Сибирский кавалер - читать онлайн книгу. Автор: Борис Климычев cтр.№ 41

Еремей так и позабыл подтереться и подтянуть штаны. Он схватил лопату и начал лихорадочно копать в разных местах. Вдруг одна нога его провалилась, он чуть не упал и сказал в сердцах:

— Ч-черт!

И тотчас провалился куда-то во тьму, а галька летела сверху и больно стукала его по лысине. Еремей вспотел от страха. Он проклинал себя. Ну зачем же в таком месте чертыхаться? И Еремей принялся читать «Отче наш», путая слова и дрожа от страха.

Полузасыпанный галькой и пылью, Еремей приготовился к самому худшему. Он был под землей, но здесь не было сплошной тьмы, впереди он увидел бледно-голубое сияние. Еремей отряхнулся и пополз к непонятному источнику света. И вдруг замер. Его рука нащупала нечто огромное. Что это? Сначала он принял это за обломок скалы. Но вгляделся и вдруг понял, что это — зуб, но огромный, размером с самого Еремея. Он огляделся: неподалеку лежали в беспорядке еще несколько зубов сказочного чудовища.

В глубине пещеры послышался грозный рев. Еремей увидел ящерицу, превосходившую размером слона. Голова чудища была маленькой, туша его была защищена мощными роговыми пластинами, а хвост снаряжен как бы костяными кинжалами. Такое чудище Еремей прежде видел в одной ученой книжке.

Еремея не держали ноги. Готовый проститься с жизнью, он кинулся в узкий боковой ход, и остановился, увидев несколько человеческих фигур. Люди сидели на камнях полукругом. Но что это были за люди! Их лица, глаза и рты только угадывались, тела их были сплошь облиты мягким серебром и излучали лунное сияние.

— Ей-богу, я не виноват! — вскричал Еремей. — Я, ежели хотите знать, сам княжеского рода!

Он подполз к одной из фигур, коснулся рукой её ног, ощутил ледяной холод. Еремей сообразил, что это покойники, зачем-то облитые мягким светящимся серебром. Да-да! Он слышал рассказы о том, как бугровщики находили серебряных «конных истуканов», говорили, что где-то в земле таится остяцкая «золотая баба». Но здесь были, видимо, самые настоящие покойники, только залитые серебром. И серебра этого с них можно было бы наколупать много. Если бы не эта проклятая гигантская ящерица! Да у него с собой и оружия нет! Но, ничего, можно попробовать отковыривать серебро обломком какого-нибудь острого камня. Он уже собирался приступить к делу, как внутри его, в голове, что ли, а может, и не в голове вовсе, а в груди или в животе, зазвучал голос:

— Ты думаешь, что это серебро, но это совсем иной металл. Он не сделает тебя богатым. Ты мечтаешь о золоте. Мы дадим тебе его. Перед тобой наши и твои далекие предки. Когда-то здесь был город древних русов. Здесь у горной реки с каменным дном стояла столица русов, прибывших на Землю из далеких созвездий. Они знали много. Но земляне не были готовы воспринять эти знания. Река сменила русло. Климат сменился, предки ушли. Оставили нас в древнем городе.

Возьми два кожаных мешочка. В одном — тридцать золотых квадратиков, в другом — тридцать золотых шариков. Квадратики возьми себе, а шарики передай начальству. Стоит вложить шарик в ухо, и человек начнет постигать непостижимое…

Звучавший в Еремее голос вдруг размножился, зазвучал из свода пещеры, из её стен. И чудовищная ящерица, всунувшая в узкий вход свою плоскую голову на длинной шее, тоже вещала этим голосом:

— Делай, как тебе сказано.

