Войны и дружины древней Руси - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Волков cтр.№ 75

Но долго существовать равноправный союз двух государств не мог. С каждым присоединенным княжеством Московское государство становилась все больше, все могучей и крепче, превращаясь в настоящую державу, владения которой окружали тверскую землю почти со всех сторон. За исключением западного рубежа, граничившего с Великим княжеством Литовским. Понимая, что судьба «града Святого Спаса» может решиться в любую минуту, тверские бояре и даже князья начинают отъезжать в Москву. В числе первых оказался и дальний родственник правящего дома Данила Дмитриевич Холмский, в дальнейшем на службе у великого князя проявивший себя выдающимся полководцем, приводившим к покорности своему новому государю и новгородцев, и казанских татар.

В этой ситуации к охлаждению отношений мог привести любой, самый незначительный повод. Более серьезный конфликт с Москвой грозил полным разрывом с ней и войной с заранее предсказуемым результатом. Невзирая на это, Михаил Борисович Тверской стал создавать такие поводы один за другим.

Всерьез задумались о судьбе Тверского княжества сидевшие на Боровицком холме властители Руси уже после новой женитьбы овдовевшего к тому времени и бездетного Михаила. Невестой его стала одна из внучек короля Казимира IV Ягеллончика. Этот брак должен был сопровождаться заключением литовско-тверского союзного договора. Согласно ему, подобно прежнему докончанию 1449 года, Михаил Тверской принимал на себя обязательство стоять «за один» с великим князем литовским против его недругов, в число которых вполне могла и попасть традиционно враждебная Литве Москва.

Для Ивана III любое, даже самое малое, движение союзных князей в пользу Литвы выглядело чрезвычайно подозрительным. Но тверской князь, окончательно определившись в своих симпатиях, в 1483 году допустил прямое оскорбление в отношении московских родственников, не приняв московского посла Владимира Гусева. Он прибыл к нему с сообщением о рождении у Ивана Ивановича Молодого сына, нареченного Дмитрием (новорожденный приходился племянником тверскому князю) [223] . Возможно, на Михаила Борисовича подействовало не только заключение союзного договора с Литвой, но и выдвижение к русским границам сильной литовской «заставы», стоявшей в Смоленске с осени 1482 по лето 1483 года.

В 1484 году Иван III «разверже мир» с Михаилом Борисовичем и двинул свои «тьмочисленные» полки на бывшего шурина. Московскими войсками были взяты и сожжены два тверских города, после чего «владыка тферскыи с бояры добиша чолом, и смиришася» [224] . В заключенном в октябре-декабре 1484 года договоре фиксировался факт установления московского протектората над Тверским княжеством, терявшим право вести внешнюю политику. Михаил Борисович переставал считаться «братом» Ивана III, а становился его «меньшим братом», т. е. переходил на положение удельного, зависимого князя. Более того, он признал себя «младшим братом» и сына московского государя Ивана Молодого.

Но в Твери, как оказалось, не собирались соблюдать это докончание, заключив его только для того, чтобы ввести в заблуждение Ивана III и выиграть время. Об этом со всей определенностью стало ясно, когда один из московских дозоров перехватил отправленного к Казимиру IV гонца тверского князя. В Москву было доставлено обнаруженное у него послание Михаила Борисовича, в котором он призывал короля начать войну с Иваном III [225] . Московский государь отреагировал немедленно. Несмотря на попытку объясниться, предпринятую срочно прибывшими из Твери послами – весьма почитаемым Иваном III епископом Вассианом, сыном знаменитого московского воеводы Ивана Стриги, и князем Михаилом Дмитриевичем Холмским (родным братом служившего державному государю Данилы Холмского), смягчить великокняжеский гнев не удалось. Михаила Холмского и сопровождавших его бояр, Василия Даниловича и Дмитрия Никитича Череду, Иван III даже не принял. Война Твери была объявлена. Начался сбор полков.

