложнице. – Она лучшая из тех, с кем я делил ложе.

Я кивнул, не в силах говорить. Он был прав. Амина делала со мной такое, о чем я никогда не смогу забыть.

– Ну, полно, полно! Будут другие. – Свейн похлопал меня по спине, повернулся и зашагал обратно в лагерь.

Стоящая в ряду опечаленных эмировых жен Амина смотрела на меня своими золотисто-карими глазами, по темным ее щекам текли слезы. А рядом Сигурд и Улаф торговались с Азриэлем.

– Эх, не поспать больше на мягких грудях, – сказал Брам Медведь, выгнув бровь. – Ты уж точно будешь скучать по своему маленькому черному сокровищу, а, Ворон?

Я посмотрел на Амину, думая о том, как бы все сложилось, окажись мы с нею где-нибудь в другом месте.

– Будут другие, – бросил я и пошел прочь.

Два дня спустя мы подняли парус. Ветер гнал нас на юго-восток вдоль римского побережья с бесчисленными маленькими гаванями и белокаменными домами. Мы проплывали мимо белых песков, остроконечных скал и темно-зеленых лесов – то и дело налетал смолистый сосновый аромат. По утрам ветер дул сильнее, и мы неслись на его крыльях вдоль берегов с лесистыми мысами и искрящимися под солнцем белами дюнами. Таких переливчатых лазурных вод, как в этом море, никто из нас прежде не видел.

– Наверное, над этими землями крыша мира выше, чем над нашими, – сказал однажды Улаф, почесывая жесткую бороду и глядя на ястреба, парящего высоко над лесом. Еще выше, в бесконечной голубизне неба, застыли белые туманные облака.

– Здесь и дождей поэтому нет, Дядя, – улыбнулся Сигурд.

Они оба стояли у мачты, наблюдая за тем, как команда натягивает леера и управляет парусом. Мы, гребцы, налегали на весла. Хотя воздух был еще холодным, теплую одежду мы убрали в трюм, а шкурами укрывались только ночью.

Об эмировых женах не говорили. Тяжело было смотреть, как их продают работорговцу, хотя Сигурд разделил серебро поровну и каждый сложил в свой сундук по четыре монеты. Но даже они не принесли утешения: на каждой монете было выбито лицо нашего врага – императора Карла.