Дендрофобия - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Горская cтр.№ 89

– Почему сразу «бабскими»?

– Так принято считать. Самодовольными мужиками так принято считать, что все худшие черты характера свойственны именно женщинам. Хотя это не мешает большинству мужиков обладать полным «бабским» набором качеств, какие редко встретишь в самих женщинах: импульсивность, завышенные переживания по пустякам и отсутствие вообще какого-либо внимания к далеко не пустяковым проблемам, склонность обвинять в своих неудачах всех вокруг. Современный мужик боится даже небольших трудностей, сразу тонет в соплях, стяжает жалость к себе, всем доказывает уникальность и неразрешимость собственных проблем, не замечая, сколько проблем создаёт сам. При этом практически каждый переоценивает себя, навязывает всем вымышленную уникальность своей личности, на которую навалились уникальные же трудности, хотя они проистекают из его банальной лени, вредных привычек и отсутствия самоконтроля. Самодовольное ничтожество, что и говорить. Мало кто из нас нынче обладает необходимой устойчивостью – все только понты колотить мастера. И перед кем? Перед бабьём или своими кислыми собутыльниками. По телику насмотрится на вымышленную крутизну и пошёл по деревне увиденное внедрять. Вместо дела с бабами воюет, с друзьями – квасит, перед врагами – заискивает. Баб то и дело ставит на место, а своего-то места и не знает, вообще забыл, где оно. Баб боится и мстит им за то, что они – бабы. Но не мстит своим врагам, а заигрывает с ними, задабривает: дескать, не убивайте меня, смотрите, какой я великодушный и безобидный. Во многих фильмах про войну советский солдат кормит кашей немецких детишек, чьи папаши жгли русские города и сёла. А детей этого солдата никто из вражеской армии не подкармливал, их убивали на равных со взрослыми, потому что война есть война. Потом эта «широкая и щедрая душа» возвращается домой и орёт матом на своих детей, что те слишком хорошо жить хотят – для них у него ничего другого нет. Он всегда готов быть нужным и полезным на чужбине в противовес тому, что ничего не может и не хочет делать для своих. Современные долбоёбы точно так же задабривают всех подряд, называя врагов «братскими народами», и втолковывают своим чадам, как голодают дети Анголы: «А вы, подонки, ещё не видели лиха». А почему голодают ангольские дети? Потому что их папаши точно так же не хотят заниматься своими прямыми обязанностями, а клянчат и кое-где уже враждебно требуют деньги у благотворительных организаций Европы и Америки, которым это рано или поздно выйдет боком. Такие мужики никогда не будут стремиться что-то создать для своих. Если больше заработают, то больше и пропьют. И опять пошёл по той же схеме геройствовать: бабам непременно кузькину мать показать, друзьям – налить, врагам – жопу подлизнуть. Всё – мимо цели, всё перепутано и не к месту. Только и умеют водку жрать да хихикать, как проститутки при облаве в борделе. Страна в говне, а вместо дела – сплошная «сатира юмора» на всех уровнях. Чиновников спросили, проводили ли они эксперименты на себе, хватит ли прожиточного минимума, прежде чем его утверждать? Они только хихикают и отшучиваются: типа, наш народ-дурак в лихую годину и не на такие копейки шиковал. Юмористы гребут деньги, как никогда – урожайные дни для них настали.

– Что делать? Смех продлевает жизнь.

