– Но ты высвободилась и нарушила из планы, – мрачно ухмыльнулся Хью.
Ева медленно кивнула.
– Я высвободилась из одеяла, которое вскоре превратилось для меня в настоящее сокровище. К счастью, к тому времени я уже знала от матери, какие растения приносят пользу, а какие – вред, и умела готовить. Отец мне когда-то показывал, как ставить силки на мелких животных и ловить рыбу. К тому же я нашла кремень… – закончила она, слегка пожав плечами.
Хью положил руку на согнутое колено и опустил на нее подбородок, чтобы получше рассмотреть находчивую девчушку. Теперь он знал, как она добывала пропитание в дикой чаще, но где она нашла кров? Хью задал вопрос, и она тихо поведала ему, что подсмотрела у диких животных и вырыла себе норку. Время от времени она укрепляла ее упавшими ветвями и улучшала жилище. Девушка с гордостью рассказала, как в теплую погоду выстилала норку сухой мягкой травой, а в холодную разжигала костер в ямке, обложенной камнем, поэтому в ее жилище было сухо и тепло.
Еву согрело искреннее восхищение, которое она прочитала в улыбке Хью, когда перечисляла свои достижения.
– А как же, – задал еще один вопрос Хью, – с одеждой для ребенка, который растет?
Ева слегка скривила лицо, впервые позабыв его спрятать.
– Тут я не смогла найти никакого выхода. Но, к счастью, тот самый страх, который сделал меня изгоем, помог мне справиться с этой нуждой.
Темные брови вопросительно выгнулись.
– Несколько раз на меня натыкалась пожилая вдова лесника, суеверная и боязливая, – с трудом начала объяснять Ева. – Думаю, она старалась задобрить ведьму, за которую меня принимала, поэтому два раза оставляла под высоким дубом узелки с обносками так, чтобы я могла найти их. Я хотела ее поблагодарить, но боялась, что она может умереть от страха.
Тишину нарушил сдавленный смешок детей, выглядывавших из-за угла. Испугавшись, что ее подслушали, когда она делилась тем, о чем до сих пор никому по доброй воле не рассказывала, Ева вскочила и стремглав бросилась к черному ходу замка. Разозлившись на тех, кто так грубо прервал их, Хью тоже поднялся и, тяжело ступая, пошел за угол. Ребятишки с визгом бросились врассыпную.
* * *
– Я рад, что у вас хватило прозорливости остаться в Рокстонском замке, – одобрительно кивая, произнес Джервейс, и его рыжие волосы еще ярче вспыхнули в бликах огня, горевшего в главном камине.
Джервейс хотя и польстил толстяку Данстану, тем не менее испытывал удовольствие, что этот человечек, некогда гордо задиравший нос, теперь низвергнут с былых высот.
Данстан даже чуть выпрямился, несмотря на усталость после трудного дня и тайной поездки ночью на эту встречу. Он воспринял похвалу как справедливую дань его самоотверженности, благодаря которой он терпел нынешнее низкое положение в доме, в котором когда-то был за хозяина. Теперь ему приходилось выносить всевозможные оскорбления от стражников, натерпевшихся в его подчинении.
– Ваша служба при лорде Марке, – сладким голосом добавил Джервейс, – может принести успех нашим планам, которым еще совсем недавно грозил провал.
На лице Данстана появилась настороженность, от чего он еще больше стал походить на ловкую куницу. Конечно, он остался в замке Рокстон, ожидая нечто подобное, но когда ему прямо заявили об этом в лицо, по его спине пробежал холодок. Впрочем, Джервейс всегда на него так действовал, независимо от того, что говорил.
Поняв, что соучастник не собирается отвечать ему, Джервейс слегка пожал плечами и как бы между прочим заметил:
– Сегодня провалилось еще одно нападение в лесу.
Данстан насторожился. Ему удалось выскользнуть из замка только глубоко за полночь, и за весь день и вечер он не слышал ни слова о подобном происшествии.
Джервейс, увидев его удивление, тут же поинтересовался:
– Разве в замке ничего не обсуждали?
Данстан отрицательно покачал головой, и его пепельно-серые волосы мазнули толстые плечи.
– Ха, – с презрением воскликнул Джервейс. – Он, наверное, опасается, что правда ослабит его положение. – Джервейс взмахнул рукой, словно отгонял назойливую муху. – Неважно, все его намерения ни к чему не приведут, раз он будет мертв. А он будет мертв в самое ближайшее время.
Данстану еще больше стало не по себе от неподвижного взгляда Джервейса. И он понял, что не хочет знать, что этот взгляд предвещает.
– Сегодня я получил послание от Беллема. Скоро он будет здесь. Так что с делом нужно покончить до его приезда. Таково его желание.
Беллем? Здесь? На это Данстан никак не рассчитывал, становясь союзником Джервейса. Будь его воля, он бы держался подальше от этого зловещего человека. А от мысли, что Беллем, возможно, возлагает на него какие-то надежды, Данстан пришел в ужас. Ему доводилось слышать много леденящих душу историй о жестоких наказаниях, которые обрушивались на тех, кто подводил этого рыцаря.
Джервейс наблюдал, забавляясь тем, как когда-то надменное лицо исказилось отчаянием, а сам тем временем лихорадочно подыскивал способ выполнить требования Беллема. Данстан побаивался Беллема не зря. Джервейс тоже с опаской относился к этому человеку, хотя они считались давними друзьями.
После долгой паузы, поняв, что попал в ловушку, Данстан поднял руки ладонями вверх, как бы сдаваясь. Он знал, что еще пожалеет об этом – его собеседник наверняка уже придумал какой-то план, который, безусловно, доставит ему много неприятностей.
– Так как два нападения вне стен замка потерпели неудачу, ясно, что успеха можно достичь, если кто-то будет действовать изнутри.
Данстан прекрасно понял, кого имеет в виду Джервейс, ведь он был единственным его союзником среди обитателей замка. А это означало, что именно ему предстояло выполнить эту задачу. Но когда он был хозяином, а не прислужником, ему ни разу не приходилось убивать. Впрочем, Данстана пугала не сама идея убийства, а опасность, которая наверняка подстерегает всякого, кто намеревается вершить подобное деяние, поэтому он принялся подыскивать аргумент, чтобы отвергнуть требования Джервейса. Единственный предлог, который пришел ему на ум, рассказ о событии, которое, по слухам, произошло в ту ночь, когда он прятался в сарае.
– В замке уже была предпринята неудачная попытка.
Джервейс нахмурился, заподозрив ложь. Он не сомневался, что Элизия обязательно рассказала бы ему о таком важном происшествии, если бы оно на самом деле случилось.
– Это правда! – Данстан увидел недоверие на лице сообщника. – Клянусь!
– И вы при этом присутствовали? – с сомнением поинтересовался Джервейс.
– Нет, – сразу ответил Данстан, но, увидев, что Джервейс не спешит поверить его словам, тут же добавил: – Я слышал эту историю из уст многих, кто там был… слишком многих, чтобы это была неправда.