Еремей упал и потерял сознание. Очнулся он на берегу Томи, неподалеку от своей полузатопленной лодчонки. Солнце клонилось к закату, в реке шумно всплескивала рыба. Еремей вздохнул: «Так и знал: приснилось! Бродишь, ломаешь ноги, надрываешься, и все — зря! Вот и снится всякая чепуха». Он поднялся, вошел в воду, вытащил тяжелые камни со дна лодки, вычерпал воду. Вспомнил, что у него были фузеи, фонарь, кинжал, лопата. Где он бросил все это? Надо успеть засветло все найти! Что-то звякнуло у ног. На земле под корягой лежали два мешочка. Дрожащими руками развязал один мешочек: желтые квадратики, в другом — шарики. Неужели сон был, что говорится, в руку? Еремей возликовал. Медь или золото? Если золото, то его хватит на то, чтобы поставить дворцы, завести челядь и сосватать Дашу. Быстрее вернуться в Томск. Ура!..

Вещи были собраны, уложены в лодку. Еремей с дикой энергией принялся работать веслом, напевая:

— Разом-двазом, трикуазом,

Шиндер-клиндер, транбабай!

Эйн-цвей-дрей аруйдруазом,

Бундер-клундер траперай!

Юцы-ацы-теликацы,

Квентер-мендер, пендер-жец,

Тица-саца, заикаца,

Абалкаться-пепермец!

Пепермец-пепермец

Нашим ворогам конец!

Каждый день по Томску в разных направлениях двигались возы с поклажей. Крутые спуски и подъемы здесь именовались раскатами и развалами. И это было правильно. Спускаясь по крутой и кочковатой дороге с Воскресенской горы, невозможно было тормозить, ибо в этом случае тяжелогруженая телега могла опрокинуть и помять лошадь. Спускаясь по такому раскату, требовалось погонять лошадь что есть мочи. Надо было мчать не разбирая дороги и сметая все на своем пути. Нередко подобный спуск заканчивался тем, что воз все же опрокидывался, лошадь ломала ноги, да и возница не всегда оставался цел. У опрокинувшегося воза обычно собиралась толпа. Кто давал советы, кто помогал возчику материться, а иные спешили что-нибудь стащить под шумок.

Развалами же назывались особенно крутые и ухабистые спуски с горы, где надо было каждому возчику быть готовым к тому, что воз неминуемо развалится. И возле развалов обычно дежурили со слегами, лопатами и баграми мужики и бабы. Одни надеялись подзаработать, собирая чужое имущество, другие надеялись опять же спереть что-нибудь, когда воз развалится. Последних было гораздо больше.

А везли по томским дорогам не только сено, кирпич или короба с рыбой и мясом. Нередко везли в возах цибики китайского чая в саженных деревянных рамах, обшитых кожей. Стоило кому-нибудь спереть одну такую раму, и он мог год жить безбедно: чай стоил очень дорого.

Возы с чаем непременно сворачивали к магистрату, где их ждали тиуны.

Иные дельцы возмущались:

— Нет указа проверять чай, а вы проверяете!

— Новый комендант велел!

И брали из каждой рамы несколько лотков наугад. Брали из каждого цибика порцию: есть ли золотой песок? Нередко именно в чай прятали хитроумные дельцы серебро из Нерчинска, золото с Лены. Чай потом сжигали, а золото оставалось…

Чай уходил в Петербург. При дворе были заинтересованные лица. А может, были получатели и дальше Петербурга. Случалось, что партию такого особливого чая не могли вывезти из Томска, и она здесь же шла в распродажу. Покупал какой-нибудь мещанин чай, сыпал в чайник заварку и обнаруживал, что в ней блестит золото! То-то была нечаянная радость!

В караванах искали запретный товар, подозрительных людей. Девильнев приказал обо всех вновь прибывших ссыльных докладывать лично ему. В этом мелочей не могло быть. Иногда один какой-нибудь лихой человек мог переполошить всю округу. В Томске немало обретается таких колдунов, как Горемир. Есть люди с отрезанными носами, ушами и без языков. Пошумели! Неделю назад с каторги на поселение в Томск привезен предводитель скопцов Кондратий Иванович Селиверстов.