К августу 1485 года собранное в Москве великокняжеское войско было уже готово двинуться на Тверь. В этом походе Ивана III должны были сопровождать его сын и наследник Иван Иванович Молодой, братья Андрей Углицкий и Борис Волоцкий. Как и в новгородских походах, московской артиллерией командовал болонец Аристотель Фиораванти. Собранные рати двинулись в поход 21 августа, а 8 сентября они уже были у стен Твери.

С северо-запада на соединение с главными силами выступило сильное новгородское войско под командованием великокняжеского наместника боярина Якова Захарьича Кошкина.

Обороняться было бессмысленно, и тверичи стали переходить на сторону Ивана III, не оказывая его войскам сопротивления. Несомненно, на это повлиял и строгий приказ великого князя, запретившего своим воинам грабить и разорять Тверскую землю. Оказавшись в б езвыходном положении, Михаил Борисович в ночь на 12 сентября бежал к своему союзнику Казимиру [226] .

Современник оставил о последнем тверском государе язвительный стишок:

Борисович Михайло.

Играл в дуду.

И предал Тверь.

Бежал в Литву

Наутро 12 сентября, после столь бесславного поступка своего князя, «приехаша к великому князю Ивану Василиевичю владыка тверский Васиан, и князь Михаиле Холмской с братею своею и с сыном, и иные князи и бояре, и земскиа люди все, и город отворища» [227] .

15 сентября 1485 года Иван III въехал в покорившийся ему город, в тот же день он пожаловал Тверским княжением своего сына и наследника Ивана Молодого. Наместником при нем великий князь оставил боярина Василия Федоровича Образца Добрынского [228] .

Вскоре после Тверского взятия произошло окончательное подчинение и Вятского края, еще одной вечевой общины русского Севера. Она контролировала значительную территорию по реке Вятке, правому, самому большому притоку Камы. Находясь на значительном удалении от остальных русских земель и вне зоны княжеских владений, вятчане исстари пользовались значительной долей самостоятельности, действуя зачастую на свой страх и риск в решении политических вопросов. Во время династического конфликта в Московском княжестве второй четверти XV века они твердо стояли на стороне Юрия Дмитриевича Галицкого и его сыновей. После окончательного поражения Дмитрия Шемяки вятчане признали власть Василия II, но лишь формально. Они явно готовились отстоять свои старинные вольности. Примет тому много – в 1456–1457 годах спешно на берегах реки Хлыновицы строится новая деревянная крепость, получившая название Хлынов. Были укреплены и вятские «пригороды» – Котельнич, Никулицын и Орлов, крепость на месте будущего города Слободского. Такие действия не могли не вызвать опасений у Василия II, вынужденного учитывать и близость к этим городам владений казанских ханов, давно уже зарившихся на земли в бассейне реки Вятки. С этим обстоятельством и следует связать предпринятые тогда попытки Москвы утвердить свою власть на важном северо-восточном рубеже. Назревал острый конфликт, разрешить который можно было лишь вооруженным путем. Силы сторон были уже далеко не равны. Московское государство располагало значительной армией, основу которой составляли полки мобильной поместной конницы, усиленные артиллерией и посохой, ополчениями северных городов. На Вятке, как и в Новгороде и Пскове, постоянного войска не было, в случае возникновения военной опасности под рукой выборных воевод собиралось ополчение из всех способных носить оружие мужчин, несомненно, обученных владению оружием, хотя и на не профессиональном уровне. Однако на стороне вятчан был географический фактор – их поселения находились на периферии Русской земли. Любой поход туда превращался в многотрудный и длительный подвиг. И не всегда успешный. Это наглядно продемонстрировали события 1457/1458 года, когда «князь велики посла рать на Вятку». Командовал ею князь Иван Иванович Ряполовский. В устюжских летописях отмечено, что хотя московские полки и осадили Хлынов, но взять его не смогли. Объяснение неудачи – «занеже воеводы у вятчан посулы имали, им норовили» [229] , – с нашей точки зрения, неправдоподобны. Взятие города сулит победителю гораздо больший доход, чем вымогание «посулов», тем более с очевидным риском прогневать великого князя, вступая в фактически сговор с врагом. Если в том году и был взят какой-то выкуп с вятчан, то, скорее всего, именем государя и в его казну.