– Смех? Да. Но вот эти «хи-хи-хи» и «гы-гы-гы» отравляют жизнь тем, кто вынужден выслушивать такие глупые звуки вместо внятных ответов, а ещё лучше – нужных дел. Зачем людям продлевать жизнь, если они не хотят жить, потому что жить невозможно? Всюду теперь хихиканье и гогот. Иные смеются так, что морда болит. А потом удивляются, что баба по этой морде вдруг веником даст. Потому что тяжело быть бабой, когда вокруг вместо мужиков сплошная слизь. Я бы и пилить таких не стал – убил бы сразу. Пилить-то можно дерево или камень, а эту слизь пили – не пили, а даже опилок не получишь. Такие и сами иногда осознают свой чудовищный внутренний диссонанс, но не понимают, что в таких случаях надо работать над собой, а не копить говно против баб. И женщин они выбирают для своей злобы по очень простой причине – слабый пол. К сильному полу со своими претензиями не подвалишь – наваляют по рогам. В мужских коллективах таких, кстати, всегда бьют. Поэтому они с мужиками или не дружат совсем, или сбиваются в стайки с себе подобными, где брызжутся соплями друг другу, как они ненавидят всех баб разом, что те не замечают, не ценят и не восхищаются, какие они замечательные и правильные. Публика хуже гомосеков, честно говоря.

– А Вас жена пилит тоже за этот «чудовищный внутренний диссонанс»?

– Я иногда могу так достать своим поведением, что глупо жаловаться на «распилку». Предпочитаю получать удовольствие. А уж кренделей от неё схлопотать – вообще кайф! Как пойдёт снимать стружку до самой макушки…

– Это как? Бьёт, что ли… Как ей это удаётся?

– Ну, «бьёт» – слишком громко сказано. Если ребёнок взрослого ударит, больше ребёнка жалко, что ручонки свои отобьёт. Я это называю «схлопотать». Помню лет двенадцать назад мы с младшим шурином пробовали машины перегонять. Всё шло нормально, мы свою деятельность не афишировали, ещё людей набрали. Но один раз напали на нас конкуренты со стальными прутьями, кого-то из наших положили, машины разбили. Спасло, что мимо грузовой состав проходил, на нём и удирали, кто заскочить успел. Завезло нас чёрт-те куда, на ходу пришлось прыгать, не все после этого уцелели. Потом добирались какими-то лесами-болотами, на кого были похожи – лучше не вспоминать. Я своей сказал, что через пять дней вернусь, а отсутствовал все десять – у меня как раз отпуск на заводе заканчивался. Я тогда ещё за трудовую книжку держался… Позвонить нельзя, телефонов ни у кого нет, семья не знает, что и думать. Домой явился во всей красе – одежда в клочья, денег нет, на морде тина болотная висит, добытчик и кормилец, блин! А моя краля в огороде копошится: с парника раму сняла, огурчики поливает. Огурцы такие длинные росли, по полметра – она их в магазин сдавала. Иди сюда, говорит, я тебя рассмотрю поближе. Шурин сразу почуял недоброе, между грядок окопался и затих. Она меня обошла со всех сторон, осмотрела и вдруг как даст сзади ногой под колени – где только научилась! Я на карачки упал, а она огурец взяла, как резиновую дубинку, и давай меня охаживать. Ещё дед был жив, уже не ходил, но с веранды командовал, костылём дирижировал: «Так его, доча, так! Зайди с другой стороны, оттуда сподручней. Прижми коленкой гада, чтоб не рыпался!». А я как бойцовская собака после драки ничего не чувствую – что мне этот огурец. Представил, как всё со стороны выглядит, и хохотать начал. Шурин чего-то заверещал про наши подвиги, а дед свой вариант событий предложил: «Ленка, это они, кобели, у чужой жены были, не иначе. На мужа, видать, нарвались, уходили огородами». Моя душу отвела и огурец на место в парник повесила. Потом потащила меня в баню отмывать, а у меня на спине ссадины и синяки – видимо, арматурой зацепило или когда с поезда прыгал. Жена решила, что это её работа, плачет: «Ой, что же я наделала? Бедный ты мой ребёнок! Никогда себе этого не прощу». Я, естественно, изобразил скорбь на морде, а про себя думаю: до чего женщину довёл, скотина. Дочке года три было, заступалась за меня! Что, говорит, досталось тебе за опоздание с прогулки?

– Ха-ха-ха! Слушайте, Вы так хорошо об этом рассказываете! Я думала, что здесь все мужики – женофобы. Вы первый, кто хорошо о своей жене говорит.